Плата по старым долгам - Ростовцев Эдуард Исаакович - Страница 52

- Он прикарманил Дулибский филиал, что не так уже мало, - возразил Олег.

- А как на это смотрит Мельник?

- Сердито посмотрел. Закалюк пытался обставить и его, а здешний губернатор не любит, когда его обставляют.

- Ты знал раньше Мельника?

- Оказалось, что знал. Довелось как-то повстречаться на узкой дорожке.

- Судя по твоему тону, встреча была не из приятных.

- Из очень неприятных! Это старая и довольно гнусная история. Когда-нибудь расскажу... Вернусь завтра первым рейсом, так складываются обстоятельства. Формальности завершит Винницкий... Да, кое-что произошло. Но об этом не по телефону... Спокойной ночи...

31

Положив трубку, Олег начал заваривать кофе - вода уже вскипела, когда почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Оглянулся. В дверях, обернувшись купальным полотенцем, стояла Мирослава. Настороженный взгляд, сдвинутые к переносице брови, плотно сжатые губы свидетельствовали, что если накануне она была пьяна, в чем Олег снова усомнился, то сейчас отрезвела и подслушала его разговор с Шумским. Ее любопытство было столь велико, что она выскочила из ванной, прихватив с собой только полотенце, которым сейчас безуспешно пыталась прикрыться.

- Вы уезжаете? Что случилось?

- Ничего из ряда вон выходящего, но так складываются обстоятельства, - как можно неопределеннее сказал Олег, стараясь не опускать взгляда ниже ее плеч.

- И не посчитали нужным сообщить об этом небезразличному вам человеку?

- Вы так неожиданно покинули клуб... Я собирался звонить вам, - стал оправдываться Олег.

- Неправда! Я чувствую: что-то произошло. С кем вы сейчас разговаривали?

- Со своим шефом - Шумским.

- А кто этот человек, о котором говорили? Мельник?

- Допустим.

- Я же запретила вам встречаться с ним! - негодующе топнула босой ногой Мирослава. - Какой же вы осел! Полезли к черту на рога.

- Черт оказался не таким уж страшным.

- Вот как! Значит нашли общий язык?

- Договорились, скажем так.

- И конечно за мой счет!

- Ваш счет не пострадал, - смутился Олег, потому что в какой-то мере она была права, и тут же предложил: - Хотите кофе?

- Терпеть не могу кофе, так же как и вранье! - фыркнула Мирослава. Он вас дожал, я его знаю. И вы решили отступиться от меня во имя своих делишек. Так вот, не выйдет! Ни у него, ни у вас. Я все уже решила сама... А что это за гнусная история, в которой он был замешан?

- Вы как следователь - вопрос за вопросом, - растерялся Олег, не зная как реагировать на ее многозначительное, но пока еще не совсем понятное заявление, что она уже все решила.

- С кем поведешься, от того и наберешься! - не снижала напора Мирослава. - Днем в сквере вы допрашивали меня, теперь моя очередь. Так что не виляйте, колитесь. Я должна знать все, прежде чем лягу с вами в постель.

- Я не приглашал вас в постель, - вконец опешил Олег.

Мирослава порозовела, но сказала упрямо:

- Приглашение не требуется. Я проиграла пари: информацию о вашей встрече с общественностью не взяла ни одна газета.

- Когда вы успели? - искренне удивился Олег.

- В том-то и дело, что не успела, меня опередили с материалом, по-другому освещающим это эпохальное событие. Короче, я была слишком самонадеянна, за что надо платить. Не люблю ходить в должницах!

Она отбросила полотенце и, уже не глядя на Олега, но не опуская головы, расправив плечи и прижав к бокам локти, словно на смотру, подошла к кровати, сдернула покрывало, легла навзничь, забросила руки за голову, устремила взгляд в потолок и, казалось, окаменела.

Олег хотел возмутиться ее очередной, на этот раз преступающей все границы выходкой. Подумал, что должно быть она ведет себя так и с Завгородним, и с Мельником, а быть может даже с Леонидом - люди не зря болтают, и это для нее так же просто, как выпить бокал столь любимого ею шампанского. Но потом заметил, как густеет, разливается по ее щекам, подступает к мочкам ушей пылающий румянец стыда. И понял, что ей не просто дался этот шаг. Но почему она поступила так, не брался судить, уже не в силах отвести взгляд от простертого на гостиничной кровати ослепительно красивого женского тела, что манило, притягивало к себе и в то же время настораживало своей покорностью, едва ли не жертвенностью. Словно угадав его мысли, Мирослава повернулась ничком, зарылась лицом в подушку, заведенными за спину руками пытаясь прикрыть тугую, обтянутую золотистой кожей грудь - ее решимости хватило ненадолго. Эти запоздалые движения стыда, как ни странно, подхлестнули Олега. Уже ни о чем не думая, он подступил к девушке, опустился на колени, стал ласкать, целовать ее шею, плечи, спину, грудь. Он не торопил события, чувствуя напряженность ее тела и довольствуясь льнущим к его ладоням, губам бархатом кожи, и только когда она расслабилась, а затем обратила к нему лицо, позволила заглянуть в потеплевшую синь глаз, лег рядом, привлек ее к себе. Мирослава отдалась доверчиво, но не страстно, смежив веки и шепча: "Не смотри на меня. Я тебя очень прошу..."

А потом спрятала лицо у него на груди и так лежала какое-то время, притихшая, умиротворенная. И вдруг рассмеялась:

- А здорово я сыграла алкашку?

- Здорово, я почти поверил.

- И в то, что пришла рассчитываться поверил? - оборвала она смех.

- Нет, конечно.

- А что подумал. Только честно.

Она отстранилась, заглянула ему в глаза.

- Что же я мог подумать? - растерялся Олег.

Он и в самом деле не знал, что подумать, устыдившись неприятных мыслей, что нахлынули на него, когда она, отбросив полотенце, нагая пошла к кровати. Он еще плохо знал ее, и хотя успел убедиться в ее искренности, доброжелательности, но убедился также в ее импульсивности, непредсказуемости. Надеялся, что ее поступок продиктован не сиюминутным порывом, однако полной уверенности не было.

- Ну, к примеру, что я путана.

- Не говори глупостей.

- Почему же глупости? Я девушка бедная, приживалка, и дополнительный заработок мне не помешает.

- Я должен спросить сколько?

- Если спросишь, получишь по физиономии.

- Потрясающе! Чисто женская логика.

- А твоя мужская не допускает, что не все измеряется баксами, шмотками, что чувство оплачивают чувством и что, быть может, я люблю тебя?

- Не смел даже подумать, - снова растерялся Олег. - Ты не давала повода.

- Нет, ты определенно питекантроп! Не давала повода. А чем по-твоему, я занималась сегодня весь день? И если бы только сегодня! Я начала влюбляться в тебя еще девчонкой, после того, как перешла жить к Закалюкам.

- При чем тут Закалюки?

- В их доме ты присутствовал незримо. Я имею в виду не только Полину, но и Леонида Максимовича. Но, если с Полиной все было ясно, то его отношение к тебе долго оставалось для меня загадкой. Мне казалось, что он чувствует себя виноватым перед тобой. Но потом поняла - он завидует тебе.

- Чему он мог завидовать? - усомнился Олег.

- Что ты отважился взять на себя чужую вину, воевал в Афганистане, что знаешь иностранные языки, хорошо играешь в теннис, нравишься женщинам. И Полининому чувству к тебе завидовал: не ее ревновал - тебе завидовал. А вот меня ревновал и ревнует к тебе. Причем люто!

- Почему ты так решила?

- Не решила - знаю. Когда впервые увидела тебя на похоронах Петра Егоровича, сразу влюбилась по уши. Если до этого по-девчоночьи - заочно увлекалась, то как увидела живьем, будто в бездонную пропасть свалилась. Даже сейчас, как вспоминаю, оторопь берет. На поминках глаз с тебя не спускала, подмигивала со значением, как уличная девка, - ничего уже не соображала.

- Не представляю, как я мог этого не заметить.

- Тебе Полина тогда глаза застилала. А вот Леонид Максимович сразу все усек и уже не отпускал меня от себя ни на шаг. Но я перехитрила его: за день до твоего отъезда под каким-то предлогом осталась ночевать у Савицких, и когда все уснули, прокралась к тебе в мансарду. Привет! Той ночью ты с Полиной и тоже втихаря подался в Русановку. Потом она рассказывала, как Леонид Максимович застукал вас там. Но он искал не ее меня. И если бы застал с тобой, убил бы обоих. Думаешь сочиняю?