Тайна неудачного выстрела - Биргер Алексей Борисович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая

— Вполне возможно, — сказал я. — Сам видишь, какой день, сонный и тихий. Мы два дня подряд ложились невесть когда — вот, наверно, они и отсыпаются за все праздники.

— Да, сонный день… — согласился отец, глядя в маленькое окошко своей каморки на заднюю часть двора. На окно падала вечная тень от высокой поленницы под навесом, а на краю навеса сверкал пушистый снег, на фоне чистого голубого неба, и было видно, что день стоит прекрасный — морозный и солнечный. — Тихо, очень тихо. Как бы это не оказалось затишьем перед бурей.

Я тихо выскользнул из отцовской «каморки» и поднялся наверх. Оказалось, что Ванька и Фантик уже давно встали — и торчат в нашей комнате. Сперва у меня сердце ёкнуло, когда я увидел, что они уже давно вдвоём, но, как я понял с первого взгляда, ссорой между ними и не пахло. Они увлечённо складывали «паззл» — как я тут же выяснил, занялись этим, едва проснувшись, Фантик заглянула нас разбудить и, пока Ванька выбирался из постели, отвернулась к столу с разложенным «паззлом», чтобы не мешать моему брату одеваться; ей показалось, что она видит кусочек, который точно встанет в один из пробелов, попробовала положить его, потом другой… И пошло-поехало. Быстро натянувший джинсы и рубашку Ванька присоединился к ней — «только одну детальку помочь добавить», как он мне объяснил — и тоже втянулся. Забыв о завтраке и обо всём на свете, они стали собирать картинку.

— Быстро бегите вниз завтракать! — сказал я. — Все уже давно встали… — я подошёл к окну. Отец беседовал с Михаилом Дмитриевичем, поглаживая по голове Топу, присевшего рядом и, казалось, с большим любопытством слушавшего разговор. Дядя Серёжа, готовый помогать в извлечении машины, вышел из дома и присоединился к ним. — Вон, и Михаил уже приехал. Мы ещё успеем прогуляться к машине и посмотреть, как Михаил будет искать следы при свете дня и как потом эту машину будут вытягивать!

Это предложение оторвало их от «паззла». Фантик и Ванька рванули вниз — и чуть не кубарем покатились по лестнице.

Я спустился за ними вслед. На кухне наши мамы угощали секретаря кофе, а в гостиной был аккуратно расстелен вычищенный им ковёр. То ли баня и чистка снегом ковру действительно помогли, то ли у нас глаз начал привыкать, но ковёр выглядел не таким ядовитым, как прежде.

— Здорово вы его обработали! — сказал я.

— Не я один, — с лёгкой улыбкой сказал секретарь. — Степан Артёмович и охрана вчера здорово похлестали его берёзовыми веничками, так что сегодня мне оставалось только последний лоск навести.

— Клаш-ш! — проговорил Ванька с набитым ртом. — Выш-ший клаш-ш! Теперь его можно и на штенку вешать!

— Насчёт стенки сомневаюсь, — сказала мама. — Уж больна сладенькая картинка, со всеми этими охотниками, нимфами и удивлённым кабаном.

Мы хихикнули. Мама нашла самое точное слово для того, чтобы определить выражение на морде кабана. Он действительно словно удивлялся: а что это вокруг него происходит?

— Так что теперь можно гулять и развлекаться, — продолжил секретарь. — А вообще… — хмыкнул он. — Работа по спасению ковра прошла настолько удачно, что хоть праздничный салют устраивай!

— Можно устроить! — живо откликнулся Ванька. — У нас ещё остались праздничные фейерверки! Давайте запустим вечером!

— Я с радостью, — сказал секретарь. — Всю жизнь обожал пускать фейерверки. Да кто ж их не любит, а?

— И Степан Артёмович? — спросила Фантик.

— И Степан Артёмович, — подтвердил секретарь. — Думаю, мы всем доставим кучу удовольствия.

— Тогда после ужина устроим салют! — сказал Ванька.

— А я буду поджигать фейерверки, — сказал секретарь. — Если, конечно, вы не против. Я ведь понимаю, что поджигать фейерверки всем нравится.

Мы великодушно согласились уступить ему право поджигать фейерверки — если не все, то хотя бы половину. Он это заслужил.

Фантик и Ванька управились с завтраком, мы быстро оделись и вышли, прихватив снегокат. К сожалению, Топа отправился вместе с отцом, поэтому запрячь его мы, разумеется, не могли. Но на всякий случай я прихватил шлейку — ведь если Топа не улизнёт, то обратно можно будет прокатиться с ветерком! А пока что, мы сами покатили снегокат за ремни шлейки, которую пристегнули к его рулю.

— А ты чем занимался все утро? — спросила Фантик, когда мы вышли на дорогу.

— Нашим расследованием, — ответил я. — Ведь нельзя, чтобы наш «Союз диких» застаивался без дела.

— И удалось тебе что-нибудь выяснить? — спросила Фантик.

— Кое-что, — ответил я. — Я побеседовал с отцом, и он мне рассказал интересные вещи.

Разумеется, выкладывать весь разговор с отцом я не собирался, но кое-что им надо было рассказать.

— Ну! — Ванька ткнул меня кулаком в бок. — Рассказывай побыстрее!

— Знаете, кто чуть ли не больше прочих был заинтересован в том, чтобы у министра пропали ружья? — осведомился я.

— Кто? — в один голос спросили Ванька и Фантик.

— Его охранники!

— Брось! — недоверчиво воскликнул Ванька. — Как такое может быть?

— Очень просто. Во время охоты на кабана министр всегда требует, чтобы кабана гнали на него — и не позволяет никому находиться рядом для подстраховки. Он, видишь ли, должен в одиночку уложить кабана, с единого выстрела. Теперь представь, что будет, если он вдруг промахнётся или ружьё даст осечку? И, в нынешних обстоятельствах, кто после этого поверит охранникам, что «несчастный случай» не был подстроен по заказу мафии? А нет ружей — нет и охоты. А если даже затеют охоту — министру придётся воспользоваться отцовскими ружьями, и тут даже его получится убедить, чтобы рядом с ним кто-то был — ведь ружьё будет ему не знакомо, а с незнакомым ружьём даже самый опытный охотник может дать промашку! Так что, с точки зрения охраны министра от всех опасностей, лучше, чтобы ружей при нём не было!

— «Спички детям не игрушка!» — фыркнула Фантик. — Приблизительно так получается, да?

— Да. Спрятать ружья от министра, как от ребёнка прячут опасную игрушку.

— Но ведь этот полковник прямо когти рвал, чтобы найти любой след вора!.. — задумчиво проговорил Ванька. — Как он нас вчера допрашивал! Хочешь сказать, всё это было для отвода глаз?

— Вполне возможно, — сказал я. — И очень возможно, что они потихоньку вынули ружья ещё в Москве. А когда министр вернётся в Москву, они достанут ружья и вернут ему: мол, Михаил нашёл и прислал.

— Да, очень похоже на правду, — согласилась Фантик.

— Похоже, — поддержал Ванька. — Но мне сейчас пришла в голову ещё одна идея. Смотрите, похитители были на машине, так?

— Так, — согласились мы с Фантиком.

— Но ведь по этой дороге можно проехать только к нам, так?

— Так.

— Значит, если кто-то ехал по этой дороге, он ехал к нам, логично?

— Логично, — кивнул я. — Ты хочешь сказать, ехать мог кто-то знакомый?

— Разумеется! Поэтому Топа и не заволновался сначала! Он узнал запах, понимаешь? И только когда машина со знакомым запахом остановилась на дороге, а потом развернулась и умчалась, не доехав до нас, он понял, что происходит что-то не то — и заволновался! Может даже, он учуял, что человек, вылезший из машины, что-то делает с машиной министра — а ведь Топа знает, что когда кто-то тайком прикасается к чужому, то это плохо! Вот он и поднял шум!

— Логично, — сказал я. — Но кто это мог быть?

— Кто угодно! Можно будет сравнивать отпечатки шин этой таинственной машины с шинами всех машин, которые будут к нам приезжать. И ещё внимательно следить за тем, на кого из знакомых, к которым Топа давно привык и встречает дружелюбно, он вдруг, ни с того ни с него, начнёт рычать и лаять!..

— Словно обвиняя? — уточнила Фантик.

— Вот именно! Ведь раз этот человек ехал к нам и не доехал — значит, у него есть дело, по которому он всё равно доедет в ближайшие дни!

— Скорей всего, ехал поздравить с Новым годом и вёз какие-нибудь подарки… — начал я. И остановился. — Постойте!.. Подарки!..

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая