Гамлет, принц датский (пер. Б. Пастернака) - Шекспир Уильям - Страница 8

• Предыдущая
• 8/25
• Следующая

А то, что надо, в том и есть нужда.

Что ж вытекает?

Я дочь имею, ибо дочь – моя.

Вот что дала мне дочь из послушанья.

Судите и внимайте, я прочту.

(Читает.)

«Небесной, идолу души моей, ненаглядной Офелии» Это плохое выраженье, избитое выраженье: «ненаглядной» – избитое выраженье. Но слушайте дальше. Вот. (Читает). «На ее дивную белую грудь эти…» – и тому подобное.

Королева

Ей это Гамлет пишет?

Полоний

Миг терпенья.

Я по порядку, госпожа моя.

(Читает)

"Не верь дневному свету,

Не верь звезде ночей,

Не верь, что правда где-то,

Но верь любви моей.

О дорогая Офелия, не в ладах я со стихосложеньем. Вздыхать в рифму – не моя слабость. Но что я крепко люблю тебя, о моя хорошая, верь мне. Прощай. Твой навеки, драгоценнейшая, пока цела эта машина. Гамлет".

Вот что мне дочь дала из послушанья,

А также рассказала на словах,

Когда по времени и где по месту

Любезничал он с ней.

Король

Как приняла

Она его любовь?

Полоний

Какого мненья

Вы обо мне?

Король

Вы чести образец

И преданности.

Полоний

Рад бы оказаться.

Какого ж мненья были б вы, когда,

Застигнув эту страсть в ее зачатке -

А я ее, признаться, разглядел

Скорей, чем дочь, – какого мненья были б

Вы, государыня, вы, государь,

Когда б я терпеливее бумаги

Сквозь пальцы стал смотреть на эту страсть.

И сделал сердцу знак молчать? такого

Вы были б мненья? Нет, я напрямик

Немедленно сказал своей девице:

"Лорд Гамлет – принц, тебе он не чета.

Тому не быть", и сделал ей внушенье

Замкнуться крепче от него на ключ,

Гнать посланных и возвращать подарки.

Она меня послушалась, и что ж:

Отвергнутый, чтоб выразиться вкратце,

Он впал в тоску, утратил аппетит,

Утратил сон, затем утратил силы,

А там из легкого расстройства впал

В тяжелое, в котором и бушует,

На горе всем.

Король

Вы тех же мыслей?

Королева

Да.

Правдоподобно.

Полоний

Назовите случай,

Когда б я утверждал, что это так,

А было б по-иному.

Король

Не припомню.

Полоний (показывая на свою голову и плечи)

Я это дам от этого отсечь,

Что прав и ныне. С нитью путеводной

Я под землей до правды доберусь.

Король

Как это нам проверить?

Полоний

Очень просто.

Он бродит тут часами напролет

По галерее.

Королева

Совершенно верно.

Полоний

Я дочь к нему направлю в этот час,

А мы вдвоем за занавеску станем.

Увидите их встречу. Если он

Не любит дочь и не любовью болен,

Я больше не советник, а держу

Заезжий двор.

Король

Ну что ж, понаблюдаем.

Королева

А вот бедняжка с книжкою и сам.

Полоний

Уйдите оба, оба уходите.

Я подойду к нему. Прошу простить.

Король, королева и свита уходят. Входит Гамлет, читая.

Как поживает господин мой Гамлет?

Гамлет. Хорошо, слава богу.

Полоний. Вы меня знаете, милорд?

Гамлет. Отлично. Вы рыбный торговец.

Полоний. Нет, что вы, милорд!

Гамлет. Тогда не мешало б вам быть таким же честным.

Полоний. Честным, милорд?

Гамлет. Да, сэр. Быть честным – по нашим временам значит быть единственным из десяти тысяч.

Полоний. Это совершенная истина, милорд.

Гамлет. Что и говорить, если даже такое божество, как солнце, плодит червей, лаская лучами падаль… Есть у вас дочь?

Полоний. Есть, милорд.

Гамлет. Не пускайте ее на солнце. Не зевайте, приятель,

Полоний (в сторону). Ну, что вы скажете? Нет-нет, да и свернет на дочку. А вперед не узнал. Рыбный, говорит, торговец! Далеко зашел, далеко! В сущности говоря, в молодости и я ох как натерпелся от любви! Почти что в этом роде. Попробую опять. – Что читаете, милорд?

Гамлет. Слова, слова, слова…

Полоний. А в чем там дело, милорд?

Гамлет. Между кем и кем?

Полоний. Я хочу сказать: что написано в книге, милорд?

Гамлет. Клевета. Каналья сатирик утверждает, что у стариков седые бороды, лица в морщинах, из глаз густо сочится смола и сливовый клей и что у них совершенно отсутствует ум и очень слабые ляжки. Всему этому, сэр, я охотно верю, но публиковать это считаю бесстыдством, ибо сами вы, милостивый государь, когда-нибудь состаритесь, как я, ежели, подобно раку, будете пятиться задом.

Полоний (в сторону). Если это и безумие, то в своем роде последовательное. – Не уйти ли нам подальше с открытого воздуха, милорд?

Гамлет. Куда, в могилу?

Полоний. В самом деле, дальше нельзя. (В сторону.) Как проницательны подчас его ответы! Находчивость, которая часто осеняет полоумных и которой люди в здравом уме иногда лишены. Однако пойду поскорей придумаю, как бы ему встретиться с дочкой. – Досточтимый принц, прошу разрешения удалиться.

Гамлет. Не мог бы вам дать ничего, сэр, с чем расстался бы охотней. Кроме моей жизни, кроме моей жизни, кроме моей жизни.

Полоний. Желаю здравствовать, принц.

Гамлет. О, эти несносные старые дурни!

Входят Розенкранц и Гильденстерн.

Полоний

Вам принца Гамлета? Вот он как раз.

Розенкранц (Полонию)

Спасибо, сэр,

Полоний уходит.

Гильденстерн

Почтенный принц!

Розенкранц

Бесценный принц!

Гамлет

Ба, милые друзья! Ты, Гильденстерн,

Ты, Розенкранц? Ну, как дела, ребята?

Розенкранц

Как у любого из сынов земли.

Гильденстерн

По счастью, наше счастье не чрезмерно:

Мы не верхи на колпаке Фортуны.

Гамлет

Но также не низы ее подошв?

Розенкранц

Ни то, ни это, принц.

Гамлет. Ну что же, превосходно. Однако что нового?

Розенкранц. Ничего, принц, кроме того, что в мире завелась совесть.

Гамлет. Значит, скоро конец света. Впрочем, у вас ложные сведения. Однако давайте поподробнее. Чем прогневили вы, дорогие мои, эту свою Фортуну, что она шлет вас сюда, в тюрьму?

Гильденстерн. В тюрьму, принц?

Гамлет. Да, конечно. Дания – тюрьма.

Розенкранц. Тогда весь мир – тюрьма.

Гамлет. И притом образцовая, со множеством арестантских, темниц и подземелий, из которых Дания – наихудшее.

Розенкранц. Мы не согласны, принц.

Гамлет. Значит, для вас она не тюрьма, ибо сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке. Для меня она тюрьма.

Розенкранц. Значит, тюрьмой делает ее ваше честолюбие. Вашим требованиям тесно в ней.

Гамлет. О боже! Заключите меня в скорлупу ореха, и я буду чувствовать себя повелителем бесконечности. Если бы только не мои дурные сны!

Гильденстерн. А сны и приходят из честолюбия. Честолюбец живет несуществующим. Он питается тем, что возомнит о себе и себе припишет. Он тень своих снов, отражение своих выдумок.

Гамлет. Сон – сам по себе только тень.

Розенкранц. В том-то и дело. Таким образом, вы видите, как невесомо и бесплотно честолюбие. Оно даже и не тень вещи, а всего лишь тень тени.

• Предыдущая
• 8/25
• Следующая