Первое правило королевы - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/16

Инна отнесла газеты в кабинет и с наслаждением разулась – от каблуков ноги совсем свело. От каблуков и от страха. Неизвестно, от чего больше.

Теперь кофе, апельсин и ванну, очень полную и очень горячую ванну.

Кажется, когда-то она тоже мечтала о ванне, и потом забыла о ней, и плакала, и занималась любовью с чужим человеком – до звона в ушах.

Газеты разлетелись по столу в кабинете, и, каждый раз проходя мимо, Инна взглядывала на них.

Апельсина не было.

Ей так хотелось апельсина – именно апельсина, с его острым вкусом, новогодним запахом, толстой солнечной шкуркой, а теперь оказалось, что его нет, нечем себя утешить!

Она всегда мало заботилась о еде – только когда муж был рядом и требовал повышенного внимания, был капризен, непостоянен, противоречив – сегодня желал котлет, а завтра непременно гуляш, послезавтра курник, а потом еще что-то такое и эдакое. И она готовила, старалась, стелила салфетку, выкладывала серебряные приборы, минеральная вода лилась в чистые стаканы – шипящая и холодная, как в рекламе. «Вчерашнее» за ужин не могло сойти ни при каких обстоятельствах, только свежее, с огня, и она кидалась к этому самому огню, когда бы и откуда бы ни приезжала, а теперь у нее даже апельсина нет, чтобы заесть все сегодняшние страхи!

Джине тоже хотелось чего-то особенного – копченого омуля, к примеру, – потому что возле мисок с «Китекетом» она сидела, состроив равнодушно-печальную мину, ждала, когда Инна оценит ее глубокие внутренние страдания.

– Омуля нет, если ты на него намекаешь, – сказала Инна, – хочешь, молочка подогрею?

Руки у нее немного дрожали, и она строго приказала им перестать, но они не перестали.

Никогда до сегодняшнего дня она не видела человека с черной дырой в виске, и никогда не случалось так, что она разговаривала с ним за минуту до его смерти. Чужая смерть прошла так близко к ней, Инне, и даже оставила следы своего присутствия – открытую дверь, например, – и ей страшно было даже подумать, как она проведет сегодняшнюю ночь.

Да еще апельсина нет!

Зато на дне бутылки болтался глоток «Божоле», и она вылила его в пузатый бокал, чтобы пить как в рекламе, красиво и со вкусом, вышла в гостиную и включила телевизор.

Джина на кухне мерно и звучно лакала молоко – смиловалась.

Новостей не было, зато была программа «Аншлаг».

Ведущая в ослепительном оранжевом костюме с кружевами на коленях и желудке интимным одесским контральто представила юмористов. Юмористы некоторое время уныло пошучивали, не забывая, однако, подобострастно покланиваться в сторону всесильной ведущей – кабы не она, матушка, как пить дать утонул бы «сухогруз сатиры и юмора», как удачно и свежо сострил один из вышеупомянутых юмористов.

Потом все вместе они почему-то взгромоздились на катер, потом нестройно запели, потом дяденьки в пиджаках повязали платки и нарумянили губы – представляли женщин.

Инна глотнула «Божоле».

Раскиданные газеты пестрели на столе в кабинете, ей было их видно.

Что это за газеты? Как они оказались в квартире Мити Мухина, пропойцы и «несчастнейшего из людей», как он сам называл себя, когда в алкогольном буйстве рыдал и бился лысеющей головой о паркет?

Инна могла дать на отсечение свою собственную голову, что он отродясь не читал никаких газет и уж точно не знал такой фамилии – Селиверстова.

У него даже была некая должность, которую добыл для него отец. Назывался Митя то ли вице-президент, то ли заместитель председателя совета директоров какого-то банка. Он никому там не мешал, наоборот, способствовал – всегда полезно иметь под рукой губернаторского сына. Конечно, после смерти Мухина Митеньке придется свой «пост» покинуть – сам по себе он никому не был нужен.

Наверное, именно сегодня впервые в жизни у него появился достойный повод напиться и почувствовать себя «несчастнейшим из людей», что он с успехом и проделал.

Но газеты?.. Или он натаскал их из своего «присутственного места»?

Вино почти кончилось, зато «Аншлаг» все никак не кончался. Инна переключилась на другой канал. Слушать было невозможно, смотреть – стыдно.

Если бы не сегодняшняя история, не поленилась бы, позвонила Олегу Добронравову, давнему приятелю, нынешнему председателю Российского телевидения, спросила бы, видел ли сам Олег Петрович, что именно показывает вверенный ему канал. Впрочем, может, и не стоит данный телевизионный шедевр ее усилий. Скучища смертная, конечно, а так… ничего особенного, безобидно по крайней мере.

Черт с ними.

На первом канале наконец-то начались новости, и Инна навострила уши – первый сюжет был как раз о белоярских похоронах.

Вот и премьер с потупленной головой, и «самые-самые» вице, и Якушев – по правую руку от премьера, все правильно.

Вот и она сама – коричневый мех шубы, белые волосы, сосредоточенное, как будто озябшее лицо. Когда это ее зацепила камера?.. Она старательно уклонялась от немигающих круглых телевизионных глаз, все время помнила об этом, и вот – не уклонилась.

Господи, что будет, когда утром станет известно о смерти мухинской вдовы?! Страшно даже подумать – в день похорон мужа, в квартире алкоголика-сына, при загадочных, невыясненных и черт знает каких обстоятельствах!

Эти самые обстоятельства были в двух шагах от Инны, и, может быть, она сама осталась жива потому, что рассматривала кухню, словно долгое время пробывшую под водой, думала, хотела побыстрее уехать – ни разу ни с места не поднялась, ни голову не повернула.

Если бы повернула – все.

Вдруг она увидела это – вот она поворачивает голову, заслышав какой-то неясный звук, и встречается с глазами убийцы, и видит в них свою смерть, и смотрит, как он приближается, стремительно и неслышно, как неуловимым профессиональным и точным движением поднимает руку, чтобы выстрелить ей, Инне, в лицо.

Или в висок – в хрупкие, податливые, непрочные кости.

Замерзший глоток «Божоле» куском льда встал поперек горла. Стало нечем дышать – совсем.

Слезы полились сразу, очень горячие и очень соленые, попали в горло, растопили лед. Она судорожно вздохнула, как всхлипнула, – в горле все горело, и глубже, в легких, тоже горело.

Что произошло?! Как она могла оказаться почти что свидетельницей убийства?! Да не просто убийства, а – губернаторской вдовы?! Что за странности, тайны, заговоры?! Как она, Инна, оказалась втянутой во все это? И во что – во все?! Что это – все?!

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru

• Предыдущая
• 16/16