Улыбка химеры - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 60

• Предыдущая
• 60/72
• Следующая

Однако, чем громче и злее она восклицала, тем тише, суше и лаконичнее вставлял свои комментарии ее адвокат. Улучив минуту, он попросил Колосова «ознакомить его, если это возможно, со злополучной пленкой, где якобы заснята машина его клиентки». Колосов согласился, ответив, что это будет очень полезно. Когда же он снова с завидным терпением начал спрашивать Басманюк, отчего она сразу же не заявила в милицию об угоне «БМВ», а вместо этого для чего-то отправилась в казино, адвокат вообще хранил молчание. Было видно, что линия защиты, избранная его клиенткой, – линия столь явной и беспомощной лжи сильно его беспокоит. Но в присутствии Колосова он просто вынужден был поддерживать клиентку во всем.

– А может, потому вы сразу не позвонили в милицию, Жанна Марковна, что подумали, что вашу машину мог кто-то позаимствовать? Кто-то из ваших знакомых? Кто-то близкий вам – друг, приятель? Кто-то часто посещавший «Красный мак»… А у вас случайно нет дубликата ключей? – развивал свою мысль Колосов. – Возможно, вы потому и поехали в казино, что хотели убедиться…

Но он не успел закончить. Жанна Марковна не успела отреагировать своим обычным «Бред! бред!», адвокат не успел вмешаться. В дверь кабинета забарабанили чьи-то крепкие кулаки. Вот так с шумом и громом и появился Биндюжный, нарушив их нервный диспут.

Выглядел Биндюжный так, словно только что пробежал марафон. И новость, переданная им разбойным шепотом Колосову на ухо, оказалась еще одним неожиданным сюрпризом.

– Машину нашли, – сообщил он. – Только что нам рубоповцы звонили. Стоит открытая на пятнадцатом километре на съезде с Рублевки к Москве-реке среди сугробов. Туда Обухов уже умчался с экспертами нашими. Мне по телефону сказали – «бээмвуха» темно-синяя, номер ВО-63, с характерными признаками угона: сигнализация отсоединена, правая передняя дверь взломана – там стекло разбито и провода зажигания вырваны. Так что, как видишь, ни ключей не потребовалось, ни их дубликата. Ну, конечно, если это не инсценировка… У нас ее, – он коротко кивнул в сторону притихшей Басманюк, тщетно пытавшейся услышать, о чем они шепчутся у двери, – пальцы есть. Там в салоне вроде сильно наследили – отпечатков пальцев до черта. Я сейчас туда. Ты едешь?

– Да, только с ней закончу. – Колосов отпер дверь и тут увидел в коридоре Катю. Она стояла в дверях приемной и о чем-то разговаривала с… Алигархом. Черт, про игроголика-то этого он чуть не забыл!

– Ну-ка, погоди секунду, побудь здесь. – Колосов снова втолкнул Биндюжного в кабинет, вышел в коридор, плотно прикрыл дверь.

Катя, увидев его, заспешила навстречу.

– Никита, я все уже знаю. Вчера так и не застала тебя. Но мне обязательно нужно с тобой переговорить.

– Извини, чуть позже. – Колосов подошел к Газарову вплотную. – Зачем Эгле приехала в казино? Тебе это известно?

Алигарх потерянно, трагически молчал.

– Ты что, забыл, на каких условиях ареста избежал? – спросил Колосов.

Алигарх вскинул на него глаза, по-прежнему не произнося ни слова.

– Ну, послушай, – Никита сразу сбавил тон. – Ну, я тебя прошу. Как человека, а? Ее ведь вели от самого вашего подъезда… Ну для чего она поехала в казино? Для чего?

– За деньгами, – тихо сказал Газаров.

– За какими деньгами?

– Ну, для нас с ней. Я ж без копейки вышел. И дома шаром покати. Я занять пытался, – Газаров посмотрел на Колосова, – одному позвонил, попросил как человека – от ворот поворот.

– Кому звонил?

– Легионеру.

– Ты ж в прошлый раз говорил, что едва его знаешь, что он, мол, лошадка темная.

– Ну, я… я его действительно плохо знаю… Было дело – пару раз он меня деньгами выручал. Ну, я и в этот раз хотел… А он – прости, говорит, нет денег. Я сказал – может, у Липы спросишь. Ну, у Филиппа. А он мне так, с усмешечкой: да что у него есть? Ты, мол, лучше у червонного короля – у Салютова то есть – займи. Вон подружку свою к нему подошли. Он ей сейчас ни в чем не откажет – рад за смерть Витаса откупиться.

– А когда точно ты ему звонил? По какому телефону, куда?

– Вчера утром, где-то около десяти, ну, как встали мы с Эгле. Звонил ему на мобильник Филиппа.

– То есть как это? Не понимаю.

– Ну, его телефон всегда у Легионера. Филипп сам на звонки не отвечает. Этот у него навроде автоответчика.

– А почему он не отвечает на звонки? Как странно! – Катя, не упустившая ни слова из этого импровизированного допроса, пожала плечами.

– Ну, откуда я знаю почему? Не отвечает, не хочет. Характер такой – дерьмо. Легионер ему говорил, кто звонит, тогда, если пожелает, трубку берет. Наш маленький босс Липа, он такой…

– И вы что же, после этого намека попросили Эгле поехать к Салютову в казино за деньгами? – спросила Катя.

– Я ее не просил! Ты что? Что я, совсем уже, что ли?.. Она сама все слышала, весь наш разговор. Начала собираться. Позвонила в казино, спросила, когда примерно там ждут Салютова.

– У кого она спросила? С кем говорила? – живо перебил его Колосов.

– Не знаю, с кем-то из охраны. Скорее всего с этим филином…

– С кем?

– С Китаевым, – Газаров косо глянул на Колосова. – Он про шефа все знает, следит за ним как филин… Ну, он, наверно, это и был. Сказал – Салютова ждут в «Маке» к трем часам. Она и решила ехать. А что было делать? Мне сигарет даже не на что купить было!

– А почему Эгле была так уверена, что Салютов даст денег? – спросила Катя. – Она что, и раньше к нему обращалась?

Газаров посмотрел на нее и внезапно густо покраснел.

– Я… Я ее не заставлял… Она сама. Он ей несколько раз деньги давал. Я сначала тоже подозревал – думал, она с ним… Она мне поклялась – нет, ничего не было. Просто он…

– Просто Салютов давал ей деньги за так, за красивые глазки, – Колосов хмыкнул, – спонсор какой, а?

– Подожди ты, – остановила его Катя, обернулась к Газарову. – Скажите, вы сейчас правду говорите или лжете?

Тот молчал, потом произнес:

– Я говорю правду. О ней сейчас я… я просто не мог бы соврать.

Отгремели фанфары и трубы судьбы. Отгремели, отыграли… Где он прежде слыхал эту чудную фразу, Глеб Китаев припомнить не мог. Да это было уже и не суть важно. Итак, все, все отгремело. Улеглось. Труп из игорного зала забрали в морг, милиция убралась восвояси, служащие казино тоже тихо разошлись. Разбежались. Как крысы с тонущего корабля. А крейсер под названием «Красный мак» с гигантской пробоиной в корме шел ко дну. И из всего его многочисленного экипажа на борту остались только двое – капитан и старпом.

Давно-давно Глеб Китаев не совершал двух вещей: не напивался на рабочем месте и не вспоминал, как он служил срочную на Черноморском флоте. Многие годы срочная была так далека от его памяти, как волны Черного моря, как родной город, где он родился и вырос, с его бульварами, каштанами и пляжами. И вот словно всплыло все откуда-то со дна, и он опять, как в юности, ощутил уходящую из-под ног палубу – зыбкую твердь.

Китаев сидел внизу в диспетчерской. Один. И был пьян. Когда отгремели эти фанфары и трубы и стало ясно, что все, все кончено, он достал из кармана ключи, открыл запертый ящик стола, извлек бутылку водки «Юрий Долгорукий» и крепко выпил, чтобы на душе стало не так погано и горько. Но легче не стало, нет…

Какое дело загубил! Какое предприятие…

Китаев сидел в бункере диспетчерской, как в трюме тонущего крейсера. Надо было думать, как выбираться из этой могилы, но… Где-то там, наверху, на мостике, на втором этаже, недалеко от каминного зала, где пристрелили Витаса Таураге, в комнате с наглухо занавешенным окном и запертой дверью еще был, оставался капитан этого корабля. Он тоже не покинул корабль, хотя знал, что тот скоро ляжет на дно. Может быть, он был так же безобразно пьян, а может…

Китаев вспомнил лицо Салютова, когда они вместе несли эту девочку с улицы в зал. Она уже была мертва. Но Салютов все пытался что-то сделать. Что он мог?

• Предыдущая
• 60/72
• Следующая