За небесной рекой - Бир Грег - Страница 22

• Предыдущая
• 22/45
• Следующая

— Я читал, что большая часть вещей может дублироваться. Как это сказывается на вашей экономике?

— Скоро увидите. Идемте, пора занимать места в спускаемом модуле. Экономика диктует свои правила — для посадки отведены специальные окна…

— Когда меня забирали перфидизийцы, посадку совершал сам их корабль. Почему этого не делает "Пелорос "?

— Не знаю, возможно, они просто богаче меня. Помимо прочего, в атмосфере "Пелорос" будет чувствовать себя не слишком-то уверенно…

Она усмехнулась и, взяв Каваситу под руку, направилась к модульному отсеку.

Полоса, занятая городом Токио, имела около трехсот километров в ширину и тянулась от Японского моря до Тихого океана. На тихоокеанском берегу, где некогда находились Иокогама и Кавасаки, высились пять структур Солери[6], каждая из которых имела высоту порядка двенадцати километров. Они находились в окружении ста тысяч гектаров озелененной городской территории, за ней начиналась мешанина поселений, каждое из которых было построено по своему архитектурному плану и имело население около десяти миллионов человек. Центральный город представлял собою кубическую структуру Массера. Терминалы для челноков, размещавшиеся на его верхней грани, находились на высоте двадцати километров. Вертикальные грани имели округлую выемку, испещренную тысячами окон, делавших структуру похожей на гигантский улей, битком набитый людьми-пчелами. Четыре угловых опоры, некогда использовавшихся исключительно в структурных целях, теперь обросли великим множеством жилых районов.

Ни одно материальное сооружение не выдержало бы столь чудовищной нагрузки, и потому тело куба было стянуто множеством пересекающихся силовых полей. По ночам свет полевых узлов расцвечивал грани города красными, голубыми и зелеными звездочками. Их свечение распространялось на несколько тысяч километров.

На Японских островах жил целый миллиард человеческих особей. Прибрежные воды несли на себе не менее гигантскую систему связанных друг с другом плавучих городов. Крупные населенные центры выделяли такое количество тепла, что по ночам верхушки сорока городов озаряли окрестности багровым светом. Каждые пятнадцать минут избытки тепловой энергии выбрасывались в космос узкими пучками когерентного излучения, при этом компьютеры следили за тем, чтобы эти очистные мероприятия не мешали движению космических кораблей и орбитальных станций. Тем не менее, компьютеры время от времени давали сбои, вследствие чего продукты городской жизнедеятельности ослепляли навигаторов межзвездных судов и изжаривали экипажи более мелких кораблей.

Южный остров Кюсю стал заповедником, бережно возделываемым садовниками и учеными. Каждый день в городах и поселениях проводились лотереи, в которых разыгрывались путевки на этот благословенный остров, где можно было погулять по лесу и насладиться картинами жизни доиндустриальной Японии.

Кавасите был выдан постоянный пропуск, Нестор — четырехгодичное разрешение на беспрепятственное посещение заповедника и сколь угодно долгое пребывание на его территории.

Правительства Японии, Китая и Испано-Английской республики, крупнейшего земного государства, включавшего в себя Англию, Северную и Южную Америку, Австралию, Новую Зеландию и Борнео, приветствовали их на особой церемонии.

"Радиотемпература Земли составляет десять тысяч градусов Цельсия, — прочел Кавасита на экране своего нового тапаса, подаренного ему послом Испанглии в Японии. — Население Земли — сто миллиардов человек. В большинстве стран существует особый закон, запрещающий их гражданам держать и разводить животных. Треть территории Африки — естественный зверинец. Еще одна треть — невозделанная пустошь, следствие падения астероида в 2134 и единственной атомной войны между Ливией, Алжиром и Марокко. Существует план превращения этой пустоши в новый жилой центр Африки с тридцатью структурами Солери и шестьюдесятью структурами Массера, укрепленных силовыми полями. "

Кавасита положил тапас на стол и посмотрел через окно своей комнаты на багрово-синюю линию горизонта. На этой высоте звезды еще не мерцали. Слепящие лучи солнца гасились поляризованным стеклом.

«Пятнадцать лет назад ракета-автобус с двумя тысячами пассажиров на борту врезалась в центральный город Токио на высоте девятнадцати километров. В настоящее время роста населения Японии не происходит.»

Анна смотрела на экран устройства, установленного в крошечном отсеке, находившемся прямо над столовой. Встав на нижнюю ступеньку, Кавасита легонько похлопал ее по плечу.

— Да?

— Над чем это вы задумались?

— Сорок восемь лет назад в Звездном Кольце обнаружили сверхновую. Я изучаю результаты, полученные ближайшей к ней прослушивающей станцией. Хотите взглянуть?

— Нет, нет, спасибо. Анна, эта Земля совершенно безумна.

— Скорее перенаселена. Безумной я бы ее не назвала.

— Почему?

— Доход здешнего среднестатистического жителя куда выше, чем во всех прочих мирах, заселенных людьми. Даже самые бедные семьи имеют такой доход, которому бы позавидовали жители многих колониальных миров. Франклин Вегенер добился введения глобальной экономии и одновременно превратил Землю в огромный центр переработки информации, что, в конечном итоге, и поставило ее в исключительное положение. Она стала обладать тем, чем никогда не обладала, да и не могла обладать… Вы стали гостем одного из пяти крупнейших центров переработки информации во всей заселенной людьми галактике. В их число входят родной мир эйгоров, Мириадна и… Марс? Марс или прародина кроцерианцев? Надо бы уточнить…

— Но чем они заняты? О чем думают?

Анна отвернулась от экрана.

— Здесь нет ни войн, ни серьезных болезней, ни голода, ни бедности — если только человек не стремится к нищете сознательно. Помимо прочего, условия их жизни куда лучше, чем у астронавтов.

— И, все-таки, они чего-то лишились.

— Хотелось бы знать, чего… — Она вновь занялась сопоставлением данных. — Боже, чем же они окружили эту звезду? Я вижу здесь сверхчистые структуры, о которых мне не доводилось даже слышать…

— Не знаю, — Кавасита встал возле окна. Тропопауза. Ледяной, разреженный воздух всего в трех метрах от него…

— Но чего-то они лишились точно. — Он сказал это дрожащим от волнения голосом. Анна резко развернула свое кресло и увидела, что по его щеке бежит слеза. При ней Кавасита еще не плакал. Она встала и поспешила заключить его в объятья.

— Мне очень стыдно, — выдавил из себя плакавший навзрыд Кавасита.

— Что случилось? — Анна участливо заглянула ему в глаза.

— Я помню, где жили мои бабушка и дедушка. Теперь это место покрыто пятикилометровой толщей бетона и стали.

Анна встревожилась не на шутку, решив, что японец сошел с ума. О том, что подобный исход практически неизбежен, ей твердил с десяток опытных психиатров.

— Пошли все к черту, Есио! Честно говоря, я не задержалась бы здесь ни на минуту. Сделала дела и только. Что тут мудрить? Давайте так и поступим.

— Это уже не моя земля, — пробормотал он. — И искать мне здесь нечего. Но если ваши слова соответствуют истине, то большинство здешних жителей должно быть счастливо.

Он смахнул слезинки рукавом своей куртки.

— Так оно и есть. Хотя я бы не стала называть это счастьем.

— Значит, они не похожи ни на меня, ни на тех, с кем я некогда был знаком… Мне же хотелось бы разобраться с самим собой, понимаете? Это совсем не тот мир.

— Найдите себе другой.

— Я учусь день и ночь, но не становлюсь умнее. Мне не хватает нужного настроя. Что бы я ни делал, как бы ни старался, у меня ничего не выходит.

Анна сжала его еще сильнее, словно пытаясь собрать воедино его распадающееся сознание.

— Мы знали, что это будет непросто, — сказала она. — И, все-таки, мы недооценивали всю серьезность проблемы. Вероятно, нам вообще не следовало возвращаться сюда.

• Предыдущая
• 22/45
• Следующая