С первого взгляда - Бишоп Шейла - Страница 4
- Предыдущая
- 4/33
- Следующая
Но Руфус не возражал. Природная энергия и счастливая семейная жизнь помогали ему во всем. Он приходил из офиса домой и вечерами занимался садом. После ужина они с Софией падали в объятия друг друга и предавались любви с неослабевающим пылом – бывают в жизни времена и для безрассудной траты сил.
Вскоре все было готово к празднованию новоселья. На фуршет прибыло человек сорок, после чего полдюжины избранных остались на ужин.
– По-моему, все прошло отлично, – сказала София своей золовке Дине, когда основная партия гостей уехала. Женщины стояли на кухне, наливая горячий суп в супницу.
– Прекрасный прием!
На пороге появилась секретарша Руфуса.
– О, Венди! Они уже перешли в столовую? У нас все готово.
Столовая была довольно маленькой, в зеленых тонах, одна стена оклеена обоями с забавным узором из морских раковин и кораллов.
– Я совсем обленилась, – сказала Гилда Норрис, уже устроившаяся за столом. – Не могу даже встать – так выдохлась.
Гилда, хорошенькая пухленькая хохотушка, любила соблазнительно похихикать, ярко одеться и нацепить на себя побольше драгоценностей. Ее голубое платье из тафты и бриллианты казались слишком вызывающими на фоне простых ситцев других женщин. София уже успела понять, что и платья, и хихиканье равно безобидны, просто Гилде нравится быть в центре внимания и преувеличивать свои достоинства. Дик Норрис выполнял все капризы жены, и вполне мог себе это позволить, поскольку являлся единственным в Ринге фабрикантом – владел фабрикой по производству кожаных перчаток, вот уже шестьдесят лет наращивавшей состояние рода Норрисов.
Дик стоял за стулом Гилды, разговаривая с Майлзом Ропером. София подумала, что они представляют собой пару антагонистов: красивый и солидный бизнесмен и худой нервный антрополог, кожа которого побронзовела под африканским солнцем. Мрачный и немного печальный взгляд Майлза, казалось, преследовал ее.
Майлз был одним из бенефициариев Фонда и проводил длительные исследования по проблемам примитивных африканских племен, подвергавшихся воздействию цивилизации. Семь лет назад он женился на кузине Руфуса Рэймонде, но она умерла в буше от малярии, и теперь их дочь, еще одна Рэймонда, росла в доме приходского священника Джо Ленчерда, у своих дяди и тети. А Майлз оставался вдовцом.
Когда все расселись, София обнаружила себя рядом с ним, по другую руку от нее устроился кузен Виктор.
Майор Виктор Ленчерд, хозяин гончих <Хозяин гончих – титул главы охотничьего общества.>, с первого дня знакомства проникся к Софии симпатией и неизменно демонстрировал знаки внимания. Бывший кавалерийский офицер и владелец охотничьих угодий Котесбери, он был в данный момент, как сам выразился, «между женами» – только что «сбросил свою вторую».
– Я больше всего люблю посещать вечеринки как политик, не принадлежащий ни к какой партии, – заявил он, зачерпывая полную ложку томатного супа. – А ты, вероятно, думаешь, что это легко – получать удовольствие от жизни, будучи скованным по рукам и ногам обязательствами? Тебе нравится быть замужем?
– Да, очень, – улыбнулась София.
Она заметила, что Руфус пристально смотрит на нее с другого края стола, и сделала ему знак рукой, указав, что на буфете рядом с ним стоит блюдо с холодной уткой и апельсиновым салатом.
– Надеюсь, ты скоро привыкнешь к нашей странной семье, – продолжал Виктор. – У всех такой необычный энтузиазм. Руфус еще не водил тебя в пещеры? Только не говори, что тебе там понравилось!
– В некотором смысле – да. Пока я не провалилась в какую-то дыру.
Это было своеобразное испытание. Пещеры Гауберун находились за Рингом, в трех милях вверх по реке, и никто не решился бы назвать их благоустроенным и приятным местом для туристов. Лишенные освещения и бетонных ступенек, пещеры хранили первобытный мрак в своих расщелинах, уходящих глубоко под Гризденские холмы, и были усеяны разнокалиберными дырками, как швейцарский сыр. Вы входите туда, связанные канатом друг с другом, прихватив шахтерский фонарь, медленно продвигаетесь вперед, перелезая через валуны, форсируете вброд спрятанные под землю реки, затем пятно света от вашего фонаря выхватывает вдруг пещеру размером с кафедральный собор и лес сталактитов, которым полмиллиона лет… София испытала тогда благоговейный страх и приятное возбуждение, но никто не заставил бы ее пойти туда вновь. Руфус же был без ума от Гауберун – он исследовал пещеры со школьной скамьи.
– И все же тебе повезло, – заметила Гилда Норрис. – Хотелось бы мне, чтобы меня кто-нибудь взял в пещеры. Должно быть, это так волнительно!
– Могу себе представить, а ты? – прошептал Виктор, наклонившись к Софии. – Останавливаться с милым другом в темных уголках, чтобы нежно пошептаться или пошлепать друг друга по… Милашка Гилда не упустила бы такой возможности.
– Виктор, ради бога! – запротестовала София, давясь от смеха.
Руфус продолжал хмуро наблюдать за ними.
– Что смешного, Виктор? – требовательно спросил он вдруг. – Или это секрет?
Все замолчали, повернулись к ним, и София обнаружила, что краснеет. Она была смущена, потому что они с Виктором смеялись над Гилдой, которая выглядела такой добродушной… Чтобы сгладить неловкость, София громко спросила Виктора, лазил ли он сам в пещеры.
– Я уже много лет не бывал там. Если бы мне захотелось свернуть себе шею, я сделал бы это при дневном свете. Но поскольку я прожженный прожигатель жизни – скверный каламбур, прости, – я развлекаюсь по-другому и делаю вещи, которые ни один Ленчерд, имеющий чувство собственного достоинства, не одобрил бы. Все они кощунственно великодушны, за исключением меня. Например, Руфус считает, что жестоко вешать убийц и охотиться на лис.
– Я согласна с ним насчет смертной казни. Но звук охотничьего рога трогает что-то внутри…
– Вот! – удовлетворенно произнес Виктор. – Я знал, что ты – мой тип девушки. Не хочешь поохотиться с нами в следующем сезоне?
– Боже, нет! Я не ездила верхом с тех пор, как окончила школу. Тогда я была членом клуба «Пони» и зачитывалась книгами о лошадях.
– Звучит обнадеживающе. У тебя все получится. Приедешь ко мне, и я посажу тебя на лошадь…
– Нет, будь ты проклят, не посадишь! – Голос Руфуса грянул, как выстрел. Он вскочил, он тяжело дышал, в его глазах горел воинственный огонь.
– Руфус! – выдохнула София в ужасе. Она и так не имела ни малейшего намерения принимать приглашение Виктора, но не видела необходимости устраивать по этому поводу скандал.
– Остынь, старина, – проворчал Виктор. – Ты всегда был нерешительным, как все Ленчерды, и терпеть не мог лошадей, но это не причина для того, чтобы лишать Софию удовольствия от верховой прогулки.
Руфус проигнорировал слова кузена и сурово, будто на провинившуюся служанку, посмотрел на жену.
– Мы будем пить кофе в другой комнате, – бросил он и вышел из столовой.
Воцарилось гнетущее молчание. Все, озадаченно переглядываясь, переместились в гостиную. София принесла кофе, не смея поднять глаз. Ее неприятно удивило то, что Руфус так быстро захмелел… Ну конечно, он пьян, иначе не позволил бы себе говорить в таком тоне! И все равно, она не понимала, почему он разозлился. Руфус всегда любил Виктора и не воспринимал этого балагура и бабника всерьез… Ощущая тягостную неловкость, София села и завела беседу с Гилдой. Подошел Виктор и пристроился на подлокотнике ее кресла.
– Не переживай, дорогая. Этот маленький скандал ничего не значит. – Он ласково пожал ее руку.
Внезапно Руфус навис над ними обоими и, схватив Виктора за плечи, попытался стащить кузена с его насеста.
– Прекрати приставать к моей жене! Убирайся! Вон отсюда, пока я не вышвырнул тебя!
– Руфус, ты пьян… – осторожно вмешался Майлз Ропер.
– Нет, я не пьян! – возразил Руфус и добавил что-то, чего женщины не расслышали – вероятно, к лучшему.
Виктор встал и сдержанно произнес:
– Если ты считаешь, что мне действительно лучше уйти…
Дик Норрис кашлянул.
- Предыдущая
- 4/33
- Следующая
