Выбери любимый жанр

От первого до последнего слова - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 14


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

14

Хромов лицом изображал что-то вроде – ну, я же тебе говорил!.. Сестра стояла вся красная, руку в кармане зеленой робы сжимала в кулачок. Долгов ей улыбнулся.

И не денешься теперь от него никуда, от этого Грицука!.. За него ведь не только Абельман, но и еще какие-то большие люди просили! Министр не министр, но кто-то сверху звонил, и главврач по этому поводу нервничал.

Долгов пошел к выходу из палаты, сестра кинулась за ним, а Евгений Иванович все продолжал разоряться про свою неминуемую скорую кончину, которая должна наступить исключительно из-за невнимательности и некомпетентности Дмитрия Евгеньевича.

– Я в газету напишу про ваши порядки и про то, как вы деньги вымогаете! У меня большие связи! Вы еще попляшете у меня!..

– В газету он напишет, – пробормотал Долгов уже в коридоре. – Вера Ивановна, сегодня должна приехать Бэлла Львовна, посмотреть больную из двадцать четвертой палаты.

– Я знаю, вы говорили, Дмитрий Евгеньевич.

– Константин Дмитриевич, что вы на меня так смотрите? Ну, он неприятный человек, да еще из бывших начальников, да еще какой-то там писатель! Не обращайте внимания, и точка.

– А вы сами-то обращаете, Дмитрий Евгеньевич?..

Долгов пожал плечами. Его ждала операционная бригада, и человек – по-настоящему больной! – нуждался в его помощи. И это было самое главное.

– Может, завтра урологам его отдадим, – сказал Долгов, – если они найдут у него что-нибудь! Ну, чего вы такие кислые? Ничего же не происходит!..

– Да, не происходит, – пробормотала сестра, и Долгов с удивлением обнаружил, что она чуть не плачет, – а когда про вас всякие прохиндеи гадости говорят, это как?

– Да никак, – он пожал широченными плечами. – Наплевать. Все, я ушел на операцию!

День был тяжелый, домой он приехал поздно, даже есть не мог – так устал, – пристроился посмотреть телевизор и в ту же секунду, как пристроился, заснул мертвым сном.

Его разбудил телефонный звонок.

Звонили из больницы. Дежурный врач странным голосом сообщил, что в своей палате неожиданно умер больной Грицук.

Дней через пять явился деловой до невозможности человек в полосатом костюме и тонких очках, объявил, что он адвокат, представляющий интересы покойного Евгения Ивановича Грицука. То есть не то чтобы его самого, потому что он покойный, а его близких. Что это за близкие, Долгов хорошенько не разобрал, должно быть, в этот момент адвокат стал выражаться наиболее туманно, – то ли семья, то ли издательство, которое печатало произведения Евгения Ивановича. Эти самые близкие хотели бы получить бумаги покойного, которые, как известно, находились при нем в триста одиннадцатой клинической больнице. Все необходимые документы, подтверждающие законность изъятия бумаг, адвокат готов немедленно предоставить главврачу.

Дмитрий Евгеньевич все пять дней пребывал в отвратительном настроении. Настолько отвратительном, что как раз сегодня утром, после очередной ссоры, Алиса объявила ему, что жить так больше невозможно и они должны расстаться.

Долгов, которому было совершенно не до Алисы и не до расставания с ней, сказал, что у каждого человека должен быть выбор, и жить или не жить вместе – как раз и есть вопрос этого самого выбора, и уехал в свою больницу.

Больной Грицук умер от остановки сердца – ничего особенного не случилось, и вскрытие лишь подтвердило диагноз, поставленный и дежурным врачом, и главным, и Долговым, который после ночного звонка дежурного примчался в клинику.

Ничего из ряда вон не случилось – бывает, что люди умирают, и врачам об этом известно лучше, чем кому бы то ни было, – но Дмитрий Евгеньевич чувствовал себя виноватым, словно это он уморил больного.

Ничего особенного не произошло – умер и умер, ни предсказать, ни поправить этого нельзя, и кардиолог, смотревший сердце на самом лучшем, самом современном, самом точном аппарате, про который говорили, что следующая стадия обследования – это только открыть грудную клетку и посмотреть сердечную мышцу глазами, уверял, что беды ничто не предвещало!.. И все-таки Дмитрий Евгеньевич чувствовал, что в смерти Грицука виноват он – и только он!

Больной был неприятным человеком, извел врачей, сестер и весь остальной персонал, брюзжал, ругался, обещал всех отдать под суд, говорил, что вот-вот умрет, – и его никто не слушал, так он всем мешал!

Нужно было слушать, говорил себе Долгов. Ты же врач, ей-богу! Что это за врач, который не слушает жалобы больного?! Тебе противно было его слушать, потому что он говорил неприятные вещи, а он взял и помер!

А еще ты не слушал, желчно говорил себе Долгов, потому что тебе вечно некогда, и ты уже почти уверовал в то, что ты на самом деле «первый после бога», и потихоньку забываешь тот главный принцип, о котором когда-то толковал начинающим докторам профессор Потемин на кафедре факультетской хирургии, – главное, сомневаться, сомневаться во всем! Врач должен и может сомневаться! Если он не сомневается, если уверен в каждом своем слове – значит, сапожник он, а не врач! Это у сапожников все просто – вот каблук, вот подошва, а вот, скажем прямо, и голенище! Перепутать невозможно! А врачу должно сомневаться!

Не уверен – посоветуйся с кем-нибудь! Не знаешь – спроси у того, кто знает. Не понимаешь – изучи вопрос со всех сторон, не решай ничего кавалерийским наскоком. Кавалерийский наскок врача может дорого обойтись больному!

А вышло так, что Дмитрий Евгеньевич ни в чем не сомневался, больного не слушал, когда тот жаловался, призывал себя к христианскому смирению и мечтал сбыть его урологам!

Теперь, в присутствии адвоката в дорогом полосатом костюме, который говорил очень круглыми фразами и смотрел Долгову в глаза очень внимательно, Дмитрий Евгеньевич чувствовал себя ужасно. Можно было сто раз сослаться на занятость и отправить его сразу к главврачу, но именно из-за чувства вины Долгов решил, что доведет дело до конца – хоть это сделает, раз уж он упустил больного!

А он на самом деле считал, что упустил.

Другой его учитель, хирург Матушкин, отличный врач и просто хороший человек, учивший его в клиническом городке Екатеринбурга вырезать аппендициты, говорил, что во всем и всегда виноват врач. Больной не может быть ни в чем виноват. Он не виноват в том, что заболел, и тем более не виноват в том, что умер!

– Дмитрий Евгеньевич, мне не хотелось бы терять время. Его и без того потеряно немало. Есть обстоятельства, которые заставляют меня торопиться.

– Да, – сказал Долгов, с усилием возвращая себя к реальности. – Что я должен сделать?

Адвокат пожал плечами.

– Да, собственно, ничего особенного. Я надеюсь, что проблем с главным врачом не будет, и вы просто дадите распоряжение своему персоналу, чтобы мне выдали бумаги. И я освобожу вас от своего присутствия.

– Хорошо. – Телефон у Долгова в кармане, поставленный на виброзвонок, не переставая трясся, и профессор подумал, что места на автоответчике может не хватить. – А… что там за бумаги?.. Он же писал книжки, насколько я понял?

Адвокат посмотрел на Долгова, как тому показалось, с сожалением.

– Евгений Иванович Грицук в свое время был руководителем одного из подразделений Госплана, еще в советские времена. Потом, в перестройку, довольно… удачно поучаствовал в приватизации, получил небольшую текстильную фабрику, которая работала по госзаказу, никогда не бедствовала и приносила хорошую прибыль. Лет пять назад он отошел от дел и сделался литератором. Он писал фэнтези, знаете такой жанр?

Долгов кивнул.

– Его издавали, и достаточно успешно. Корифеем он не стал, но у него были свои читатели.

Почитать, что ли, этот самый фэнтези, подумал Долгов с тоской. Или эту самую?..

– А здесь, в больнице, у него рукопись, что ли, была? Я ни разу не видел, чтобы Грицук писал, хотя он у нас пробыл довольно долго!

На предположение о рукописи адвокат ничего не ответил. Он вообще держался довольно высокомерно, и в другое время Долгов такой тон ни за что бы не принял, но сейчас он слишком не любил себя, чтобы обращать внимание на тон.

14
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело