Звезда на одну роль - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 9
- Предыдущая
- 9/93
- Следующая
– Кать, а на кой черт тебе этот Лавровский нужен? – осведомился вдруг Кравченко.
– Но надо же узнать, как она попала на эту стройку, – ответила Катя. Ее внимание было приковано к эстраде. По ступенькам поднимался ее любимый Андрей Добрынин. Он подошел к самому краю сцены и отчеканил:
Зал загудел от удовольствия. Маньеристов слушали так, как меломан слушает альт Гварнери.
– А зачем тебе знать, Катенька? – снова спросил Кравченко. – Кой черт, пардон за грубость?
– Но как же, Вадя… Боже, как он читает! Как же… Я в толк не возьму, зачем ее туда понесло.
– А если ты узнаешь, что это изменит?
Добрынин читал уже новое – «Циклопа»: «Я ранен был в лицо на подступах к окопам…»
– То есть как – что изменит? – Катя бросила недоуменный взгляд на Кравченко.
– А вот так. Светке Красильниковой будет лучше, если ты вдруг поднимешь со дна ее личной жизни какую-нибудь грязь?
читал Добрынин.
– Почему грязь?
– Репортеры обычно не берутся за раскрутку несчастных случаев, если не чуют там какой-нибудь червоточины, – заметил Вадим.
Добрынин под шумные аплодисменты сошел с эстрады.
Катя обернулась к Кравченко.
– В этом деле я не чую никакой червоточины, – отрезала она.
– Да? – Он подлил ей шампанского.
– Да. Я просто хочу узнать, кто заявил в милицию о ее пропаже.
Между столиками актер в опереточном мундире и актриса в платье тридцатых годов танцевали брутальное танго. Добрынин сидел рядом с очень эффектной женщиной. Катя наблюдала за ним. Кравченко проследил за ее взглядом.
– Что, солнце русской поэзии? – спросил он ехидно.
– Солнце. Ты не смотри, что они дурачатся, шутят. В них, – Катя указала глазами на столик Куртуазных Маньеристов, – может быть, в одних только это солнце и светит.
– Светит, да не греет. – Кравченко скривил одну из своих обычных двусмысленных гримас. – Но где этот чертов Пьеро? Половина одиннадцатого уже. Долго это все продлится?
И тут на эстраде появился Пьеро. Под сильно стилизованным гримом Катя никогда б не узнала Лавровского, даже если бы видела его каждый день. Густо напудренное лицо, ярко накрашенные губы, глаза и брови – черные от краски. Он кутался в просторный огненный балахон. Искусно имитируя голос Вертинского, он спел несколько песен. Зал притих.
– Как его к нам затащить? – шепнул Кравченко. – Прямо со сцены, что ль? – Он сделал вид, что хочет встать.
Катя поймала его за рукав пиджака. Вадя, хлебнувший шампанского, вполне мог выкинуть какое-нибудь шумное коленце – в его синих глазах уже мерцали опасные искорки.
– Тише, подожди. Мы его потом отловим. После вечера.
На эстраду стремительно взлетел Магистр Ордена Вадим Степанцов.
– О, тезка мой, – хмыкнул Кравченко. Он явно заинтересовался.
По залу волной прокатился восторг. Девицы, облепившие столики «на галерке», взвизгнули.
Степанцов был в ударе. Кравченко тихо поднялся из-за стола и вышел из зала. Катя этого даже не заметила.
После «Мальвины» Степанцов читал много и охотно. Зал восторженно гудел. Хлопали пробки, шампанское лилось рекой.
– Вечер в Византии! Последний вечер в Византии перед нашествием варваров! – восклицал ведущий.
Кравченко вернулся.
– Айда, Катька, иначе он сделает ноги, уже грим смывает.
– Ты его видел?
Вместо ответа он потянул ее за руку. Катя с сожалением поднялась. Вадим провел ее по пустому темному вестибюлю, открыл какую-то дверь, и они очутились на черной лестнице. Поднялись на второй этаж. В комнатке напротив лестницы галдела «Рампа»: музы в хитонах, танцовщица танго, еще какие-то загримированные актрисы.
– Это бабская гримерная, – шепнул Кравченко. – Мужики – следующая дверь.
Они вошли в освещенную комнату. У большого зеркала за столиком, уставленным коробками с краской, сидел Пьеро. Он успел уже снять часть грима и теперь намазывал лицо кремом.
– Привет, – развязно поздоровался Кравченко.
– Добрый вечер, вы… ко мне? – Лавровский был удивлен.
– Здравствуйте, я Петровская, мне Борис Бергман поручил передать вам плохую весть: Света Красильникова умерла. – Катя взяла сразу с места в карьер.
– Света? – Лавровский уронил на пол тампон, которым он размазывал по лицу крем. – Умерла?
– Вас еще не известили? – Это не стыковалось с первым заявлением, но Катя этого не заметила.
– Нет. – Лавровский встал. – Значит, они нашли ее?
– Это вы заявили в милицию о пропаже? – допытывалась Катя.
– Я, я. Но где они нашли ее? Что с ней случилось?
– По всей видимости – несчастный случай, – пояснила Катя. – Ее нашли на стройке.
– На стройке?! На какой стройке?
– На стройке в Каменске. Это за Кольцевой. В Подмосковье.
– Да знаю я Каменск. А как она туда попала? – В глазах Пьеро, обведенных расплывшимися кругами сажи, была тревога.
– Никто не знает как. Бергман на вас надеялся.
– Борька… Но почему? Господи… умерла. – Лавровский картинно заломил руки. – Это вам в милиции сказали?
– Да. – Катя не погрешила против правды. – А как получилось, что вы заявили? Вы куда заявление отнесли?
– В УВД Юго-Западного округа. Там со мной парень какой-то беседовал. Она исчезла, понимаете?
– Когда вы видели Свету в последний раз? – Кравченко решил направить беседу в более деловое русло.
– Седьмого февраля. Мы с ней в студии встретились.
– В какой студии?
– У Паши Могиканина. – Лавровский махнул рукой. – Он скульптор. Да еще и шизанутый. Света иногда у него натурщицей подрабатывала.
– Ну и?.. – спросила Катя.
– Ну, она должна была подыскать мне одну работенку. Сказала, вроде все улажено, я тебе позвоню в среду. И не позвонила. Ни в среду, ни в четверг. В пятницу я к ней домой заскочил. Звонил, звонил, дверь не открывают. А тут Могиканин объявился: где Светка, у меня третий день работа стоит. Короче, мы поняли, что ее нет – ни дома, ни в студии. В «Рампе» никто толком ничего не знал. Мы с ним подумали-подумали и двинули в милицию. Время-то сейчас сами знаете какое. – Лавровский говорил все это быстро, без запинки. Потом он умолк, вздохнул и спросил уже по-другому, трагическим шепотом: – Похороны когда?
– Еще ничего не известно, – ответила Катя. – Там какая-то загвоздка со вскрытием.
– А что, вскрытие будет? – испугался Пьеро.
– Естественно. По несчастным случаям всегда так, – вмешался Кравченко.
– Несчастный случай… ну, еще автокатастрофа, но стройка! – Лавровский опустился на стул. – А вы, значит, Борькины знакомые? Что-то я вас в «Рампе» не встречал.
- Предыдущая
- 9/93
- Следующая