В подручных у киллера - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 12
- Предыдущая
- 12/30
- Следующая
– Неправда, он… Он такой клевый!
– Втюрилась, да?
– И ничего я не втюрилась, просто он… хороший человек!
– Неплохой, кажется!
– Сашка, не вредничай!
– Ладно, он просто божественный! Неправдоподобно прекрасный! Восхитительный, неповторимый! Теперь ты довольна?
– Да ну тебя… вечно ты из всего комедию устраиваешь!
– А по-моему, комедию устраиваешь как раз ты. Познакомилась и сразу требуешь восторгов.
– Сашка, ты зануда!
Неизвестно, чем кончился бы этот разговор, если бы не зазвонил телефон. Саша схватила трубку.
– Алло! Мамочка? Как ты там? Когда приедешь? Конечно, соскучились. Нет, у нас все в порядке. Да! Что? Ладно, обязательно. Нет, завтра же! А сегодня еще не поздно? Хорошо! Сейчас позову! Манька, это мама.
После того как Маня поговорила с мамой, Саша сказала:
– Мама просит, чтобы мы завтра съездили к Евгении Модестовне, ей там надо немного помочь, что – то купить, она в такую жару выходить не может.
– Здорово, – обрадовалась Маня. – Я люблю к ней ездить. Она такая симпатяга.
– Да. Я сейчас ей позвоню и договорюсь. Поедем пораньше, ладно?
– Ладно.
…Утром Саша разбудила Маню.
– Вставай, Маняшка! Я, кажется, заболела… У меня горло жутко болит и…
– Ой, ты вся красная… У тебя температура?
– Не знаю, я не мерила… Но мне плохо!
– Сию минуту поставь градусник!
– Давай, он на кухне, во втором ящичке…
– Ну и дела! Тридцать восемь и пять! – растерянно проговорила Маня. – Надо врача вызвать!
– Не стоит! Это ангина… Я знаю, как ее лечить…
– Нет, без врача нельзя!
– Хорошо, вызови… – вяло согласилась Саша. – Но я вчера обещала Евгении Модестовне приехать… Придется тебе одной!
– А как же ты?
– Я буду спать.
– А врачу кто откроет?
– Я! И потом, неизвестно ведь, когда он придет… Может, ты уже к тому времени вернешься.
– А может, я завтра к ней съезжу?
– Нет, нельзя! Я обещала ей и маме тоже. Нехорошо, она старенькая, а я все равно спать буду… Давай, Маня, не теряй время. Поешь и поезжай.
Через пятнадцать минут Маня уже вышла во двор. И первый, кого она увидела, был Гошка.
– Привет! – закричала девочка.
– Привет, – степенно кивнул ей Гошка. – Куда намылилась с утра пораньше?
– Да мама просила съездить по одному делу… Слушай, Гош, поехали со мной!
– Зачем? – удивился он.
– Понимаешь, мне одной скучно! И потом, там придется в магазин сбегать, сумки тяжелые нести, – лукаво облизнув верхнюю губу, сообщила Маня.
– Ты меня что, в грузчики наняла? Вернее, в носильщики?
– Нет, просто я… Понимаешь, у этой тетки, к которой я еду, так интересно… Поехали, а? Все равно же тебе делать нечего! Ну, Гошенька, пожалуйста!
– Что за тетка? И что у нее такого интересного?
– Она бывшая знаменитая актриса, мама у нее училась в Школе-студии МХАТ! А муж у нее был знаменитый летчик! Там такие фотографии. Крейзануться можно!
Гошка задумался. Может, и вправду поехать? Ксюха с утра позвонила и сказала, что ее увозят опять на дачу. Чуть не плакала… Так что никаких четких планов у него на сегодня не было…
– Хорошо, согласен!
– Гошка, ты просто золотце! – радостно завизжала Маня.
– А Саша где? – не без труда выговорил Гошка.
– Дома. У нее горло болит! Я врача вызвала!
– Как же она одна-то?
– А что же делать? Эта старушка без помощи пропадет, а Сашка нет, – исчерпывающе объяснила Маня.
Гошка ничего не смог на это возразить.
– Далеко эта ваша старушка живет? – поинтересовался он.
– Метро «Университет».
– А от метро далеко?
– Нет, три минуты ходу. А что ты все выспрашиваешь?
– Люблю знать, что мне предстоит!
Маня засмеялась.
– Ты чего? – удивился Гошка.
– Разве можно что-то знать заранее? Мало ли что по дороге случиться может? Все равно ты, Гошенька, не знаешь ничегошеньки! Ох, какая клевая рифма получилась!
– Какая рифма?
– Гошенька – ничегошеньки!
– А по-моему, не очень… Ты что, стихи пишешь?
– Нет, просто люблю рифмы подбирать.
– Значит, будешь поэтессой!
– Нет, даже не собираюсь!
– А кем ты хочешь быть?
– Режиссером! Кинорежиссером! Я тогда буду снимать маму в самых лучших ролях.
Гошка хотел сказать, что к тому времени, когда Маня станет кинорежиссером, ее мама уже состарится, но решил промолчать. «Просто эта Маня любит свою маму и хочет ей помочь, – подумал он. – Так зачем ее разочаровывать?»
Болтая о том о сем, они спустились в метро. В вагоне народу было немного, но духота стояла страшная. Они сели.
– Маня, а Саша кем хочет быть? – осторожно осведомился Гошка.
– Сашка? Актрисой! – с оттенком презрения ответила Маня. – Дура!
– Почему дура? – удивился Гошка.
– Потому что! Ничего хорошего! Все актрисы зависят от всяких там режиссеров, спонсоров, продюсеров. Это не по мне! Но Сашка может и передумать. У нее есть еще другая мечта. Стать писательницей. Мне лично это больше нравится.
– А разве писатели ни от кого не зависят?
– Ну, вообще-то все от кого-нибудь зависят… Но актрисы… Знаешь, Гоша, сколько я навидалась несчастных актрис…
– Где это ты их навидалась? – заинтересовался Гошка.
Но тут вдруг поезд отчего-то так загрохотал, что ни слова было не разобрать. Маня только рукой махнула: мол, потом скажу. Но вот поезд подкатил к следующей станции, и в вагон вошли несколько новых пассажиров. Напротив них сели какой-то мужчина и женщина, державшая в корзинке крохотную собачонку.
– Ой, Гошка, смотри, какая прелесть! – задохнулась от восторга Маня. – Знаешь, что это за порода?
– Понятия не имею.
– Это тойтерьер. Они жутко умные! У одной маминой знакомой точно такая же.
И вдруг Гошка увидел, что сидящий напротив мужчина вытащил из кармана брюк часы на цепочке, открыл крышку и посмотрел, который час. Гошка впился в него взглядом, сразу припомнив все, что говорила Тягомотина о том киллере. Хотя в голове все время вертелась мысль: ерунда, так не бывает, мало ли мужчин в Москве носят карманные часы! Тягомотина говорила, что он прихрамывал. И еще Гошка припомнил, как тот был одет. Но, в конце концов, не военный, форму не носит и вполне может надеть все что угодно. Значит, сейчас важны только две приметы – карманные часы и хромота. Хотя и хромота могла быть случайной. Например, натер человек ногу или подвернул… И через несколько дней от хромоты следа нет. Гошку бросило в пот. Лицо у мужчины было какое-то стерто-невыразительное, как говорят, зацепиться не за что.
Маня заметила, как Гошка напрягся.
– Что с тобой? – дернула она его за рукав.
– Ты не заметила, вон тот мужик хромал? – шепнул он ей на ухо.
– Нет, не заметила, а что?
Тем временем мужчина снова вытащил из кармана часы. У Гошки сперло дыхание.
– Ну, Гош, ты чего?
– Маня, я должен, я просто обязан проследить за ним.
– Проследить? – задохнулась от восторга Маня. – А кто он такой? Ты его знаешь?
– Первый раз вижу. Но… Я тебе потом все объясню…
– Он преступник?
– Возможно.
– Ой, как интересно!
– Маня, ты езжай одна к своей старушке…
– Нет, Гошка, я с тобой! Одному нельзя!
– Глупости! Ты же ей обещала, а я понятия не имею, сколько времени это займет.
– Я ей позвоню, скажу, что задерживаюсь!
– У тебя, между прочим, сестра больная лежит…
– Ох, черт…
Мужчина немного погодя снова вытащил часы. «Неужели так фантастически повезло? – сам себе не верил Гошка. – Да-да, Тягомотина говорила, что он то и дело вытаскивал часы. Белого металла. И у этого часы белого металла…» Гошка старался смотреть в основном на Маню или на собачку, чтобы не привлекать к себе внимания. Но вот мужчина встал и, слегка прихрамывая, подошел к дверям. Он!
– Маня, я пошел! Я тебе потом все объясню и далее попрошу мне помочь! – посулил мальчик.
Потом Гошка встал и подошел к другим дверям, помахал Мане на прощание и выскочил на платформу. Приняв независимый вид, он двинулся вслед за мужчиной. Тот поднялся по эскалатору и вышел на улицу. Там он вытащил из кармана голубую полотняную кепку и надел ее на голову. Гошкино сердце радостно трепыхнулось. Это он!
- Предыдущая
- 12/30
- Следующая
