Корабль отстоя - Покровский Александр Михайлович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/58
• Следующая

– Сергеич! Ты знаешь что такое «монада»?

Зам немедленно делает себе обиженное лицо.

– Только не надо тут изображать Сикстинскую мадонну. Что такого особенного я у тебя спросил?

– Я, Андрей Антоныч!..

– Ну? Не добавить ли вам ко всему происходящему немного собственной ошеломленности?

– Я, Андрей Антоныч, только и жду от вас всяческих оскорблений. Вы все потешаетесь. Надо мной!..

Голос у зама срывается.

– Вот те на! – старпом смущен.

– Сергеич! – он открывает книжку. – Смотри! Это же из книжки! Вот! – «…если бы глубины каждой монады состояли из бесконечного множества…» – Видишь? – «… мелких складок (инфлексий)…» – Или вот ещё, – «…спонтанность монады напоминает спонтанность спящего, который ворочается и переворачивается на другой бок…»

Теперь смущен зам.

– Я… Андрей Антоныч…

Оба они теперь не знают что делать.

Я этим делом воспользовался и тихо слинял.

Ничего, помирятся.

ПДСС – это учения. В нашей полуразвалившейся базе прошли учения. Можете себе представить? Даже старпом Андрей Антоныч помолодел и сам, лично, инструктировал верхнего вахтенного – куда смотреть, в кого стрелять. Учения ПДСС – это «противодействие диверсионным силам и средствам». Вот! Все было торжественно и приподнято за ляжку.

Полдня смотрели вдаль – не едет ли татарин, в том смысле, что басурман вонючий.

«Вонючего басурмана» изображали наши же диверсанты из отряда боевых пловцов, которые должны были подобраться, блокировать и взорвать.

Старпом сказал: стрелять без промедления, ибо, по его мнению, только реальная опасность заставляет относиться к своим обязанностям с нескрываемой любовью.

К обеду все как-то само стихло, а после обеда и вовсе сгибло, причем нам объявили, что диверсанты прорвались, все заминировали и взорвали, после чего старпом наш плюнул в окружающие волны.

Потом Валерка-штурман – вечный дежурный по гарнизону – нам все объяснил.

Рассказ Валерки:

– Мама моя! Наверху одни уроды! Вообразите: начальник штаба флотилии небезызвестный всем контр-адмирал Котопятов Казимир Антоньевич (папа у него был Антоний) идет себе на службу, а вокруг все как сдохло, потому что мы с утра кто где крутим задницей, в зарницу играем, диверсантов по всем сопкам ловим, а некоторые ещё и в воде шарят, о чем докладывают ежесекундно.

И вот идёт он, а кругом тишина напряженной боевой учебы – вымерло, подметено и покрашено местами в зелёное.

И вдруг он видит, как в курилке, у здания его собственного штаба стоит группа морячков и хамски курит. Только они его усекли на горизонте, как собрались вроде рвануть врассыпную, но не тут-то было, потому что Казимир Антоньевич, вспомним его папу, необычайно резв и проворен. В немыслимом прыжке остановил он эту бесхозную шоблу, наорал на них, спросил кто у них старший, от чего старший тут же представился, оказалось это мичман, который от испуга в кустах спрятался.

И спросил тогда Антоньевич по-отечески сурово, из какого же они экипажа и что за задача перед ними поставлена. Оказалось, что они с экипажа «сто двадцатой», и посланы они в штаб чтоб ловить, а кого ловить им не сказали, сказали, чтоб всех.

«Ах, вы суки бестолковые, – говорит им ласково, со снисхожденьицем, Антоньевич и, воодушевленный тем, что, мол, только он один работает, приглашает за собой, – ну-ка все за мной!»

Делать нечего, все двигают в штаб, мимо вооруженных до зубов штабных и по лестнице, наверх, в кабинет.

И только они приходят в кабинет, как один морячок из этой банды, вовсе и не мичман даже, представляется капитан-лейтенантом и старшим всей группы, потом он заявляет адмиралу, что все они и есть те самые диверсанты, о чем вот у них документ, и перед ними стояла задача без крови войти в штаб, что они и сделали с помощью впереди стоящего адмирала, за что ему большой привет.

Потом они вяжут Казимир Антоньича, делают из него волчью сыть, травяной мешок, а потом один из них стреляет из арбалета, вынутого из ноги, через окно в скалу над штабом, после чего, совершенно без волнения, они налаживают канатную дорогу, по которой первым поехал мешкообразный начальник штаба, а затем и они все выбрались на волю абсолютно не спеша.

После чего учению объявили конец, а наш старпом от расстройства заплевал все волны.

История со стороны старпома:

– Внимание личного состава! Сегодня состоится учение ПДСС – «противодействие диверсионным силам и средствам», если кто помнит. Наконец! Впервые! За столько лет! Нами заинтересовались диверсанты! И мы не должны это упустить! Модест Аристахович! Освободите пару извилин от своего электричества и встаньте с автоматом на корне пирса. В приближающуюся незнакомую рожу разрешаю стрелять с колена. Эти диверсанты должны знать, что это не только их праздник, но и наш. Надо обеспечить им радость их собственного существования. Жизнь в промежутках между очередями радость и есть. Патронов не жалеть. Тут им не просто так! Хвосты козлам крутить! Тут подводные лодки, елкин корень! Одного вахтенного в корму, у кромки воды, в район руля. Бдить! И чтоб я это видел! Любые посторонние шероховатости водной глади должны немедленно отстреливаться. Я научу и вас и противника ценить восход солнца!

После того, как все выставлены:

– Саня! Ты у нас химик, помощник, дежурный и вообще! Не забывай! Твое место на мостике и с матюгальником, через который ты и должен руководить всей этой ерундой. Есть радисты тебе сейчас же не наладят связь, то я их раздавлю, как прыщ на флотской жопе!

Через час:

– Где же они?!

– Кто, Андрей Антоныч?

– Диверсанты, конечно! «Кто»? Бенджамин в пальто!

Еще через час:

– Не видать?

После того, как стало ясно, что из начштаба флотилии сделали куколку бабочки-могильницы, пристегнули её к транспортеру и отпиздячили на скалу:

– Коблядь!!!

Интересно, что это за такое? Может, это жена кобеля?

– Надо было и мне родиться полным идиотом! Тогда бы я точно был адмиралом и начальником штаба! Старый дуралей! Решил себя попробовать на канатном поприще! Лучше б штабом своим пропитым руководил! Увидел матросиков курящих и впал в патрульное детство. А они его воспитали. В любви к переодеванию в мешок! А я, как дурак, на полном серьезе оборону корабля развернул. Обрадовался, что вернулись времена. А им, оказывается, не лодки были нужны, а этот штабной придурок! Запомни, Саня, в России бесполезно захватывать штаб – это вам не Германия. Здесь штаб ничего не решает. Это он когда вениками в поселке метем – штаб, а как война, то у нас все воюют сами по себе! Без штаба! И остановить это невозможно. Все автономны.

И потому непобедимы. Нет, ты прикинь, он на них бросился, потому что они стояли и курили. Он бы ещё за мусор их прихватил. Или за подстрижку! Пойду! Пойду немедленно напьюсь, как свинья! И этот дурак командует штабом флотилии? Предлагаю упразднить этот штаб! Он НА ХЕР НИКОМУ НЕ НУЖЕН!!! Немедленно сократить все их штабные должности! Всех под жопу на пенсию! Окурки собирать! РАСПЛОДИЛИ!!! СТРАДАЛЬЦЕВ!!! ОНИ ТЕПЕРЬ НАСЧЕТ РОДИНЫ ТУЧНО СТРАДАЮТ!!!

После этого старпом начал плевать в волны.

Долго.

Случилось чудо – к нам на отстой назначили молодого лейтенанта. Старпом от этой новости даже привстал.

– Не понял, кого к нам назначили?

– Лейтенанта, Андрей Антоныч, после училища. Штурмана. Командира группы. Теперь у нашего штурмана будет маленький штурманёнок.

• Предыдущая
• 20/58
• Следующая