Мир вечного ливня - Янковский Дмитрий Валентинович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/120
• Следующая

– От тебя-то он чем зависит?

– Зинаида Исайевна – моя мать.

– А она что за важная птица?

– Ты что, совсем без опыта работы?

– Ну, в Москве да.

– Оно и видно.

Мне показалось, что Влад рассердился оттого, что я не понял значимость его матери. Или его собственную, уж не знаю. Наверняка он имел в виду какой-то блат, как говорили раньше, но меня эти расклады пока интересовали мало. Самому бы удержаться на месте…

– И что, прошлого сценариста уволили без всякого повода? – поинтересовался я.

– Повод всегда найдется, – мой новый знакомый махнул огоньком сигареты, – Но ты сильно отличаешься от предшественника.

– Чем?

– Всем. Тебя Кирилл сам присмотрел? Знаешь, это не совсем в его духе. Обычно он дает объяву в газету, лохи приходят на кастинг, и он берет самого лоховатого,

Ко мне в душу закралось нехорошее подозрение. Мелькнула мысль, что я сэкономил Кириллу деньги – лох сам к нему пожаловал, не пришлось давать объявление.

– А что, профессиональные качества вообще ничего не значат? – решил я узнать хоть сколь-нибудь компетентное мнение.

– Какие? – чувствовалось, что Влад усмехнулся, хотя в темноте я не видел его лица. – Профессиональные? То, чем тут надо заниматься, осилит и школьник выпускных классов. Надо просто выдавать текст, вот и все. Народ скушает что угодно, если это показывают по телевизору. Смысл твоей должности состоит в том, что просто кому-то надо делать эту работу – выдавать текст. Люди на экране должны что-то говорить, внутри концепции продюсера и режиссера. А самим им не до того.

– Понятно.

– Да не расстраивайся, – Влад стряхнул пепел в урну. – Мы все здесь фигней занимаемся. Как говорил Пелевин – поддерживаем огонь потребления.

– Какой еще огонь?

– А ты что, не читал «Generation-П»?

– Нет.

– Ну, ни фига себе! В тайге ты жил, что ли?

– Некоторое время, – отшутился я.

Мне надоело, что меня здесь все поддевают, как молодого бойца.

– Фролов! – донесся из павильона голос Зинаиды Исайевны. – Сашенька, дорогой! Надо работать!

– Это меня. – Я щелчком отправил окурок в урну, и он скрылся из глаз, на мгновение мелькнув в темноте трассирующей пулей.

На съемочной площадке уже вовсю кипела работа, певица, грациозно изогнув спину, восседала на диване и с улыбкой отвечала на вопросы ведущей.

– Я и мечтать не могла о такой жизни! – говорила Сирень. – Я ведь из очень небогатой семьи, а кругом только и говорили, что о деньгах. Мол, без денег в жизни не пробиться, без связей тоже.

– Что же тебе помогло?

– Когда знаешь, что можно рассчитывать только на себя, сразу понимаешь, что тебе нужно работать в тысячу раз больше, чем другим, у кого есть деньги и связи. Я с детства много работала, много училась. А главное – постоянно развивала голос. Занималась по нескольку часов в день.

– Говорят, что голос – очень тонкий инструмент и за ним необходим особый уход.

– Совершенно верно. Я много в чем себе отказывала, ретировала его…

– Стоп! – замахал руками Кирилл, останавливая съемку, – Ну что ты опять мелешь? Дали же тебе бумагу, неужели трудно было запомнить? А не можешь запомнить, перед тобой монитор с текстом! Ну что же за курица?

– А что? Я и читаю с монитора.

– Ну и что там написано? «Ретировала»? Репетировала! Давайте этот кусок еще раз! А вообще постойте. Саша, где тебя черти носят?

– Я курил, – пришлось оправдываться.

– Беги в кабинку редактора. Будешь придумывать звонки в студию от телезрителей. И быстрее, быстрее. Потом все вопросы. Редактор вкратце объяснит, что к чему.

Несмотря на то что задание меня шокировало, пришлось делать, что сказано. Назвался ведь груздем, значит, кузова не миновать,

В стеклянной кабинке было душно. Кроме редактора там сидели две девушки с телефонными гарнитурами.

– Ты новый сценарист? – спросил редактор – рыжеволосый конопатый мужчина лет тридцати пяти. – Меня зовут Игорем.

– А я Саша.

– Отлично, давай, включайся в работу. Представь, что ты поклонник этой красавицы. А еще лучше – поклонница. Придумай вопрос, только без заковырок. Простой, доступный массам вопрос. И вот еще тебе список вопросов от предшественника. Может, что пригодится. Бери вот этот ноутбук, набивай на клавиатуре, а девочки обработают.

– Я не работаю на компьютере! – запаниковал я.

– Как это? – не понял Игорь.

– Ну, не приходилось никогда. Мне легче на бумаге писать.

– Ну, ни фига себе… – режиссер вытащил лист бумаги из ящика и протянул мне ручку. – Напишешь, отдавай девушкам, они набьют.

– А сейчас послушаем звонок от телезрителя, – сказала ведущая. – Алло! Назовите свое имя!

В динамиках слышались какие-то гудки и шорох.

– Алло! Мы вас слушаем!

Сидящая рядом со мной девушка пробежала пальцами по клавиатуре и сказала очень громко: «Алло! Алло!»

В динамиках же раздался лишь далекий, едва различимый голос, чудовищно искаженный к тому же.

– Все, давай отбой, – махнул рукой редактор. В динамиках запищали частые гудки.

– К сожалению, связь прервалась, – ведущая с разочарованным видом развела руками. – Ну, тогда я задам вопрос сама. Скажите, Сирень, говорят, что перед концертом в «Лужниках» вы потеряли нательный крестик. Это правда?

– Ой, да. Я так расстроилась из-за этого! Это ведь мой главный талисман! Я так боялась, что без него что-нибудь случится с моим голосом!

– Как же это произошло?

– Я отдыхала на Сейшелах и во время купания обнаружила, что крестика нет. Но представляете, рядом с катера ныряли водолазы. Они увидели, как я расстроилась, и предложили мне помощь.

– Неудивительно! – улыбнулась ведущая. – Трудно оставить без внимания такую красивую девушку.

– Да нет, что вы! Они были совершенно бескорыстны! Они ныряли около двух часов, пока один из них наконец не нашел мой крестик.

– И какова была его награда? Поцелуй?

– Да нет, что вы. Представляете, они были из Франции, но оказалось, что они меня знают, слушают мои песни! Я оставила смельчаку-водолазу автограф. Ну а какой аншлаг был на моем выступлении в «Лужниках», вы, наверное, знаете.

Стараясь не слушать, что они там несут, я судорожно придумывал вопросы. Оказалось, что о творчестве Сирени я почти ничего не знаю, если не считать припевы из нескольких ее песен, которые каждый день можно было услышать по радио. Но тут меня осенило, и я заскрипел ручкой по листу.

Редактор глянул через плечо на бумагу и удовлетворенно кивнул,

– А сейчас к нам таки дозвонилась телезрительница! – радостно сообщила ведущая. – Алло! Как вас зовут?

– Вероника, – ответила в гарнитуру сидящая возле меня девушка.

– Что вы хотели спросить у Сирени?

– А можно я передам привет друзьям? А то так тяжело до вас дозвониться!

– Да, конечно.

– Хочу передать привет всем, кто меня знает, а в особенности десятиклассникам саратовской школы номер три, Олегу и Ванечке.

– А теперь ваш вопрос.

Девушка посмотрела на строчки, которые я успел написать, и прочла мой шедевр:

– Скажите, а как вы относитесь к тем артистам, которые поют под фонограмму?

Я заметил, как редактор на своем компьютере спешно набивает ответ, который должен показаться на мониторе перед Сиренью. Сама певица в это время улыбнулась, словно собираясь с мыслями. Надо отдать ей должное – эту гримасу она освоила в совершенстве.

Наконец редактор закончил и нажал «ввод».

– Вы знаете, – начала Сирень, – мне кажется, что работа под фонограмму – это своего рода обман слушателя. Ведь поклонники платят деньги не только за то, чтобы увидеть артиста, как говорится, живьем, но и за то, чтобы услышать не запись, а настоящее пение. У меня, например, был такой случай…

Редактор продолжал набивать текст и кусками отправлять на монитор.

– Один раз, – певица прочла следующую порцию, – во время распевки я немного подорвала связки. И продюсер решил, что один раз, возможно, следует поддержать мой голос фонограммой. Но я категорически отказалась. С большим трудом, но все же отпела всю программу вживую.

• Предыдущая
• 18/120
• Следующая