Праведник. История о Рауле Валленберге, пропавшем герое Холокоста - Бирман Джон - Страница 30

• Предыдущая
• 30/102
• Следующая

Тем не менее «бригады смерти» все же не действовали абсолютно свободно, и им оказывалось сопротивление. Небольшой подпольной группе молодых евреев с арийской внешностью, все члены которой были одеты в нилашистскую форму и имели фальшивые партийные билеты, удалось в ряде случаев освободить несколько захваченных нилашистами евреев. Кроме того, нилашистам мешал вездесущий и всеведущий Валленберг.

К концу 1944 года Валленберг, с согласия посла Даниельссона, окончательно перенес свою деятельность в Пешт, восточную часть разделенного Дунаем города, где располагались оба гетто. Сколь бы эфемерной ни была видимость порядка и законности до этого, к концу декабря в городе воцарилась полная анархия. Правительство бежало, оставив Пешт на произвол нилашистов, полиции и вермахта. Валленберг немедленно начал поиски сочувствующих или продажных партийных функционеров и полицейских. И снова удача и изобретательность выручили его. Он познакомился в штабе полиции с неким Палом Шалаи, высокопоставленным членом партии нилашистов и старшим офицером, осуществлявшим связь между партией и полицией. Шалаи вскоре стал его пусть малопривлекательным, но чрезвычайно ценным союзником [42].

Шалаи, по-видимому, пошел на сотрудничество с Валленбергом не из-за одного только инстинкта самосохранения. И хотя Валленберг в начале знакомства с ним несомненно использовал свой испытанный метод «кнута и пряника», вскоре между этими людьми возникло чувство взаимного доверия и уважения. Шалаи восхищался храбростью Валленберга. Кроме того, есть все основания полагать, что, Пала Шалаи, хотя он и был по своим взглядам антисемитом, действительно ужасали зверства, творимые товарищами по партии.

По совету Шалаи Валленберг переехал на брошенную хозяйкой квартиру венгерской писательницы Магды Габор, где ранее он встречался с баронессой Кемень. Шалаи приставил к дверям его дома двоих самых верных своих полицейских в штатской одежде. Таким образом, в первый раз за все время своего пребывания в Будапеште Валленберг получил круглосуточную охрану. По просьбе Валленберга Шалаи отрядил также 100 полицейских на охрану Общего гетто от нилашистов. Когда в первый день Нового года бандиты напали на охраняемый шведской миссией дом на улице Реваи, Валленберга, немедленно направившегося туда, сопровождал присланный Шалаи вооруженный эскорт. Таким образом, вовремя добравшись до дома, он сумел спасти от неминуемой гибели восемьдесят его жильцов.

Не всегда, однако, Валленберг успевал вовремя. В ту же неделю нилашисты напали на еще один охраняемый миссией дом на улице Кароя Легради, и к тому времени, когда Валленберг появился там, из дома вывели и убили около сорока «шведских» евреев.

8 января из охраняемого дома на улице Йокаи также вытащили и расстреляли на берегу реки еще 180 мужчин, женщин и детей.

После случившегося Валленберг попросил Шалаи найти людей для постоянной и надежной охраны всех домов Международного гетто. При помощи подкупа — Валленберг по-прежнему располагал неистощимыми запасами наличной валюты — и обещаний заступничества со стороны шведов после неизбежного падения Будапешта Шалаи удалось набрать достаточное количество полицейских, согласившихся выполнить эту работу по-настоящему. Действительно, после 8 января вторжения нилашистов в охраняемые миссией дома прекратились. Валленберг был так благодарен Шалаи, что, по воспоминаниям последнего, обещал ему: «После войны я обязательно привезу вас в Швецию и устрою для вас аудиенцию у короля».

Находясь в центре кипучих событий, Валленберг вел сражение еще на одном фронте. 2 января д-р Эрнё Вайна, брат министра внутренних дел и «представитель партии «Скрещенные стрелы» в комитете обороны Будапешта», выпустил зловещий декрет. В течение трех дней все евреи должны быть переведены из Международного гетто в Общее. Валленберг не знал точно мотивов решения, но мог догадываться о них. Он быстро написал ноту протеста, которую направил немецкому офицеру, командовавшему тогда гарнизоном столицы. Валленберг разъяснял в ноте, что через три дня, т.е. к моменту, назначенному для перевода, 75 000 евреев Общего гетто будут находиться на грани полного истощения. Индивидуальный дневной рацион жителя Общего гетто равнялся тогда 600 калориям в день — для сравнения, заключенным венгерских тюрем полагалось 1500 калорий. В то же время «жителям гетто запрещалось покидать его для обеспечения себя продовольствием» [43]. 35 000 евреев Международного гетто, писал Валленберг, находились в подобном же положении. «Они не могли бы взять с собой в дорогу для пешего перехода даже самую малую толику хлеба. По чисто гуманным соображениям этот план должен быть признан безумным и бесчеловечным».

На следующий день Валленберг дополнил свой письменный протест личным визитом в штаб вермахта, который располагался в отеле «Астория». Там он потребовал и добился приема у коменданта города, которому многозначительно напомнил, что Швеция до сих пор представляет интересы Германии во многих странах. К этому он добавил, что его страна будет выполнять свои обязательства по защите немецких интересов «только в том случае, если будет получать соответствующую помощь со стороны ответственных немецких и венгерских официальных лиц». Поэтому он требует отмены планируемого перевода защищаемых шведским правительством лиц и «полного статуса экстерриториальности и гарантий тем, кто находится под защитой шведского флага». 4 января 1945 года, несмотря на все протесты, евреям, находящимся под защитой шведских паспортов, было приказано приготовиться к переходу, на подготовку к которому им отводился всего один час времени, и на следующий день пять тысяч евреев были переведены в переполненное и голодающее Общее гетто. Ситуация выглядела безнадежной, но Валленберг поражения не признал. Он отправился непосредственно к Эрнё Вайне и предложил ему сделку: продовольствие в обмен на отмену перемещения. Валленберг знал, что к этому времени нилашисты уже испытывали трудности с продовольствием, в то время как он имел большие его запасы, по его собственному признанию припрятанные у самых близких его знакомых. Имея такой товар для бартера плюс предложение шведских паспортов для Вайны и его сотрудников на будущее, когда придут русские, Валленберг был готов к торгу.

Письмо, направленное им 6 января Вайне, красноречиво говорит само за себя: «Я хотел бы воспользоваться возможностью информировать вас, что познакомил Его Превосходительство посла Швеции с вашими дружественными замечаниями в адрес нашей страны. Его Превосходительство попросил меня выразить вам свою глубочайшую благодарность и желает заверить вас, что шведская миссия сделает все, что будет в эти трудные дни в наших силах, чтобы оказать помощь бедствующей и страдающей от военных лишений Венгрии».

В письме далее подтверждалось, что «запасы продовольствия, которые не будут в следующие несколько дней нами востребованы», могут быть переданы привратниками некоторых охраняемых миссией домов в руки полиции. Взамен перемещение евреев со шведскими паспортами в Общее гетто должно быть отменено, а штабы нилашистов в официальном порядке оповещены о том, что впредь еврейские служащие Международного гетто будут пользоваться полной свободой передвижения по городу. Более того, «партийные власти должны в будущем относиться к охраняемым миссией домам с большим, чем ранее, уважением».

Валленберг поставил на то, что русские возьмут Международное гетто до того, как запасы в нем полностью подойдут к концу. Это была игра на время.

Приблизительно тогда же Валленберг и Пер Ангер встретились друг с другом в последний раз. В своих мемуарах Ангер вспоминает, как Валленберг ненадолго заехал в здание миссии, располагавшееся на западном берегу Дуная: «Я настоятельно просил его прекратить свою деятельность и остаться с нами в Буде. Нилашисты, вероятно, за ним охотились, и, продолжая акции спасения, он подвергал себя серьезному риску. Однако Валленберг меня слушать не захотел. Потом практически под бомбежкой мы отправились в штаб СС, где, среди многого прочего, я хотел попросить для членов посольства хоть какое-нибудь убежище. Нам пришлось не раз останавливаться — дорогу впереди иногда загораживали трупы людей и лошадей, сгоревшие остовы грузовиков и развалины. Но опасность не остановила Валленберга. Я спросил его, не боится ли он? «Иногда боюсь, — ответил он, — но у меня нет выбора. Я взялся за это задание и не смог бы вернуться в Стокгольм с сознанием того, что не сделал все от меня зависящее, чтобы спасти как можно больше людей». Во время разговора с генералом СС (оберштурмбанфюрером Эрихом фон Бах-Зелевски) Валленберг пытался получить от него гарантии того, что обитатели охраняемых шведской миссией домов не будут ликвидированы в последний момент. Как обычно, Валленберг приводил доводы умело и аргументировано. Эсэсовский генерал слушал его скептически, но не скрывал того факта, что поведение Валленберга производит на него сильное впечатление. Я хорошо помню ту часть их разговора, когда немец вдруг задал Валленбергу вопрос, которого тот не ожидал: «Sie kennen Gyula Dessewffy sehr gut? Er hat sich ubrigens in Ihrem Haus versteckt!» («Вы хорошо знаете Дьюлу Дежёффи? Он, кстати, скрывается в вашем доме».) [44] Дежёффи, венгерский аристократ и журналист, после немецкого вторжения в Венгрию скрывался в подполье. Он был активным участником Сопротивления, и немцы лихорадочно искали его».

• Предыдущая
• 30/102
• Следующая