Наш Декамерон - Радзинский Эдвард Станиславович - Страница 6

О "повестухе". Герои, конечно, называют друг друга "стариками" и, конечно, разговаривают на невозможном, чудовищном сленге. Ни один нормальный человек, клянусь, никогда так не говорит. Но его читателям (его стаду) нравится: они хотели бы вот так разговаривать! В этом, видите ли, протест! Протест против благопристойного языка Вашей литературы. Хотя зачем уродовать и без того изуродованный наш язык? Но это вызов! И вся повесть - сплошной вызов! Эпатаж! Как род литературы! Герой "повестухи", конечно, физик и, конечно, очень рассерженный молодой физик (а-ля Сэлинджер - Хемингуэй - Ремарк - Осборн). Этот "старик" встречает, конечно, в молодежном кафе "старуху", ясное дело, фантастическую раскрасавицу. Во время беседы он лихо обольщает "чувиху" своим "юморочком". После чего в восторге друг от друга они прямиком дуют в постель. Еще один вызов - просто шаровая молния в древо нашей бедной, нашей постной литературы. Ох, уж эти шаровые молнии! Шаровые молнии в конфетных обертках! Хотя, сознаюсь, во второй части начиналось что-то похожее на литературу. Их первая, такая поспешная ночь вдруг обрушивалась - внезапной, странной, изуродованной любовью. Любовь-возмездие… Возникала некая грустная, благородная мелодия… Юноша и Девушка. Вечный поединок. Безысходный поединок… И паясничал уже рок - Смерть!

А может, я все это выдумал - насчет второй части "повестухи"? Вообще мне трудно судить. Я так мечтал написать на тот же сюжет. Даже начал, но… Но!.. На бумаге мне все кажется пошлым или сентиментальным. И конечно, бросил. Не посмел… А он - посмел. Бойко, площадно, в стаде! Ох и смелые ребята, наши новые гении!

Хочу попрощаться с Д., но он… Уже открыл свой новенький портфель (с улыбкой я отметил: солидная пачка журналов "Юность"; вот так ходит - и дарит). Он размашисто надписал мне журнал - прямо на своей фотографии: "Доброму старику - от разгневанного старика".

- Послушай, а это кто?

- Я, - неловко засмеялся "разгневанный старик".

На фото был изображен некий строгий красавец. Чем-то похожий… на меня! Клянусь!

- Понимаешь, - объяснил "разгневанный старик", - они до того меня отретушировали… Но мне нравится! У этой повести и должен быть такой автор…

Он захохотал - во все горло, беззастенчиво, жизнерадостно, площадно. Хохотал, как писал, - на всю улицу, на все стадо!

Вернулся домой и рассматриваю фото. Очень смешно, но это я! Похож! И все-таки - какое скучное, темное мое нынешнее существование!.."