Записки прокурора - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 50

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая

— А как вышли на этого Есипова? — спросила Гранская.

— Поговорил я в области с ребятами из угрозыска. Они недавно искали преступника, который менял крупные деньги на мелкие. И в Лосиноглебске наскочили на Есипова, который, наоборот, мелкие обменивал на крупные. Проверили его. Все оказалось в порядке. Пенсионер. Деньги настоящие. Видите ли, блажь у него — иметь только сотенные. Прятать в чулке, что ли, удобнее?

— Вы проверьте его на всякий случай, — сказала Гранская.

— Сделаю. Конечно, с другой стороны, на свете много всяких чудаков…

Допрос Лугового-Гребцова был проведён в прокуратуре. На нем был светлый костюм в полоску, белая рубашка с жёстким воротничком. Вещи сидели отлично. Белая прядь в чубе придавала его лицу несколько романтический вид.

— Как попал к вам паспорт Лугового? — спросила Гранская.

— Нашёл его около почты в Светлоборске, — спокойно ответил арестованный.

— А почему не передали в милицию?

— Это было первым моим желанием. Но чувство самосохранения взяло верх. Бывают же совпадения: я сам потерял паспорт. Вы понимаете, что без паспорта мне очень плохо. Только что вышел из заключения. Попади я в любое отделение милиции, началась бы проверка… И я далеко не уверен, что доверяли бы. Не так ли?

— Надо всегда быть честным.

Гребцов виновато улыбнулся:

— Человек слаб. Я ещё не совсем пришёл в себя после колонии. Конечно, сделал глупость. Но поймите меня…

Взгляд у арестованного был простодушно-открытым.

— Допустим, все это так…

— Так, так, — заверил Гребцов.

— Мы ещё вернёмся к этому вопросу… Откуда у вас появилась крупная сумма денег?

Гребцов некоторое время молчал и вдруг спросил с нескрываемым волнением:

— Вы нашли мои деньги?

— Выходит, была у вас крупная сумма?

— Крупная? — усмехнулся Гребцов, подавив волнение. — Очень. Пятьдесят тысяч.

— Откуда они у вас?

— Выиграл.

— Во что?

— Не по лотерее и не по займу, конечно. В этом смысле мне никогда не везло. За всю жизнь выиграл один рубль. Но зато везуч в другом. — Он сделал жест, будто сдавал карты. — Преферанс, покер. Играю честно.

— Вы утверждаете, что за три с половиной месяца со дня выхода на свободу смогли выиграть пятьдесят тысяч?

— Не очень скромно хвалиться, но это так.

— Смотрите-ка, какие у вас способности, — вставил я. — И врачом вы почти были, в карты мастак, гений, можно сказать, артистом оказались незаурядным, химией увлекаетесь…

— Какая химия? — испуганно дёрнулся Гребцов. — Я вас не понимаю, гражданин прокурор.

Я удивился: он вдруг потерял самообладание.

— В местах заключения разве не занимались? — спросила Гранская.

Гребцов посмотрел на неё, на меня. И уже спокойно, с улыбкой сказал:

— А, в колонии… Не люблю грустных воспоминаний.

— Так, — продолжила Гранская. — Вы можете вспомнить, с кем и где вы играли?

— Во-первых, всех, конечно, не вспомню. Во-вторых, это не по-джентльменски, — снова улыбнулся Гребцов. — Но так как мы не в английском клубе, я нарушу правила. Дайте мне бумагу, ручку и некоторое время.

— Хорошо, все это будет вам предоставлено, — спокойно сказала Гранская.

— Где ваши деньги?

— У меня их украли.

— Где, когда, кто?

— В доме Шатровых. Накануне моего отъезда из этого досточтимого города.

— Где вы хранили их?

— У себя в комнате. В небольшом чемоданчике. Причём на видном месте. Не прятал.

— Почему вы не боялись оставлять их?

— Хозяйка моя — честнейший человек. Мне казалось, что и сын её тоже. Ну, а от других… По-моему, если вещь лежит на видном месте, то украсть её не очень хочется.

— Область психологии?

— Увы, — печально сказал Гребцов, — я упустил из виду, что даже самые глобальные законы имеют исключения.

— О чем у вас с Евгением Шатровым был разговор накануне вашего отъезда из Зорянска?

— Накануне у нас не было никакого разговора. Я не ночевал дома. А когда возвращался часов в пять вечера, увидел Шатрова возле буфета у водокачки. Полные руки Скомканных трояков, пятёрок. Поит дружков. Откуда бы у пьяницы могло быть столько денег? Я почувствовал неладное. Пришёл домой, сказал бабе Тоне. Она пошла за Евгением. Я схватился — чемоданчика нет. Искал, не нашёл. А тут старуха тащит своего сынка… Ну, на следующее утро я ставлю ему выпивку и спрашиваю прямо, где чемоданчик. Мне показалось, что Шатров растерялся, не знает, что и ответить. Тогда я применил уловку, сказал, что якобы деньги фальшивые. И предложил вместе заняться подделкой… Думал испугается и вернёт чемодан с деньгами.

— А он?

— Он уже еле языком ворочал.

— Что вы делали дальше?

— Снова стал искать пропажу. Нигде нет. Потом вспомнил про голубятню. Только я поднялся на неё, смотрю, заворачивает в наш проулок милицейская машина. Из машины вышла моя хозяйка с милиционером. Я спустился вниз, взял сумку с вещами и садом выскочил на другую сторону двора. Недалеко железная дорога, товарняк шёл. Медленно. Потому что поворот и подъем. Я вскочил на подножку…

— Что вас так испугало?

— Наивный вопрос: живу по чужому паспорту. Опять же — деньги.

— Хорошо, гражданин Гребцов, мы потом продолжим. Вот вам бумага. Попробуйте вспомнить ваши карточные подвиги.

Гребцов под охраной работника милиции уселся писать, а мы с Гранской решили обменяться впечатлениями. Вышли.

— Каков, а? — спросила Инга Казимировна.

— Самоуверен, но…

— Да, я тоже обратила внимание. Когда вы о химии заговорили. А в чем дело, не пойму.

— По-моему, вы где-то сделали ошибку.

— Знаю, — согласилась следователь. — Надо поосторожней.

— Разрешите? — В дверях показалась голова Коршунова.

— Входите, входите, — пригласил я.

Он поздоровался, положил на стол планшет.

— Сведения о Есипове. За десять дней до исчезновения Гребцова он продал дом. За двадцать восемь тысяч.

— У кого такие деньги нашлись? — спросил я.

— Это люди честные. Двенадцать лет на Севере работали… Дальше. За три дня до вышеуказанного события Есипов снял с книжки двенадцать тысяч — все сбережения. И сдал облигации трехпроцентного займа на десять тысяч. Деньги просил только сотенные и пятидесятирублевки…

Мы с Гранской переглянулись.

— Интересно, — заметила Инга Казимировна.

— В этот же день, — продолжал Коршунов, — у него случился пожар. Сарайчик загорелся. Соседи прибежали помочь — не пустил. Сам тушил.

— Где он сейчас живёт? — заволновалась следователь.

— У него ещё флигелёк был. Там и живёт.

— Срочно нужно его сюда.

— Слушаюсь, — ответил Коршунов. — Вы просили доставить Шатрова, он здесь. Прямо с работы.

— Хорошо. Трезвый?

— По-моему, он трезвее не бывает… Разрешите отправиться за Есиповым?

— Да-да, Юрий Александрович, — сказала Гранская. — Продолжим допрос, Захар Петрович? — обратилась она ко мне.

Мы вышли из кабинета. Навстречу поднялась молодая женщина.

— Здравствуйте, Инга Казимировна. Вы не могли бы меня принять?

— Здравствуй, Галя.

Вид у Максимовой был такой взволнованный и просящий, что Гранская растерялась. Посмотрела на меня и сказала:

— Захар Петрович, может быть, мы минут через десять?..

— Хорошо, Инга Казимировна. — Я подумал, что она поступила правильно.

Я вернулся в свой кабинет. Гранская говорила с Максимовой почти полчаса:

— Важный был разговор? — спросил я, когда она вошла ко мне.

— Вы знаете, зачем пришла Максимова? — вопросом на вопрос ответила Гранская. — Не догадаетесь. И как она узнала, что Гребцов здесь, ума не приложу… Так вот, она говорит, что, если у Гребцова какая-нибудь недостача или что-то надо компенсировать, готова отдать все свои деньги… Любовь!

Я посмотрел на часы.

— Да, любовь — это сила…

Гранская улыбнулась.

— Остальные двадцать минут я выясняла, как Гребцов познакомился с Есиповым Ильёй Митрофановичем…

— Они знакомы? — изумился я.

— Да. Максимова дружила с его дочерью, которая была очень больна, сердечница. Её надо было лечить, на курорты возить, а Есипов жалел денег. У него на сберкнижке лежали десятки тысяч, а жена ходила, как нищая. Галина говорит, очень интересная женщина была… Сам Есипов через весь город таскал ведра с помоями для свиней… Прямо Плюшкин и все. Жена не выдержала. Уехала с дочерью к сестре несколько лет назад…

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая