Человек-саламандра - Бирюков Александр Викторович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/77
- Следующая
Исполинское, могучее и смертельно опасное существо было создано природой с огромным запасом живучести, прочности и мощи. И создано было с единственной целью – внушать страх и причинять боль. Много страха и много боли.
Клаус носил лиловый, как у босса, линялый плащ, сшитый из лоскутков кожи… Недоброжелатели тихо злословили, что вроде бы из шкурок крыс… На лысой голове Клауса плотно сидел картуз из кожи. Его маленькие глазки скрыты темными очками с перекрещенными серебряными косточками на переносице.
Клаус Давилка Шмидт считал себя исключительно стильным парнем. В других местах, возможно, к его мнению кто-то и присоединился бы. Но на улицах столицы Мира его наряд и манеры автоматически превращали его в символ отрицания Традиции и порядка отношений между людьми.
Вместо человека, имеющего неопределенное положение в обществе, он ставил себя на позицию человека вне общества. Осознавал ли Клаус Давилка Шмидт эти обстоятельства, никому не известно. Вероятно, нет, потому что продолжал считать себя щеголем.
– Куда едем? – поинтересовался Шмидт гулким гнусавым голосом.
– Пока вперед, а там решим, – ответил Карло, садясь на заднее сиденье.
Давилка Шмидт занял место возницы, открыл впускные клапаны, и сверкающий серебром экипаж двинулся налево за угол по Кримсон Гриднесс Авеню, на запад, мимо Тур-Роад, «Мулер-Билдинг». Еще через квартал он повернул налево на Лайт-Арчстрит.
– Куда, по-твоему, может двинуться наш беглый? – флегматично поинтересовался Карло-Умник.
– Смотря чего ему надо, – резонно ответил Шмидт.
– Он хочет мести и смерти, – сказал Карло.
– Тогда он скоро будет здесь, – пробубнил громила.
– Он не попадется полиции, – сказал Карло.
– Не попадется, – низким глухим эхом отозвался Шмидт.
– Будем искать, к кому он обратится за помощью, – вздохнул Карло.
– К нам он точно не обратится, – рассмеялся Шмидт.
Карло задумался. В бесхитростном замечании безмозглого громилы почудилась ему невольная подсказка.
– Ты куда едешь? – вдруг спохватился он, когда Шмидт сделал еще один поворот налево, на этот раз на Арсенал-сквер, и покатил мимо ограды Мистпарка.
– Подумал, что время обеда, – словно извиняясь, сказал Шмидт, – пора подкрепиться. У меня в желудке урчит и булькает, как в выкипевшем котле.
– Откуда в твоей пустой голове берутся такие дельные мысли? – оживился Карло. – Едем в «Ламент», и делу конец.
– Так я же туда и правлю…
Многие женщины считают, сознательно или бессознательно, что если существует персональный рай для женщин, то он должен походить на театральную костюмерную. Только чтобы всё всерьез. Бриллианты – так бриллианты, а не стекляшки, шелк – так шелк, горностай – самый натуральный, а не крашеная искусственная цигейка. И даже не кролик. Чтобы никаких «мексиканских тушканов»!
Лена никогда ни о чем подобном не думала. И рано, и не с чего. Но чувствовала именно так.
Всё же как здорово, зажмурившись, представить себе убогую школьную дискотеку, со светомузыкой, сделанной из крашеных автомобильных фар, настоящим балом, с дамами и кавалерами, а себя королевой такого бала!
И вот куча всякого тряпья, под стать для сбора на бал!
НО!..
Однако необходимость как-то обрядиться в какой-то из предложенных нарядов, вкупе с очевидным, осознанным неумением всё это носить, повергла Лену в состояние, близкое к панике…
Избыток вариантов выбора может кого угодно поставить в тупик.
Ничто так не затрудняет выбор, как избыток вариантов.
Избыток вариантов выбора платья может даже самую опытную женщину заставить разрыдаться. Но понимание того, что ты совсем ничего не понимаешь в том, как, что и с чем, в каких сочетаниях полагается надеть, делает проблему неразрешимой.
Увы и ах!
Даже если отстраниться от обстоятельства, что Лена уже поняла, окончательно не признаваясь себе в этом понимании: это иной мир. И всё здесь происходит не так, как она привыкла.
Именно в этот момент сверхмощные предохранители ее нервной системы пшикнули и дали сизый дымок, оповещая о прекращении своего существования.
Капут.
Именно в этом состоянии «английская гувернантка», решившая всё же помочь yang lady с выбором, и застала ее. И сколько бы укоренено ни было в экономке джентльмена умение сдерживать эмоции, она не смогла скрыть потрясения.
Огустина испустила какой-то квакающий звук и всплеснула руками, словно хотела воскликнуть: «Горюшко мое!»
Неимоверным усилием домоправительница стянула расплывающийся в улыбке рот в куриную гузку, но в следующий миг и она и Лена расхохотались.
А ничто так, как совместный хохот, не может сблизить двух женщин.
И было, сказать по чести, отчего!
Лена предстала в некоем промежуточном наряде, который сформировался в процессе перманентного переодевания и переобувания, но, как ни странно, представлял собой некий законченный, хотя и выморочный ансамбль.
На ней были сапожки для верховой езды, чуть ниже колена, из темно-бежевой замши, плотно стискивающий фигуру в талии блейзер на голое тело, длиною до трети бедра, из кожи питона, с опушкой из кротового меха, манжет чуть ниже локтя.
Довершала ансамбль кремовая шляпка с высокой тульей и пятиугольником, сформированными широкими полями, украшенными золотым шитьем. Эдакая не треуголка, а «пентаголка».
Блейзер был тесноват не только в талии, но и в линии груди, и глубокий вырез без лацканов широко растопыривался… Юбки не было вовсе. Как определила сама Лена, она была похожа на мультяшного Мюнхгаузена без усов и штанов. Огустина мысленно выразилась более нелицеприятно. Но поскольку она никогда не решилась бы произнести этого вслух, то и мы не раскроем сей страшной женской тайны.
Нет ничего удивительного, что строгая Огустина не смогла сохранить суровую мину, как ни старалась. По ее мнению yang lady выглядела крайне непристойно и одновременно на редкость трогательно.
– It so terribly? – пролепетала Лена.
– Terribly? No! Eccentric smart! I see…
Возможно, сапожки для верховой езды, а может быть, общий стиль костюма yang lady подвигли Огустину на рекомендации, которые, много спустя, озадачивали ее саму. С одной стороны, если yang lady выбрала стиль, то не дело прислуги менять выбор гостьи джентльмена. С другой – yang lady была сама по себе странной, так что и одежда должна была соответствовать…
Но, так или иначе, из всего оставлены были только сапожки. К ним были подобраны широкие песочного цвета брюки для верховой прогулки. Длиной чуть ниже колен, с широкими отворотами. Оливковая блуза с широкими рукавами и манжетами от запястья до локтя и короткий замшевый жилет с серебряной вышивкой.
– Маленькая разбойница, – сказала Лена отражению в зеркале.
«Очаровательная дикарка, собравшаяся прокатиться верхом по парку», – оценила Огустина.
Лену немного смущало то, что грудь едва не выпадала из овального выреза блузки, но ничего с этим поделать, как она поняла, уже нельзя. Выбор был сделан. Пора на экскурсию.
Когда Огустина объявила, что наступило время ланча, то Лена премного удивилась как пролетевшему времени, так и тому обстоятельству, что за примеркой действительно проголодалась.
Молодость, молодость…
Ланч – это не обед и уж тем более не легкий завтрак, тем более что первый завтрак был пропущен. В отсутствие Остина его не подавали, если гостящие леди и джентльмены не распоряжались об этом особо.
В малой столовой был накрыт стол на одну персону.
Подавали филе белой рыбы, зажаренное кубиками в ореховой панировке с такими же кубиками тыквы, жаренной отдельно в той же панировке, под соусом из морошки в сметане, пресное печенье из каштанов и несладкую калиновку.
Крыжовник трех цветов, ошпаренный кипяченым калиновым вином, был гарниром к копченой грудинке.
И на десерт маленькие печеные яблочки с медом. Была и еще какая-то деликатная снедь, которую Лена не смогла идентифицировать, но осторожно перепробовала всё, что не смогла съесть.
- Предыдущая
- 22/77
- Следующая
