Планета Охотников - Бишоф Дэвид - Страница 18

• Предыдущая
• 18/55
• Следующая

Последняя фраза привлекла всеобщее внимание.

— Эй, ты что там, самая умная? — Хэнк аж остановился от возмущения. — Ничего такого вам не пригодится. По крайней мере сейчас. Все останутся целы и невредимы, пока будут соблюдать правила. А правило номер девять гласит: “Заткни свою пасть, если тебя об этом попросил руководитель группы”. Так что завянь! — закончил он, окинув Петру свирепым взглядом.

Петра рассмеялась и взглянула на Брукинса, как бы ожидая от него поддержки. Но Абнер не стал вмешиваться, а взгляд его красноречиво говорил: “Ты только что вляпалась в свое собственное дерьмо, коллега. Так чем же я тебе могу помочь?”. Взгляд этот он довел до совершенства, долгие годы отрабатывая его на коллегах в суде.

И Петре пришлось замолчать.

Спустя некоторое время Ганс поднял глаза от приборов-сенсоров, которые он держал в руке. На его мясистом лице отразилось недоумение.

— Странно. На сенсорах не видно ни малейшего движения.

— Может быть, зангоид спит?

— Что? Спит, когда солнце уже встало? Прошлой ночью он неплохо отдохнул. Утром у них самый активный период.

— Тогда, наверное, зверь поймал себе что-нибудь на завтрак и сейчас занят трапезой.

— ]а, ]а. Должно быть, так... — пробормотал Ганс без особого оптимизма и задумчиво почесал в затылке.

— Ну а ты что об этом думаешь, Петра? Что, если наводящая ужас тварь притаилась сейчас в укромном местечке на дереве и терпеливо ждет, чтобы попировать твоим пышным телом? — Брукинс явно был в шутливом настроении.

— Нет, зангоид, наверное, мечтает о твоем мозге дружище! Он любит нежную пищу. — Петра улыбнулась.

Брукинс хохотнул и весело хлопнул ее по плечу:

— Ну вот. Совсем другое дело. Вот это боевой задор. Уже начались глупые шуточки. Чувствуешь себя окруженным друзьями. Вот за что я люблю сафари!

Так, взбодрив друг друга и почувствовав прилив новых сил, юридическая коалиция перешла в авангард “боевой” группы и пристроилась сразу за двумя лидерами. Однако остальные охотники не были расположены к шуткам, и по выражению их лиц создавалось впечатление, что они не прочь вернуться в гостиницу и поиграть во что-нибудь менее обременительное, в гольф например.

Но вот сигнальные лампочки бешено замигали, оповещая всех, что обнаружен зангоид. Ганс и Хэнк, следуя указаниям приборов, направились к роще высоких деревьев. Через некоторое время охотники углубились в джунгли, теперь уже с трудом пробираясь сквозь густые заросли. От поднимающегося с земли тумана дышалось тяжелее, запахи стали более острыми. Внезапно группа вышла на большую поляну, посреди которой огромным бесформенным холмом громоздилось нечто. Брукинс взглянул на приборы, стрелки которых словно взбесились.

— Jа. Там, — показал рукой Ганс.

— Что он делает?

— Просто лежит, — ответил он.

— Странно. Зангоиды обычно забиваются в кусты, и их приходится выгонять оттуда. Что ему могло понадобиться на открытом месте? — удивленно произнес другой проводник.

— Может быть, этот не успел спрятаться? — предположил Брукинс.

Оба сопровождающих гневно посмотрели на юриста. Они были слишком крупными и сильными по сравнению с Брукинсом. И Абнер не мог позволить себе роскошь не считаться с их мнением. Учитывая, что лес глухой, а впереди, быть может, опасность, он решил, что не время сейчас связываться с этими парнями. Здесь не укроешься за судейскую мантию. И глазом моргнуть не успеешь, как тебе накрутят хвост.

Тем не менее у него приятно перехватило дух от собственной дерзости. Грубой физической силе брошен вызов. Ну чем не острые ощущения.

Они подошли немного поближе к зверю. Он лежал на спине.

Зангоидов обычно относили к семейству кошачьих. У них была голова как у ящерицы, шесть конечностей: четыре ноги и две руки. Острые зубы, когти, клешни на руках и быстрая скорость передвижения делали этих тварей очень опасными. Их еще иногда называли змеиными кентаврами из-за некоторого сходства с персонажами греческой мифологии.

Питались зангоиды исключительно сырым мясом, предпочитая его еще теплым и трепыхающимся со стекающей кровью. Охотились чаще группами, но одинокий зангоид был не менее опасен и потому считался достойной добычей. Эвастон импортировал их на Блиор, чтобы использовать в тренировочном сафари. У проводников был большой опыт охоты на этого зверя. Они знали его повадки, его сильные и слабые стороны, что делало экспедицию сравнительно безопасной, несмотря на всю агрессивность животного.

Однако по выражению лиц сопровождающих Брукинс понял, что на поляне творилось что-то необычное, нечто, с чем Хэнк и Ганс прежде не сталкивались. Их, стреляных воробьев, все происходящее, по-видимому, смущало.

— Что он делает? — негромко, с испугом спросил один из любителей охоты.

— У него что, приступ какой-то болезни? — послышался срывающийся голос другого.

— Может, его тошнит?

Были и другие предположения. Кто-то уже предлагал плюнуть на все это и убраться восвояси подобру-поздорову.

Хэнк поднял руку, призывая к тишине. С оружием наизготовку он сделал несколько шагов по направлению к животному.

Брукинс, забыв об опасности, не отрываясь смотрел, как тело зангоида сотрясается от судорожных подергиваний, проходящих непрерывными волнами. Закатившиеся от боли глаза животного вылезали из орбит, а сведенные судорогой лапы мелко дрожали. Все это сопровождалось диким ревом.

— У него на груди что-то растет, — прошептала Петра.

— Что-то типа увеличивающейся опухоли, — добавил один из охотников.

— Тише, — прошипел Ганс, уже без малейшего намека на германский акцент.

Брукинс с интересом наблюдал за происходящим, понимая, что со зверем происходит что-то неладное. “Значит, с охотой сегодня не получится, — разочарованно подумал он. — Зангоид явно не жилец на этом свете, а нового, да где ж его сейчас возьмешь. День пропал”.

А между тем растущая На глазах опухоль в нижней части грудной клетки продолжала пульсировать. Казалось, что это сердце зверя бьется так сильно, что готово выскочить из груди. От боли животное откусило кончик языка, и теперь густой поток крови вытекал из его из пасти. Вокруг него стоял удушливый запах крови, урины и смерти.

Картина настолько поражала воображение, что вся атмосфера была пропитана, как электрическим током, ужасом перед насильственной смертью. Земля содрогалась от конвульсий животного. От всего этого волосы становились дыбом.

Брукинс почувствовал, как на него снова накатилась волна страха. С Петрой явно происходило то же самое. Она была на грани нервного срыва. Казалось, что еще секунда — и она сорвется с места и побежит куда глаза глядят. Брукинс взял ее за руку, успокаивая, а сам стал вновь наблюдать за происходящим, не в силах отвести взгляд.

— Всем стоять! — скомандовал Ганс, пытаясь предупредить панику. — Мы понятия не имеем, что здесь произошло.

— Дело дрянь. Босс платит большие деньги за этих уродов, а тут такое... Надо бы заснять на камеру. Ведь он захочет узнать, что произошло с этим... — Но Хэнку не удалось закончить свою красочную речь.

Раздался истошный вопль. Кричала женщина из группы:

— Иисус Христос! Что же это?

Сцена действительно ужасала. Грудная клетка твари перестала втягиваться, а начала надуваться на глазах, как громадный шар, а точнее нарыв, гигантский карбункул, словно требующий хирургического вмешательства... Но он лопнул сам. Кровь брызнула во все стороны, какая-то часть ее попала на одежду Хэнка, сразу впитавшись в нее. Но он даже не обратил на такую мелочь внимания.

Брукинс наблюдал с любопытством и ужасом, держа наготове свою винтовку. Из образовавшейся в груди животного дыры показалось “нечто”, похожее на небольшого червя величиной с руку. Оно было все в крови, сквозь которую просматривались подвижные кольца мускулов, обеспечивающих движение.

— Что за дьявольщина! — воскликнула Петра, отшатнувшись.

— По-видимому, какая-то разновидность паразитов. Еще один обитатель этого неисследованного мира, о котором даже проводники понятия не имеют. Если так, то у него очень короткий инкубационный период, ведь зверя выпустили только сегодня. — Брукинс, казалось, не терял хладнокровия.

• Предыдущая
• 18/55
• Следующая