Выбери любимый жанр

Отель последней надежды - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 5


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

5

– Ах да! – Он улыбнулся. – Я и забыл.

Он обошел стол и поцеловал ее, просто коснулся губами прохладной щеки.

– Пока. Будь счастлива.

– Ты тоже.

– Я постараюсь.

И он вышел из кафе под бешеное калифорнийское солнце, и подозвал официанта, и распахнул багажник «Навигатора», откуда сразу же пыхнуло жаром и горячей синтетической вонью, как будто там случился пожар.

Телефон у него зазвонил, когда он уже садился в машину.

– Дэн Уолш слушает.

– Дэнни, возвращайся в Вашингтон, – не здороваясь, приказал начальник личной охраны. – У нас проблемы с русским визитом.

– Какого рода, сэр?

– Появилась информация, что русские могут устроить нам сюрприз. Возвращайся, мы должны успеть подготовиться.

– Шеф в курсе, сэр?

– Ты первый, кого я ставлю в известность, Дэнни.

– Я ценю это, сэр.

Говорить или не говорить о том, что его только что бросила жена?.. Говорить или подождать?.. Ведь все еще может измениться, и тогда он окажется в идиотском положении.

Ничего не изменится, подсказал в изнеможении больной от солнца и горя мозг. Все, Уолш. Это конец истории, продолжения не будет.

– У меня небольшие личные проблемы, сэр, – отчеканил он в трубку. – Я смогу вернуться в Вашингтон только завтра к вечеру.

Начальник помолчал.

– Серьезные или все-таки небольшие, Дэн?

– Серьезные, сэр.

Опять пауза.

– Хорошо. Жду вас завтра к вечеру, полковник.

– Благодарю вас, сэр.

Он бросил телефон на соседнее кресло, где обычно сидела его жена, когда они ездили вдвоем, рванул с места и вылетел на калифорнийское шоссе.

Кафе, где они сидели, все уменьшалось в зеркале заднего вида, а потом дорога вильнула, и оно пропало вовсе.

– Вот и все, – сказал сам себе полковник Уолш. – Конец истории.

– Я так больше не могу!! – прорыдала она из ванной. – Я больше ничего не желаю слушать про твою работу и про то, что ты делаешь карьеру, Колечка! Я от тебя ухожу, и можешь быть абсолютно свободен! Просто как ветер!

– И проваливай куда хочешь! – тоже проорал он, схватил с захватанного руками стеклянного столика пачку сигарет и вытряхнул одну. Остальные рассыпались. – Мне все равно! Если ты не понимаешь, что я получил повышение, значит, скатертью дорога!

– А мне-то что от твоего повышения?! – Она выскочила из ванной и буйствовала в коридоре. Глухо падали какие-то вещи, словно она швыряла в стену валенки. – То у тебя тренинги, то у тебя учеба, то у тебя командировки по три месяца! С этой учебы ты приезжаешь вечно пьяный! Чему вас только учат-то там, на учебе этой?! Ребенок забыл, как отца зовут, а я забыла, когда мы в последний раз в театр ходили!

– А при чем тут театр?!

– А при том, что я не нанималась к тебе уборщицей и кухаркой! Я хочу жить, как все люди живут, я хочу по выходным на дачу ездить!

– Далась она тебе, дача эта!

– Далась, представь себе! И ребенок на свежем воздухе, и родителям приятно! Только мы на дачу не мо-жем, у нас папочка карьеру делает!

– А тебе бы только мамочке своей угодить! Ты и дачу эту придумала, только чтобы мамочка была довольна! А у тебя муж есть! Есть или нет?

– А я не знаю!

Она выскочила из коридора и стала в дверях. Халат распахнулся на груди, и она воинственно его запахнула, будто опасалась за свою честь и готовилась отстоять ее.

– Да, вот не знаю, есть у меня муж или нету!

Он ползал по ковру и собирал сигареты, из которых сыпалась желтая табачная крошка. Руки у него тряслись. Он и впрямь вчера перебрал, когда праздновали его повышение и отъезд в Питер.

Вчера перебрал, а сегодня жена вдруг задумала с ним разводиться! Просто невезуха какая-то!

– Что ты там ползаешь?! Что ты там лазаешь?! Ты всю душу из меня вытянул!

– Я из тебя?! Да это ты со своей мамочкой житья мне не даешь, а я, между прочим, только для тебя и стараюсь! Стал бы я жилы рвать, если бы ты меня не пилила, чтобы мы жили, как люди живут?! И чего тебе не хватает?! Машина есть, квартира есть, все есть! Ребенок в приличную школу ходит! Что ты все ко мне цепляешься?! – Он собрал все сигареты, бережно ссыпал их на захватанный стеклянный столик, выпрямился.

Жена все стояла в дверях, и вид у нее был какой-то на редкость убитый, непривычный для нормального семейного скандала, случавшегося каждую неделю.

– Ты жилы мне рвешь, бабник проклятый?! Мне чего не хватает?! А того не хватает, что я замуж выходила, чтобы счастливой быть, а не чтоб всю жизнь за тобой прислугой ходить! В Питер он уезжает, посмотрите на него?! У тебя там баба, что ли, в Питере этом проклятом?!

– Какая баба, чего ты пристаешь ко мне с этими бабами, дура?!

Тут вдруг она куда-то метнулась, пропала с глаз, и он получил передышку.

Он вытер со лба унизительный скандально-алкогольный пот, облизнул сухие губы и посмотрел по сторонам. Ему страшно хотелось пить, и руки все еще дрожали, и он знал, что «в баре» – так назывался полированный ящик с откидной крышкой – должна быть бутылка коньяку. Он давно бы уж тяпнул для облегчения своего нынешнего положения, но не решался, знал, что, если она увидит, скандал разгорится с новой силой, а ему бы полежать и, может, уснуть.

– В Питер он уезжает! – доносилось из коридора. – Поглядите на него! А я-то, дура, все думала, что этого быть не может! И мне ведь говорили, что в этих гостиницах ваших только один секс кругом, и больше ничего, а я не верила! И маме не верила, но она тоже говорила!..

Он послушал-послушал и мелкими шажками приблизился к «бару». Если она еще какое-то время будет копаться в коридоре, пожалуй, можно успеть! Аккуратно, чтобы не стукнуть, он потянул дверцу на себя. Она поддалась не сразу, за стеклом задребезжали рюмки, и он на секунду замер.

– Ты мне всю жизнь испортил, всю мою молодость забрал, а теперь я, значит, не гожусь?! Теперь, значит, ты девчонок молоденьких хочешь?! Я уж и забыла, когда он в последний раз со мной спал, а тут, здрасте-пожалуйста, какой герой-любовник в нем открылся!

Он еще потянул дверцу и увидел длинное горлышко вожделенной бутылки темного стекла, с золотистой умиротворяющей пробочкой.

Он покосился на дверь и облизнул пересохшие губы. Еще одно движение, и он ловко вытянет бутылку, открутит пробку и… и…

– Я тебе покажу Питер, козел вонючий! Я с тебя три шкуры спущу и голым в Африку пущу, и ни в какой Питер ты не поедешь!.. Карьеру он делает для меня, посмотрите все на него! А то, что ребенок растет сиротой, ему наплевать!

Он подцепил бутылку, которая вдруг стала выскальзывать из потных пальцев, и пришлось подхватить ее другой рукой, в этот момент крышка «бара» поехала в пазах и уже готова была стукнуть, но он прижал ее животом и не дал!..

Ну, господи благослови, теперь самое главное быстренько, аккуратненько, глоточек, сначала большой, а потом, второй, можно и поменьше, уж и от первого полегчает!

Он сорвал золотую фольгу, скрутил крышку, покосился на дверь и, держа бутылку двумя руками, понес ее к жаждущему, пересохшему рту.

И не донес.

– Ах вот оно что! А я-то думаю, что он затих, а он тут коньячком догоняется! Поставь бутылку, урод!..

И она кинулась и вырвала сосуд с живительной влагой из его слабеющих рук!

– Верни! – тяжело дыша, велел он. – Верни сейчас же!

В одной руке у жены была бутылка, в другой какой-то конверт. Она прижала конверт подбородком и показала ему фигу:

– А это видел?!

– Верни, кому говорю! Зараза!..

– Я зараза?! Это я зараза?! Это ты зараза! И не подходи ко мне! Не смей ко мне подходить!

Так как он надвигался на нее с явным намерением отобрать бутылку, она проворно отступила, перехватила конверт и швырнула ему в лицо:

– На! На! Гляди на себя! Господи, позор, срам какой! Я не переживу, не переживу-у-у!..

И тут она вдруг заревела так горько и от души, что он даже перепугался немного.

Он остановился, не дойдя до жены несколько шагов, покосился на бутылку у нее в руке и спросил хрипло:

5
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело