Тайна пропавшего ожерелья - Блайтон Энид - Страница 23

• Предыдущая
• 23/29
• Следующая

Мистер Гун рассмеялся довольно-таки неприятным смехом. У Фатти сердце упало, когда он его услышал. Он понял, что констебль все-таки оставит его взаперти. И у него было на то множество оправданий: что у него не было времени освободить Фатти, что он предполагал тотчас же вернуться, да все, что угодно. Разрази его гром, этого Гуна!

– Ладно, до скорого! – сказал мистер Гун и покинул павильон. Фатти простонал. Теперь придется ему оставаться в шкафу, пока не закончится все самое главное. До чего ж паршиво. А все его прекрасные планы?.. Что скажет инспектор Дженкс? Он будет очень доволен Гуном, несомненно проявившим в этом деле сообразительность и как следует над ним поработавшим.

Бедный Фатти! Мучительно неудобно было лежать в шкафу, с веревками, резавшими руки и ноги. И все это по вине Гуна! Угораздило же его расчихаться и провалить всю затею! Сам-то он после этого отлично выкрутился, предоставив Фатти расхлебывать заваренную им кашу.

Внезапно Фатти услышал тихий звук и навострил уши. Похоже было на то, что открывают окно. Кто-то лезет сюда? Неужели кто-то из воров вернулся?

Затем Фатти услышал приглушенный голос – как хорошо он был ему знаком.

– Фатти! Есть здесь кто-нибудь? Фатти!

Это был Ларри! У Фатти радостно забилось сердце, и он попытался сесть.

– Ларри! Я заперт в шкафу, куда мы спрятали Наполеона! Освободи меня! Живо, освободи!

Ларри кинулся к шкафу. Ключ был в замке. Ларри повернул ключ и открыл дверь. И обнаружил в шкафу бедного Фатти, завернутого в штору.

– Фатти! Что произошло? – вскричал Ларри. – Ты ранен?

– Нет, не ранен – вот только запястья и лодыжки болят из-за врезавшихся веревок, – ответил Фатти. – Есть у тебя ножик, Ларри? Режь веревки.

Ларри перерезал веревки, и Фатти выпутался из шторы.

Он швырнул ее в угол к перерезанным веревкам. Снял мундир Наполеона и надел собственную одежду. Затем захлопнул и запер дверь шкафа.

– Ох, Ларри, до чего ж я был рад услышать твой голос! – сказал он. – Но давай не будем терять время на разговоры. Давай-ка побыстрее пошли домой!

– Родители думают, будто я в постели, – сообщил Ларри. – Я пройдусь до твоего дома, если хочешь. Ведь твоих родителей нет? Пошли.

– Пошли. Поговорим обо всем, когда будем у меня, – согласился Фатти.

Спеша изо всех сил – хотя от туго затянутых веревок у Фатти распухли и болели лодыжки, – ребята пустились полями домой. Вскоре они уже были у дома Фатти и незаметно вошли в него. Они поднялись в его комнату, и Фатти, повалившись на кровать, стал, морщась, массировать лодыжки.

– Ларри! Как же получилось, что ты вернулся и выручил меня? – спросил он. – Если б не ты, я пролежал бы там не один час. Подлец Гун освобождать меня не стал. Но расскажи сначала, что с тобой приключилось.

– Рассказывать особенно нечего, – ответил Ларри. – Я вернулся домой и рассказал Дэйзи о том, что мы сделали. А потом, около половины десятого, когда я был уже в постели, появился. Пип и стал бросать камешки мне в окно.

– Зачем? – спросил Фатти.

– Бетси его поедала. Пип сказал, что она ужасно переживает, не хочет идти спать, все время плачет и повторяет, что чувствует, что ты попал в беду. Ты же знаешь, какие порой бывают у Бетси глупые мысли. Она же совсем еще ребенок.

– И Пип, которому не терпелось поскорей услышать, как там все было с моим переодеванием в Наполеона, сказал Бетси, что пойдет и повидает тебя, – подхватил Фатти. – Это успокоило бы Бетси, а старине Пипу позволило бы удовлетворить свое любопытство. Понимаю… Но что заставило тебя отправиться к павильону восковых фигур?

– Даже не знаю, – ответил Ларри. – Помнишь ведь, однажды у Бетси уже было предчувствие, что ты попал в беду, и оно оказалось верным. И я просто подумал… Ну да, просто подумал, что неплохо было бы пробраться в павильон и просто пошарить в нем, попробовать понять, что там произошло.

– Как же я рад, что у Бетси опять возникло предчувствие, – благодарно сказал Фатти. – И рад тому, Ларри, что ты пришел,

– Да, вот так я и пришел. Когда я добрался до павильона, в нем было темно, и ни единой души вокруг. Я открыл окно, залез внутрь и позвал тебя по имени. Вот и все.

Наступило молчание. Фатти внезапно помрачнел.

– Но что с тобой? – спросил Ларри. – Ты еще не рассказал мне, что произошло и почему ты был заперт. Тебя все-таки разоблачили?

Фатти принялся рассказывать. Ларри с изумлением слушал. Значит, Гун тоже там был! Когда Фатти дошел до того момента, как Гун чихнул и в результате поймали не Гуна, а его, Фатти, Ларри с глубоким сочувствием произнес:

– Бедняга! Значит, Гун получил все сведения, подло оставил тебя там и кинулся арестовывать воров и докладывать об этом. Хлопотливый у него вечерок!

– Он сказал, что вернется и выпустит меня из шкафа, когда все самое интересное будет сделано. – Фатти слабо улыбнулся. – Вот он удивится, что меня там нет!

– Удивится! – согласился Ларри. – Он ведь не знает, что произошло. Давай сделаем вид, будто и нам неизвестно, где ты, а? Завтра будем ходить за ним по пятам и донимать его – да его удар хватит, когда он узнает, что ты исчез! Он будет теряться в догадках!

– И почувствует себя очень неважно, ведь он понимает, что обязан был без всяких меня освободить, – поддержал Фатти. – Ладно, Ларри, я ложусь спать. Ох, какая же досада: после всех наших трудов, переодеваний и всех планов Тайну все-таки раскроет Гун и все коврижки достанутся ему!

Мальчики расстались, и Ларри побежал домой, размышляя о том, что сейчас делает Гун.

Он представил себе каслтонский особняк, пытаясь угадать, вышли ли уже воры на дело, окружен ли дом и производит ли Гун сейчас аресты. Что ж, может, все это будет в завтрашних газетах.

Гун действительно в ту ночь неплохо поработал. Он оцепил особняк в то время, когда воры как раз находились в нем. Он захватил всех четырех – хотя одному из них, увы, удалось скрыться во время завязавшейся потасовки. Тем не менее Гун был очень доволен самим собой.

Было уже за полночь, когда Гун внезапно припомнил, что оставил связанного Фатти в шкафу павильона восковых фигур.

«Черт побери этого мальчишку! – подумал он. – Если б не надо было вызволять его из шкафа, я мог бы уже отправиться спать. У него достаточно было времени, чтобы поразмышлять над всеми своими проделками. Да, пойду-ка я освобожу его – и скажу ему несколько ласковых слов в назидание. На этот раз он упустил все самое главное, и раскрыл дело я, а не он! Ха!»

Он поехал на велосипеде к павильону восковых фигур, оставил велосипед перед входом и вошел в павильон. Включив фонарик, он подошел к шкафу и громко постучал.

– Эй, ты! – сказал он. – Готовься выйти на свободу. Мы все сделали, вся забава уже позади, так что можешь теперь выйти!

В ответ ни звука. Мистер Гун еще громче побарабанил по двери, решив, что Фатти уснул. Но ответа так и не последовало. У мистера Гуна похолодело сердце. Но ведь ничего же не случилось с этим мальчишкой?!

Он поспешно повернул ключ в замке и открыл дверь. Посветил фонариком внутрь шкафа. На него смотрел Наполеон, стоявший там в своем исподнем – но не Фатти! У мистера Гуна задрожали руки. Где же мальчишка? Он не мог выбраться из запертого шкафа! Или мог? Мистер Гун припомнил, как в предыдущем деле Фатти таинственным образом прошел через запертую дверь.

Мистер Гун двинул Наполеона в бок – удостовериться, что это восковая кукла, а не Фатти. Наполеон и не дрогнул. Он продолжал глядеть на мистера Гуна неподвижным взором. Да, он несомненно из воска.

Озадаченный и подавленный, мистер Гун закрыл дверь. Так где же мальчишка? Кто-то его вытащил? Он знал, что Фатти был связан и завернут в штору, так что сам он выбраться не мог. Что же тогда произошло?

Гун медленно поехал домой, с усилием крутя педали. Ему следовало освободить мальчишку еще до того, как он кинулся арестовывать воров. А вдруг он не объявится к утру? Как он объяснит это инспектору Дженксу? Встреча с инспектором назначена на десять часов.

• Предыдущая
• 23/29
• Следующая