Зеркало для невидимки - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/78
• Следующая

– Сам хорош гусь, сам и нарвался, – буркнул Свидерко. Голый, как и фигурант, в полотенце, он как-то сразу утратил весь свой наступательный пыл.

– Что же протокольчик не оформляете? Выемку? – Консультантов покосился на Колосова – «макаров» все еще был у того в кармане.

– Ты считаешь, стоит оформить? – спросил Никита.

Консультантов откинулся на кресле. Теперь он разглядывал начальника отдела убийств, казалось, с неподдельным интересом.

– За кого ты нас принял-то? – хмыкнул Свидерко. – Что обороняться-то кинулся голяком?

– За батьку Махно.

– Но-но, поговори у меня!

– А ты меня за дурака-то не держи.

– Ладно, Макс, дело это твое, что тебе померещилось и за кого ты нас принял, – великодушно сказал Колосов. – Наплевать мне на это. Скажу тебе честно, скажу, зачем мы к тебе пришли. – Он вздохнул, примериваясь. Помнится, коллеги говорили, что Клиника помешан на «честной игре», ну и лады, ну и сыграем честно. – Слухи до нас дошли, Макс, что не далее, как шесть дней назад, в Стрельне, на двадцать третьем километре, грохнул ты своего старинного знакомца или врага – это уж тебе лучше знать – некоего Аркана. Аркадия Севастьянова.

– Аркашку? Я?

– Угу, – Колосов кивнул. – И еще три дня назад я бы не поверил ни единому твоему слову, вздумай ты это отрицать. Но… но сейчас кое-что изменилось, и я готов слушать.

Консультантов снова тяжело заворочался.

– Ни хрена себе… Аркана замочили… А кто? – спросил он, и вопрос этот – перл наивного любопытства – вызвал на лице Свидерко хищную улыбку.

– Только не надо мозги нам пудрить, что ты вот за это, – Колосов указал на выбитый глаз Клиники, – и за это, – изящный жест относился к татуировке, – не собирался с Арканом счеты сводить. Не угрожал ему.

– А за что за это? – Клиника скосил глаза на татуировку.

– А вот за эти «единственные глаза», Макс.

– То есть?

– Ведь не секрет, что именно Аркан стал причиной смерти некой гражданки Морозовой, а?

– Слушай, какой еще, на хрен, Морозовой? Да кто это?

И Колосов увидел… Клиника действительно не помнит ту несчастную, которую при испытательном взрыве лжеаммонита убило осколком металла. Не помнит?! Нет, вспомнил. Вспомнил, но…

– Ну, вы и даете, – хмыкнул он. – Это же надо, такую хренотень обо мне вообразить!

Колосов встал и отошел к бассейну. Ах ты какая липа… А он-то, идиот, уши развесил… А ведь Королев божился, что ни своего увечья, ни того обмана, а особенно смерти той несчастной девчонки, перед которой он якобы там, на этом «полигоне», красовался, Клиника Севастьянову не простит. А он… «Сильно нравятся единственные глаза»… Это ж надо свалять такого дурака, так проколоться!

– Ладно, Макс. – Он обернулся к Консультантову. – Бог с ней, с гражданкой Морозовой, раз у тебя память такая короткая. Значит, я так понимаю с твоих слов, что и Севастьянова, Аркана, ты категорически не убивал?

Клиника, не утруждая себя словами, смотрел в бирюзовую воду бассейна.

– Но только не говори мне, что вы с ним с тех пор, как он вышел, вообще не встречались.

– Ну, встречались, и что?

– Причина?

– Его инициатива была. Он утрясти кое-какие напряги хотел, объясниться.

– А, значит, были все-таки у него причины тебя бояться?

– А у многих, знаешь, есть причины меня бояться. Не далее, как час назад и тут кто-то тоже… Ну, ну, не буду, не буду, опер, на мозоль тебе давить, на любимый. Скажем так, кто-то просто не успел испугаться, все ведь произошло так быстро. – Клиника снова потрогал разбитую губу, хмыкнул.

– Чего же ты «ствол» с собой даже в баню берешь, а патроны к нему забываешь? – ехидно осведомился Свидерко.

– Щажу дураков.

– Вот, значит, как…

– Угу, вот так. – Клиника обернулся к Колосову. Казалось, разговор начинает его увлекать всерьез. – А насчет Аркана… Ну, положим, даже если бы он инициативы не проявлял, я бы и тогда его пальцем не тронул, дохляка.

– Такой ты великодушный? – спросил Колосов задушевно.

– Да надоело мне. – Клиника потер лицо рукой. – Мне сорок лет, ребята… Эх, годы-годы, кони мои вороные… Надоело мне все это, поняли вы? Я хочу жить. И хочу жить так, как хочу. У меня есть все. Я очень, очень богатый человек. Я могу платить наличными. На жизнь мне хватит. А насчет остального… Да Аркан такая мразь, что об него и рук-то марать неохота приличному человеку.

– Кабаре на Фестивальной тебе принадлежит? – спросил Колосов.

– Ну, мне, а что?

Колосов назвал еще пару адресов из списка Яузы. Консультантов кивнул: и это мое, и то мое тоже.

– Ну, и как же Севастьянов намеревался утрясать с тобой ваши сложности? – поинтересовался Свидерко.

– Да не с пустыми руками. У него было ко мне дельное финансовое предложение.

– Выкуп, значит. Слыхал, Никита? Штраф вроде уплатил. И какое же предложение?

– А если я тебе не скажу, что, понятых сразу вызовешь? «Ствол» оформлять начнешь, наручники наденешь?

Свидерко хотел было встать, Колосов махнул ему, сядь, не заводись ты, ради бога!

– В следующий раз, дай срок, сам у меня кровью умоешься, каратист, – не унимался Клиника. – Кстати, бани эти тоже мои, поняли? Я вот еще счет вам через суд пришлю на возмещение морального ущерба.

– Что Севастьянов тебе предлагал? – спросил Колосов.

– Цирк приобрести.

– Что?

– Ну вот, кому ни скажи, все только ахают – с катушек вы, мол, Макс Георгич, едете. Что, думаете, не знаю, что за моей спиной болтают? Все знаю. – Клиника был грустен. – Придурки они. Придурки, дальше своего носа не видят. Серость сплошная.

Из дальнейшей уклончивой беседы они узнали, что в апреле при посредничестве Севастьянова и по его инициативе Консультантов вел переговоры с коммерческим директором сети развлекательных заведений «Ространсшоу» Броммом. И результатом этих переговоров стала покупка Консультантовым контрольного пакета акций закрытого акционерного общества «Арена», более известного как передвижной цирк-шапито.

– Они тут, под Москвой, сейчас гастролируют, – буднично сообщил Консультантов. – Вложения, что я сделал, вроде окупаются. Сборы все эти два месяца неплохими были, коммерческий директор меня извещает регулярно.

– Нет, Макс, это не мы, это ты даешь, – вздохнул Свидерко. – Такими делами вертел и докатился… цирк приехал!

– Да ладно тебе зубы скалить, в натуре! Ты вообще давно зад от стула-то в кабинете отрывал? – огрызнулся Консультантов. – Знаешь, о чем народец – не у вас тут, в столице вашей, а на периферии шушукается, языком мелет? Не знаешь? Я вот два года назад «бабки» кой-какие наскреб, в бумажную фабрику под Петрозаводском вбухал. Так два раза подряд у меня там склады поджигали. И кто поджигал? Конкуренты? Как же! Свои же, местные, голь, шантрапа. Пивзавод в Туле хотел открыть – опять поджоги, сплошной саботаж. Я им говорю – мужики, в чем дело? Вам же работа, я вам деньги плачу – работайте. Я буду жить хорошо, и вас не обижу. А они… А, да что там говорить?! А цирк – это такая штука, – Клиника вдруг улыбнулся, – к цирку зависти у народа нет. Одно восхищение и любопытство. Приходят, деньги платят, смотрят. Да что цирк, это только начало! Доведется, я и Луна-парк, и Планетарий куплю, а в Диснейленд какой-нибудь их хренов деньги вложу. Слыхали: детки – наше будущее? А будущее порой неплохие дивиденды приносит.

– Я гляжу, таким ты, Макс, коммерсантом заделался, – заметил Свидерко.

– Я просто хочу жить так, как хочу. И буду.

– Вы встречались с Севастьяновым у тебя в «Ночи»? – спросил Колосов. Пора было задавать фигуранту конкретные вопросы.

– Ну, встречались.

– Он был один?

– С бабой своей.

– Что за баба?

– Ну, артистка вроде. Циркачка. Они ж теперь вроде все у меня на хлебах – вся труппа ихняя.

– Имя, фамилия?

– Ирина, кажется, нет, вроде Илона… Говорила, что она полька.

– А ты сам-то в цирке был? Раз уж он теперь твое капиталовложение?

– Нет. Сына вот все обещаю свозить.

– Сына? У тебя, Макс, сын есть? – Колосов не ожидал услышать такое.

• Предыдущая
• 44/78
• Следующая