Безмолвный Джо - Паркер Т. Джефферсон - Страница 49

• Предыдущая
• 49/84
• Следующая

– Вы холодный и черствый мужчина, мистер Джо Трона.

– Возможно.

– Не хочешь сказать свои "да, мэм", "рад видеть вас", "как поживаете" и так далее? А произнести "с удовольствием"?

На глубине вода была совсем ледяная. Но, несмотря на холод, я вдруг почувствовал прикосновение рук Джун, а это было уже настоящей сенсацией, о которой я раньше и мечтать не мог. Вытащив коробку изо рта, я продолжал барахтаться, держа ее в руке.

Отпустив рубашку, Джун положила ладони мне на щеки и крепко поцеловала меня. Мне и дальше хотелось бы оставить все как есть, но молния больно врезалась в самый чувствительный орган, и я стал тонуть. Тогда Джун развернулась, разбрасывая серебряные брызги, и поплыла к лесенке, которая спускалась с ее веранды прямо в воду.

Она поднималась передо мной, вся облепленная шелковым платьем, а с ее стройных ножек стекали переливающиеся в лунном свете ручейки.

Джун помогла мне выбраться из воды на веранду, взяла у меня изо рта коробочку и положила на столик. Я отвернулся, однако Джун, положив мне руку на плечо, повернула к себе лицом и снова припала губами к моему рту. Продолжая целоваться, мы зашли внутрь, и она повела меня дальше. По дороге я неуклюже натыкался на какие-то предметы, но, к счастью, ничего не уронил и не разбил. Мы миновали гостиную, кухню, столовую с шоколадом и корзинкой из магазина подарков, еще одну гостиную с бледно-лиловыми розами на каминной полке, коридор с фотографиями в рамках, висящими на стенах, но пока Джун довела меня до спальни, я видел лишь ее лоб, одну щеку и сверкающий карий глаз. В спальне Джун развернула меня на девяносто градусов, и мы вместе направились в ванную. Ее губы ни на секунду не отрывались от моих. Я почувствовал, как она что-то повернула, и услышал шум льющейся из душа воды. Потом Джун еще что-то включила, и над головой послышалось гудение, а мою спину и шею окутал мощный живительный поток тепловой лампы. Дверь закрылась, и наступила темнота. Скорее, полутьма. Глядя поверх щеки Джун, я заметил отражение наших тел в зеркале над раковиной.

Какое-то время ушло на то, чтобы снять одежду. При этом мы не отпускали друг друга, продолжая страстно целоваться и подрагивая всем телом в ожидании, когда лампа согреет наши тела, а горячий душ вернет нам силы. Это заняло немного времени. А может, и прилично. Этот поцелуй перевернул мое восприятие времени, и мне было не до часов.

Потом мы зашли под душ и подставили тела под горячие водные струи. Помню пышную мыльную пену и гладкое, податливое и сильное тело, прильнувшее ко мне, и руки нежные, ищущие, жадно поглаживающие и ощупывающие меня, словно на всей земле остались только два наших тела. Непередаваемое наслаждение. Джун опустилась на колени и принялась меня мыть. Я попросил ее делать это не так энергично, особенно в моей интимной зоне, но, казалось, она умышленно не обращала внимания на мои слова. Пока она мыла меня в темноте, я стоял неподвижно, как статуя, опершись руками на кафельную стенку. Когда она закончила, я присел и так же энергично занялся ею. Джун тихо застонала и, запустив пальцы в мою шевелюру, притянула мое лицо к себе. Еще один глухой стон, почти рычание. Ее словно ударило током. Джун не отпускала мою голову. По мере того как она вздрагивала, казалось, горячая вода проникала через мою кожу, согревая мышцы и кости. И я снова ощутил ту же небывалую легкость, что и в ресторане. Мне казалось, я мог бы, как воздушный шар, взлететь к потолку и сверху наблюдать за Джун.

Но мне хотелось совсем другого. Мы вышли из душа и попытались обсохнуть, но вся ванна была заполнена паром. Джун уложила меня, мокрого и потного, на свою кровать. Когда моего тела коснулся прохладный ночной воздух, по коже побежали мурашки, словно распустились невидимые цветы.

Мы начали заниматься любовью в 10.13. Я знал это, поскольку у Джун рядом с кроватью стояли электронные часы с большими зелеными цифрами. Мы продолжили в 12.25, 5.58 и 8.44. В 11.40, 2.05 и 8.20 мы перекусывали прямо в постели – мороженое с шоколадным сиропом; остатки еды из ресторана; сосиски и блинчики с соусом, разогретые в микроволновке. Последний раз мы занялись любовью, когда совсем рассвело, после чего я ушел. Спускаясь по ступенькам крыльца, я чувствовал, как гудели мои ноги, как ныла моя интимная зона и даже челюсти побаливали. Но я был счастлив, как никогда до этого за всю свою жизнь, может быть, кроме того момента, когда я оказался в доме Уилла и Мэри-Энн на тастинских холмах. По силе оба потрясения были похожи. Мое сердце прыгало в груди, а в ушах радостно звенело. В эти моменты я жадно ловил глазами, носом и всеми органами чувств все, что мог ощутить, потому что боялся, что мой новый дом – так же как и Джун Дауэр – очень скоро может исчезнуть из моей жизни.

Ночной клуб "Бамбук-33" располагался на улице Больса, в самом сердце Малого Сайгона. Я припарковал "БМВ" Уилла в дальнем углу стоянки и выключил мотор. Было одиннадцать часов вечера, и стоянка была полупустой. Вечер выдался ясный, без тумана и облаков. Дул лишь теплый восточный ветерок из пустыни, а небо было усыпано звездами.

Через несколько минут прибыли Берч и Одеркирк. Я просигналил им фарами.

Мы собрались около "краун-виктории" Берча. До меня доносился запах еды из вьетнамских магазинчиков, смешанный с сухим ароматом пустыни. Вдоль всей Больсы ярко горели фонари, а машин было хоть и немного, но уличное движение было довольно интенсивным.

– Не думаю, что тебя ждет теплый прием, – заметил Берч. – Если тебе удастся отыскать Бернадетт, покажи ей снимок, где она вместе с Гэйленом. И намекни, что совсем нетрудно подбросить эту картинку в камеру Сэмми. Попробуй вытащить ее наружу, где мы могли бы немного потолковать.

Я задумался, как бы ее выманить на улицу.

– Если она выйдет со мной, это может показаться подозрительным и об этом могут донести Сэмми.

Берч вручил мне копию снимка, который я сунул в карман куртки.

– Если она передаст тебе то, что нам нужно, забирай это и линяй. Если тебя не будет здесь через час, мы зайдем проверить внутри.

Я подошел к входу в клуб и показал свое удостоверение. Вход стоил двадцать баксов. Но женщина-билетерша, не взглянув на мое лицо и отшвырнув деньги, просто показала на дверь.

Охранником был огромный бугай, похожий на гавайца, в форменной одежде с полицейской дубинкой на поясе. Он взглянул на удостоверение и нахмурился.

– У нас все нормально. Нет поводов для беспокойства.

– Можно просто позавидовать, – пошутил я.

– Кого вы здесь ищете?

– Бернадетт.

– Столик наверху.

– Очень признателен.

Бросив быстрый взгляд, он распахнул дверь. Внутри находился довольно просторный зал. Подсвеченная площадка была забита танцующими, которые мерно покачивались в ритм музыке. Над ними висел сверкающий зеркальный шар, на котором играл мерцающий луч стробоскопа. Вокруг танцплощадки были расставлены кофейные столики, за которыми сидели в основном вьетнамцы: некоторые – помоложе, другие – постарше. Большинство в костюмах и платьях. В воздухе висело плотное облако сигаретного дыма.

Ансамбль на сцене исполнял "Вьючное животное" из репертуара "Роллинг Стоунз". Вокалисткой была симпатичная стройная девушка, одетая в блестящие черные брюки и жилетку из кожи или винила. Справа я заметил бар, а на другой стороне – лестницу наверх, где тоже стояли столики и откуда открывался вид на танцующих.

За мной следило множество любопытных глаз. Я направился к лестнице и поднялся на второй этаж, по-прежнему ощущая на себе любопытные взгляды. Официант в черном костюме, держа поднос с напитками, отскочил в сторону, пропуская меня.

Наверху я немного постоял и оглядел ряд столиков вдоль балкона. Бернадетт Ли в полном одиночестве сидела в самом углу. Мельком взглянув на меня, она снова стала смотреть на танцующих.

Когда песня закончилась, я подошел к ее столу.

• Предыдущая
• 49/84
• Следующая