Тахиона - Грай Татьяна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/15
• Следующая

– Никакой хитрости нет, – категорически отверг подозрение Скрибнер. – Я, конечно, розовый… правда, сейчас этого не видно, я хотел бы и в этом тоже разобраться. Но я ничего не знаю о вас. А почему ты думаешь, что я должен знать?

Ду-лализе помолчал немного, потом сказал:

– Давай подумаем вместе, должен ли ты знать.

– Давай, – согласился Скрибнер.

– Были розовые – дети младшей дочери Корилентио-лека и дикого анаталта. И были розовые – пришедшие неизвестно откуда и ушедшие неведомо куда. Так?

– Наверное, так, – пожал плечами Скрибнер. – Я не знал этого.

– Не знал… – старик пожевал губами, посмотрел на Адриана Антоновича скептически. – Ты сам – откуда?

– Я? – Скрибнер немного растерялся. – Я… пожалуй, можно сказать, что я неведомо откуда. Во всяком случае, издалека.

– Вот! – Ду-лализе назидательно поднял палец. – Издалека. Неведомо откуда. В этом все дело. И уйдешь неведомо куда. И разве можно знать, что ты оставишь после себя?

– А что я могу оставить? – удивился Скрибнер. Старик промолчал.

– Расскажи, пожалуйста, подробнее, – попросил Скрибнер. – Ты говоришь загадками, я ничего не понимаю.

– Расскажу, – Ду-лализе поерзал по циновке, устраиваясь поудобнее. – Очень давно все потомки Корилентио-лека жили на большом-большом острове. Остров не имел другого края, там росли разные деревья и много трав. И зверей там было много, диких зверей. Я не стану говорить тебе о жизни на большом острове, жизнь везде одинакова, всегда нужно строить дома и добывать еду. Но скажу, что на большом острове жить было хорошо. Но вот однажды пришли другие розовые. Чужие, неведомо откуда. Нельзя сказать, что они были злыми, нет. Пожалуй, они были даже добрыми – на свой лад. Они хотели, чтобы дети Корилентио-лека научились строить другие дома и другие лодки – не такие, какие строили предки. Кстати сказать, лодки розовых были хороши, теперь сургоры делают такие. Еще они хотели научить всех рисовать на тонких сухих листьях непонятные и ненужные знаки. Они предлагали свою одежду – прочную, но неудобную для ловли рыбы и сбора травы. Долго они жили на большом острове

– год или два. А потом заболели. Колдуны хотели вылечить их, болезнь была старой и известной, но розовые отказались от помощи – наверное, у них было такое табу. И ушли неведомо куда, и никогда не возвращались. И вот когда они ушли – начались беды.

Старик закрыл глаза, словно желая увидеть картины прошлого, – и сказать так, чтобы розовый, пришедший неведомо откуда, понял безмерность несчастий, постигших потомков Корилентио-лека…

– Розовые оставили на большом острове свои огороды. В песок розовые сажали корни тодит, рождающие клубни, и предлагали всем есть эти корни, уверяя, что от такой пищи люди умнеют. Но в то время над племенами стоял очень сильный колдун Лорпи-са, он сказал «Нет». И вот розовые исчезли, а огороды остались. И одичали. Корни расползлись по большому острову и стали нападать на людей. И потомкам Корилентио-лека пришлось бросить дома, все бросить и переселиться на маленькие острова в океане. Вот и все.

– Все? – удивился Скрибнер. – А тахи?

– А что – тахи?

– Ты обещал рассказать про тахи – откуда они взялись и зачем вам нужны.

Ду-лализе развел руками.

– Такой вопрос может задать только очень маленький ребенок. Ну что ж, скажу… Тахи ниоткуда не взялись, они всегда жили на маленьких островах. И когда на острова приплыли люди, тахи стали ручными, домашними. Не все, конечно, есть и дикие тахи, они живут сами по себе. Когда у диких тахи наступает брачная пора, они танцуют на Ки-Нтот, – поэтому мы и не живем на том острове, пусть танцуют спокойно.

– А мы как же? – спросил Скрибнер. – Мы им не помешаем?

– Колдун сказал, что до начала танцев тахи вы уже уйдете с Ки-Нтот, не беспокойся.

«Вот-те раз, – подумал Скрибнер, – что же этот знахарь затеял?»

И задал еще один вопрос:

– Почему нельзя выходить в море без тахи?

– Ай, что ты за бестолковый человек, – в голосе Ду-лализе послышалось легкое раздражение. – Если на лодку нападет большая рыба – что будешь делать без тахи? Если ветер, волны сильные – как спасешься?

Адриан Антонович решил, что, пожалуй, довольно расспрашивать о тахи, как бы старик не рассердился по-настоящему, тогда уж не поговоришь.

– Ясно, – сказал он. – Конечно, ты прав. Без тахи лучше в море не лезть. А почему ты ничего не сказал моему товарищу, он к тебе приходил недавно?

Ду-лализе тихонько засмеялся, покрутил головой.

– Э-хе, – вздохнул он, – розовый… Хочешь понять, вижу, а только все равно не понимаешь. Я не знаю, почему Карпацико-тин не разрешает рассказывать вам, – но я знаю то, что сказано давно, еще Лорпи-са сказал. Он сказал: «Нельзя наказать человека за то, что он сделал в возвращенном прошлом. Сделанное в прошлом не существует в нынешнем дне». Это всем известно, и Карпацико-тину – тоже.

– Возвращенное прошлое… – Скрибнер подумал и спросил:

– А откуда ты знаешь что сейчас – прошлое?

– А ты разве не видишь? – старик широким жестом указал на черно-белое окружение.

– Ну, хорошо, – Скрибнер не думал сдаваться. – Но какой сейчас день, ты знаешь?

Ду-лализе вместо ответа позвал внука:

– Наза-ло! Иди сюда.

Мальчик вошел, остановился возле двери, глядя вопросительно на деда.

– Орехи когда у нас в доме кончились? – спросил его старик. – Вчера?

– Два дня назад, – хмуро ответил Наза-ло. – И я позавчера наколол их на неделю вперед, а вот теперь снова приходится… – и ушел.

– Значит, сегодня – позавчера, – сказал Ду-лализе. – Понимаешь? Все вернулось в позавчера. А когда прошлое кончится – исчезнут те орехи, которые Наза-ло собрал сегодня, а те, которые были раньше в доме, – появятся.

Адриан Антонович попытался разобраться, но решил, что лучше обдумать все это позже, – и поинтересовался:

– Зачем же колдун запретил рассказывать? Чего он боится, как ты думаешь?

– Я не думаю, чтобы Карпацико-тин чего-то боялся, – неторопливо сказал Ду-лализе. – Он очень сильный колдун, и очень давно живет на свете. Он был учеником Лорпи-са.

– Что?! – Скрибнер в изумлении уставился на старика. – Как это – учеником Лорпи-са? Ведь с тех пор умерло много поколений.

– Да, это так, – согласился Ду-лализе. – А Карпацико-тин живет. Может быть, он просто бессмертен, а может быть, берет в себя души молодых учеников… ученики у него почему-то умирают часто, наверное, он свою короткую жизнь в них вкладывает, а их длинную забирает… так старые люди говорили.

– А если не давать ему учеников?

Старик рассмеялся.

– Чудак ты, розовый. Кто посмеет отказать колдуну? Он говорит – этого я беру в ученики. И все. А откажись отпустить сына или внука – колдун тебе тахи не даст. Твой тахи умрет, а нового не будет. Тогда ты не выйдешь в море за рыбой, а в лагуне рыба не всегда есть. И никогда не сможешь побывать на других островах. Колдун может даже всех тахи прогнать с острова, тогда остров погибнет. Все пальмы, дома, люди, – все погибнет, все унесет большой ветер, вода смоет. С колдуном нельзя спорить. А рассказывать вам, я думаю, потому не велел, что опасается, как бы вы на наших островах огородов не насадили, – куда уйти нам тогда? У вас, розовых, память короткая, вы давно про эти огороды забыли, вы все забыли… а расскажи, напомни – опять за старое возьметесь?

– Не возьмемся, – пообещал Скрибнер. – Тодит и на нас нападают, мы хотим их уничтожить, тогда на большом острове можно будет жить. Но вот интересно, что колдун с нами сделать намерен?

– Наверное, хочет диких тахи с вашего острова выманить, он умеет, – и тогда вас вода смоет.

Старик говорил спокойно, видно было, что его совершенно не беспокоит судьба розовых, – ну, смоет их вода, и что с того? Никого это не интересует.

– Скажи, Ду-лализе, – спросил Скрибнер, – а вы хотели бы вернуться на большой остров? Если там не будет тодит, конечно.

Старик хитро улыбнулся, покачал головой.

– Ты, розовый, сколько живешь?

• Предыдущая
• 9/15
• Следующая