Врата ночи - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 60

• Предыдущая
• 60/80
• Следующая

Установить адрес по телефону действительно оказалось делом несложным. Знакомые оперативники выручили – и к полудню Катя уже знала адрес, по которому работает Янина Мелеску.

О своих изысканиях Катя не стала ставить в известность Колосова. С Яной ей предстоял чисто женский разговор. Мужчины были лишними, даже начальник отдела убийств с его профессиональной настойчивостью.

Ровно в половине третьего Катя уже открывала двери бывшего «доходного» дома на Садово-Черногрязской, где каждый кое-как отремонтированный этаж сдавался под конторы и офисы. На последнем, пятом, этаже под самой крышей располагались некие художественные мастерские. Раз телефон не отвечал, Катя ожидала встретить здесь, по месту работы Янины Мелеску, лишь запертую на замок дверь. Ничуть не бывало! Мастерские так и кишели разношерстной публикой. А телефон, как пояснил опешившей от удивления Кате юный бородач в футболке, испачканной масляной краской, «просто вырубили за неуплату».

Однако Янину Мелеску Катя в этом муравейнике не застала. «Сегодня четверг, – сказали ей, – а по четвергам Янка в «Пятом меридиане» тусуется. Там у нее контракт на оформление декора для съемок. Это на Таганке – Тетеринский переулок, сразу за театром». И Катя, кляня в душе жару, свою собственную неуемную инициативу и общественный транспорт, замаршировала в Тетеринский. Она должна была обязательно повидать Янину. Причем раньше их всех – раньше Никиты, раньше следователя прокуратуры. Она была уверена: им есть что сказать друг другу.

Но все произошло совсем не так, как она ожидала.

Она не успела подойти к дверям «Пятого меридиана», как вдруг увидела: возле дома, взвизгнув тормозами, остановилась черная «Вольво». Из машины вышел Скуратов. И Катя застыла на месте. Так, значит, не только она, но и шеф «югоармейцев» после гибели Абдуллы отправился навестить Янину Мелеску. Интересно, зачем?

Заходить в студию Катя не решилась. Ее терзало адское любопытство: что там происходит? Там ли Янина? О чем они говорят? Что Скуратову нужно от нее? Вообще, кто они друг другу? Ведь там, на вечере в штаб-квартире, и потом в музее ей показалось…

Она в нерешительности переминалась с ноги на ногу у крыльца, и вдруг – словно что-то ударило ее – метнулась за угол, как перепуганный заяц.

– Оставь ее в покое! Она видеть тебя не может!

На крыльцо из дверей вывалились Скуратов и Риверс. Последний взбешенный, чем-то сильно расстроенный. Катя еще не видела клипмейкера таким. Он орал на весь Тетеринский, бурно жестикулировал, схватил Скуратова за галстук и…

– Убери руки, Толик, – Катя отчетливо слышала жесткий голос Скуратова. – И прекрати разыгрывать из себя Дон Кихота. Все равно не похож.

– Она велела сказать, чтобы ты убирался!

– А я говорю: пойди и скажи ей, чтобы она вышла сюда. Ну!!

Катя съежилась: окрик… Это был даже не окрик – хриплое, яростное карканье ворона, резанувшее ей слух. «Вот так, наверное, орал он на мать там, на даче, много лет назад, – подумалось ей, – инсценируя самоубийство. Псих…»

Скуратов без особого усилия оторвал от себя Риверса и швырнул в дверь. Потом прислонился к пыльной стене, словно ему наплевать было на свой дорогой темный костюм. Катя видела его лицо в профиль. Он осунулся и похудел. Стоял, сгорбившись, у стены, глубоко засунув руки в карманы брюк. Ждал. Время текло ужасно медленно. Солнце пекло немилосердно. А он был в траурном костюме, и пот лил с него градом. «Бизон, – подумала Катя. – Псих…»

Скуратов у дверей и она в своем убежище ждали одиннадцать минут (Катя то и дело глядела на часы). «Янина там, в студии, – думала она. – Но она к нему не выйдет».

Янина словно тень появилась на крыльце. Скрипнула дверь. Выглядела она ужасно. Лицо ее опухло от слез, подурнело. Несмотря на жару, она куталась в черную шерстяную кофту, словно ее знобило.

– Приехал предупредить, чтобы ты не вздумала появиться на прощании, – произнес Скуратов, оглядывая ее с ног до головы. – Его родственники приехали, тело в Нальчик повезут. Там, на панихиде, будут только мужчины. По обычаю. Так что без разных там стервозных фокусов в твоем духе, поняла, прелесть моя?

Она смотрела на него… Катя, забыв обо всем на свете, замерла в своем убежище. Ей казалось – сейчас, вот сейчас она его ударит. Размахнется и влепит пощечину, еще, еще одну… Но Янина только сгорбилась и кивнула.

– Поигралась с мальчишкой. – Скуратов смотрел на нее с презрением. – Ну, и что ты мне этим доказала? Боль хотела причинить мне? Ты? – Он шагнул к ней, резким жестом поднял ее лицо за подбородок. По щекам Янины текли слезы.

– Дура ты, – сказал он. – Я всегда говорил, что ты набитая дура. А он мне был как младший брат. И ты отлично это знала. Знала! Потому и… Ну, и что ты этим доказала? Что? – Он сжимал ей подбородок, видимо, причиняя боль.

Она уперлась ему ладонями в грудь, отталкивая. Но он не ослаблял хватку.

– Чтоб ноги твоей на прощании не было. Это не только я – это тебе его сестра велела передать. Ты им там такая не нужна.

Он отбросил ее от себя и резко зашагал к машине. Янина осталась на крыльце. Из-за двери высунулся Риверс. У него был вид человека, подслушивавшего за дверью. Скуратов сел за руль, хлопнул дверью машины и уехал с Тетеринского. Катя видела только красные огни задних фар – слишком яркие даже для солнечного света.

Риверс молча обнял Янину за плечи. Она повернулась, уткнулась ему в грудь и зарыдала глухо и надрывно. Он гладил ее по спине, перебирал волосы. Потом тихонько пошел вниз с крыльца к своей потрепанной, видавшей виды иномарке, темно-синей. Он обращался с Яниной бережно и вместе с тем… Кате бросилось в глаза, как он быстро оглянулся на здание, словно проверяя, не следят ли за ними из окон «Пятого меридиана».

Последнее, что Катя видела в этой малопонятной сцене: Риверс усадил Янину в машину, сам сел за руль, и они тоже уехали. Куда?! Но в Тетеринском не было ни такси, ни «частника», чтобы Катя могла лично проследить путь той, с кем ей так и не удалось сказать в тот важный день и двух слов.

Допрос Алексея Скуратова Колосову хотелось провести в неформальной обстановке. Он не собирался вызывать его на Никитский в Управление розыска. Лучше всего было нагрянуть в штаб-квартиру «Армии Юга России» как снег на голову и прищучить шефа «югоармейцев» в его комфортабельном персональном кабинете.

Но человек предполагает, а бог, как известно, располагает: свое появление в штаб-квартире военно-исторического общества Колосову все же пришлось предварить вежливым телефонным звонком. На том конце провода ему так же вежливо ответили, что, «к сожалению, Алексея Владимировича нет на месте, он находится в Берсеневке и вряд ли вернется в Москву до вечера».

И Колосов решил не отступать, ехать в Берсеневку. Однако его задержало одно дело. Позвонил криминалист Синицын.

Все эти недели он был с головой погружен в работу по проверке банка данных без вести пропавших и неопознанных трупов по Москве, Подмосковью и близлежащим областям. Результативное опознание в ходе работы с Мещерским заставило его заново скрупулезно проверять всю накопленную в банке данных информацию. И в первую очередь проверка касалась особых примет лиц, пропавших без вести, которые фигурировали в компьютерных базах. Все, чем располагал Синицын для сравнения, были данные судебно-медицинской экспертизы отчлененных останков. Этого катастрофически не хватало для работы, однако…

– Никита Михайлович, я тут данные по Рязанской области смотрю. – Синицын говорил по телефону загадочно и вместе с тем оптимистично. – И одновременно выводы судмедэксперта читаю по эпизоду на Южной улице в Знаменском. Там патологоанатом Грачкин особое внимание обращает на расположение мозольных образований на пальцах отчлененных кистей. Он еще выводы из этих исследований любопытные сделал.

• Предыдущая
• 60/80
• Следующая