За небесной рекой - Бир Грег - Страница 38
- Предыдущая
- 38/45
- Следующая
— А мне — нет. У меня в холод голова вообще перестает работать. Я могла бы заниматься расшифровкой твоих каракулей в тепле, сейчас же…
— Мы можем согревать себя собственным теплом. — Кавасита свернул схему. — Для этого необходимо сосредоточиться на …
— Я медитировать не умею, — покачала головой Анна. — В этом смысле, я не гожусь тебе и в подметки. Честно говоря, меня уже стали утомлять эти претензии. Почему мы должны отказываться от комфорта? Только не уходи от ответа — меня такие вещи раздражают.
Кавасита кивнул и вытянул ноги из-под стола.
— Я пытаюсь воспроизвести некую ситуацию, — ответил он. — Нечто подобное могло произойти десять лет назад. Я видел сон.
— Что тебе снилось?
— Этого я уже не помню. Я был настолько погружен в иллюзии, что счел его обычным кошмарным видением. Однако после того, как мы вернулись назад, я неожиданно понял, что сон этот был не совсем обычным. Что касается деталей, то я их просто не помню.
Анна рассмеялась.
— И теперь ты пытаешься пробудить свою память куском пирога? Ищешь потерянное время?
— Я тебя не понимаю.
— Я так и не смогла дочитать эту книгу. Ее написал один француз, который, кстати говоря, являлся твоим современником. Так вот, книга эта состоит из чрезвычайно детальных воспоминаний, вызванных к жизни вкусом пирога…
Он недоуменно пожал плечами.
— Холод помогает сосредоточению. Десять лет назад, после того памятного кошмара, я завтракал примерно в таких же обстоятельствах. Стояла зима. Я грел ноги на горячих кирпичах жаровни, стоявшей под столом. И я совершил нечто, имевшее отношение к моему сну — что именно не помню.
— Записал свой сон? Кому-то пересказал его?
— Нет. Он показался бы вам бессмысленным.
Анна вынула ноги из ямки и встала.
— Будем считать, что этот эксперимент подошел к концу, иначе я перееду на другой край купола. Пробуждай свою память как-нибудь иначе. Если хочешь, мы можем заказать анализатор памяти.
— Да, я уже думал об этом. Но в его паспорте говорится, что он малоэффективен при работе со сновидениями. Если разум почему-то пытается избавиться от этого сна, восстановление его содержания становится весьма сложным делом.
— Разум или эти твои духи, — заметила Анна.
— Да. Он имел какое-то отношение к моей ситуации. — Кавасита нахмурился. — Я думаю… Погоди… Да, вспомнил! Я был всесильным царем и сидел на троне в своем величественном дворце. И тут я увидел огромную руку, начертавшую огненным пальцем странные письмена. Но как же они читались?
— Возьми Библию.
— Не понял.
— "Взвешен и найден легким" или что-то в этом же роде. Древнее библейское сказание.
Кавасита смотрел на нее, удивленно подняв брови и приоткрыв рот.
— Да, — потрясенно прошептал он и тут же поспешил в другую комнату, шурша халатом.
— Муза Анна, — усмехнулась она, достав из складки халата пульт дистанционного управления. — Пусть здесь станет тепло. Убери отсюда хибати и верни на место обычную мебель.
— Будет исполнено, госпожа, — послышался тихий голосок.
Кавасита что-то писал на экране своего тапаса. Блоки расширения памяти, содержавшие все библиотеки, которые ему могли пригодиться, находились в корпусах, стоявших возле его спального места. В метре от него размещалось спальное поле Анны — единственная роскошь, с которой она наотрез отказалась расставаться.
Их мир следовал двадцатичетырехчасовому ритму. Судя по яркости искусственного солнца и цвету небес, день уже подходил к концу. Анна оставила Каваситу в спальне и, выйдя наружу, стала разглядывать голые деревья и кусты, высаженные ими вокруг дома. На окрестных холмах уже начала пробиваться молоденькая травка. В воздухе, исполнившемся свежести после недавнего ливня, пахло глиной. Ей нравился их новый дом, хотя он и был лишен ряда удобств, имевшихся на "Пелоросе ".
С ранней юности она мечтала о художественном модификаторе. Ей хотелось поработать с четырехмерными абстрактными образами. В ста метрах от дома Анна устроила себе мастерскую, в которой бывала каждый день. На занятия у нее уходил примерно час. Через месяц-два она собиралась познакомить Каваситу с некоторыми образчиками своего творчества. Рядом с мастерской находилась лаборатория сельскохозяйственного клонирования, которая использовалась ею для озеленения окрестных земель. Обычно она проводила в ней еще час-другой.
Помимо прочего, Анна занялась подведением некоторых итогов своей финансовой деятельности за последние пять лет. С помощью тапаса она познакомилась с состоянием дел на основных базах своей финансовой империи и занялась разработкой проблем повышения эффективности ее работы. В дополнение к этому она занялась изучением планетарной геологии, экзобиологии, ксенопсихологии и начал физики пространств высокого уровня. Поскольку до этого она была знакома только с алгеброй, ей то и дело приходилось прибегать к помощи тапаса.
Тем не менее, она маялась от безделья. Она ничего не говорила, но Кавасита наверняка знал об этом. Анна могла выдержать еще год-другой, но не более того. Она посмотрела на закатное светило.
— Будем считать, что я прохожу своеобразный обжиг, — пробормотала она себе под нос. — Становлюсь постоянной и твердой.
Она перешла на тропку, проходившую мимо овощных грядок. На них появилось несколько нежных ростков капусты. Все остальные посадки еще не взошли. На бетонной дорожке лежал извивающийся земляной червь — один из шестисот червей, рожденных за две недели до этого. Анна осторожно взяла червя и положила его на грядку.
Две недели назад Кавасита показал ей несколько записей, сделанных им в дневнике тапаса. Они заинтересовали Анну, хотя и показались несколько топорными и чрезмерно эзотеричными. Похоже, в скором времени он мог придти к определенным выводам. Анна надеялась, что их графики совпадут.
На небе появились первые огоньки, имитировавшие небесные светила. Сенсор на вершине купола, давал изображение всего небосвода; в том случае, если на небе появлялись метеор, полярное сияние или космический корабль, внутренний проектор тут же воспроизводил их изображение.
— За этот год я стала такой домашней, — прошептала Анна вслух.
Опустившись на колени, она вдохнула запах цветов колючего терновника, кусты которого образовывали живую изгородь. Приятная размеренная жизнь. Она еще никогда не была так довольна своим настоящим, и, все-таки… И, все-таки, ей чего-то не хватало. Она попыталась проглотить возникший в горле комок и уронила несколько слезинок. Она боялась. Если она решит отправиться к звездам, согласится ли он полететь вместе с ней? Если нет, то что она будет без него делать? Их жизни переплелись словно побеги тыквы…
Анна стала повторять про себя его имя, словно то было ее мантрой силы, однако оно уже не дарило ей энергии. Да, она познала вещи куда более важные, чем карьера планетного менялы и репутация. Ей следовало задуматься о внутреннем мире, самопознании и о причинах порчи, поразившей человеческую душу. К поискам Каваситы она относилась уважительно, однако не спешила присоединяться к ним.
Она представляла собственную будущность. Мирное состояние будет сменяться лихорадочными вспышками активности. Она вновь начнет носиться с места на место в поисках все новых и новых целей.
— Черт возьми, так уж я устроена! — процедила она сквозь зубы и принялась мять рукой сырую землю.
Вместе с комком земли из ее руки выпал полураздавленный червяк. Она тут же поднялась на ноги и вытерла пальцы о комбинезон. Как ей не хватало чистых коридоров корабля! Там уж ты точно никого не раздавишь.
Купол угнетал ее, хотя его своды и были усеяны мерцающими звездами. Она поспешила к его краю, шевеля на ходу губами. Возле воздушного шлюза стояла сотовая конструкция, предназначавшаяся для хранения оборудования и экипировки. Она одела на себя ранец с системой жизнеобеспечения и вошла в шлюзовую камеру. Оказавшись на поверхности планеты, она одела солнцезащитные очки — там солнце еще не зашло — и включила систему радиационной защиты.
- Предыдущая
- 38/45
- Следующая
