Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Белоусов Сергей - Страница 31

• Предыдущая
• 31/54
• Следующая

неслышно бормотал Пиччи.

Ступив на пологий склон, мальчик уверенно развернулся и, высоко подняв смычок и скрипку, слегка поклонился зрителям. Слегка — поскольку на плечах его продолжала сидеть Алена, тоже важно склонившая головку. Вот девочка оказалась уже на земле, рядом с Пиччи. Держась за руки, они посылали спутникам воздушные поцелуи.

Смычок и скрипка, повиснув над Печенюшкиным, слились и превратились в большой пестрый шар. Шар медленно опускался на землю, но внезапно движение воздуха подхватило его и, словно в трубу пылесоса, затянуло в тоннель, из которого вытекал ручеек.

Того, что случилось вслед, никто из зрителей предвидеть не мог.

Слабый хлопок послышался из тоннеля, и вдруг, словно в ответ ему, раздался ужасающий грохот обвала. Ревущий поток вырвался из черной дыры, устремляясь в пропасть. Огромные острые камни ворочались в нем не в силах противостоять бешеному напору воды.

Печенюшкин успел лишь подхватить Алену и на вытянутых руках высоко поднять над собой. Мерцание защитной сферы окружило девочку. В следующий миг поток настиг их и безжалостно швырнул в бездну.

Лиза кричала, пыталась броситься за сестренкой, но Фантолетта и Федя удержали ее.

Водяная лавина гремела еще пару минут, затем стихла. Иссяк даже слабенький ручеек, бежавший из дыры раньше. Очевидно, подземный водоем, разрушенный обвалом, был теперь пуст.

Мост уцелел. Вода и камни не дотянулись до него совсем чуть-чуть. Пусти Печенюшкин свой чудо-луч левее моста, они с Аленкой остались бы невредимы.

— Случайная, дурацкая неожиданность, — уговаривала Фантолетта Лизу и себя. — Все предвидеть невозможно. Я уверена — Аленка невредима. Печенюшкин волоску с ее головы не позволит упасть!

Лиза вспомнила прозрачный, мерцающий шар, в котором очутилась ее сестренка.

Красными от слез глазами она робко обводила фею, картоморов и домового, ища утешения и поддержки.

— Почему же они не возвращаются? — шептала Лиза. — Хоть бы весточку подали, что живы…

Как будто услышав ее, из темного провала бездны с отвратительным писком взмыла летучая мышь. Она пронеслась над путниками, уронив прямо в руки девочки какой-то предмет, и в почтительном отдалении, наверху, укрылась за одним из сталактитов.

Вскрикнув, Лиза глядела на бриллиант Коломбы, снова вернувшийся к ней.

Зеленый лучик потянулся от камня, уперся в стену, и по ней, словно в световой газете, быстро побежали буквы.

Федя, устроив на колене потрепанный блокнот, стенографировал послание.

Громко, торопясь, боясь сбиться, Лиза читала вслух:

«Мы целы, Аленка не ушиблась, волнуемся за вас. Угодили в ловушку Заусенчатых Обормотов, тех, кто рыл эти пещеры когда-то. Выберемся сами, но быстро не получится. Идите вперед к сокровищам. Ждите нас в конце пути. Осталось три поворота налево, два направо и еще три — налево. И помните — на хвосте у вас бандиты. Торопитесь! Не вешайте нос! Подательнице письма вручите ответ. Алена. Пиччи.»

Ответ получился немногословным: «Пусть сокращаются большие расстояния! Целуем, волнуемся, ждем.»

Листок из блокнота Федя положил на доски мостика, сам отошел в сторонку. Крылатая почтальонша сорвалась с потолка и, схватив записку, исчезла в провале.

Предстояло решать, что делать с бандитами. Клубень склонялся к сражению. Фантолетта и Глазок поддерживали его. Кожурка, Неровня и Лиза противились, ссылаясь на инструкции Печенюшкина. Честно говоря, Лиза отчаянно трусила. Федя, после исчезновения Пиччи принявший командование, раздумывал. Теперь от его выбора зависело все.

— Парни лихие, умелые, — бормотал домовой себе под нос. — Опять же оружие при них. Такую, глядишь, штуку удерут — и не заметишь, как сплошаешь… Будем брать! — закончил он внезапно.

— А может, пусть погуляют? — голос у Лизы дрожал. — Что с ними связываться?

— Будем брать! — решительно повторил Федя. — А ты, Лизок, и не встревай. Это наше с Фантолеттой дело. Посидишь тихонечко вместе с почтенными картошками.

— Несолидно, командир! — протянул Глазок. — Мы тоже кое-чему обучены. Пусть спрячутся женщины и дети. Война мужское ремесло.

— Объясняю для непонятливых, — домовой поднял палец кверху. — Люди они отчаянные, в работе своей мастера. Мастера на мастеров, тут, может, и будет у нас победа, а без жертв не обойдется. Рисковать не могу, — сухо подытожил Федя. — Обойдемся по нашему, по-волшебному…

— Просыпаюсь в семь часов — открываю свой засов, — бормотал Очисток, буравя глазами стрелки на запястье.

— Он встает, он встает — картоморский наш народ, — подхватил Ловчила, приподнимаясь и зевая. — Бодрая, замечательная песня! Кто это сочинил, ваша тайность?

Оставалось еще четыре минуты.

— Глазок, — отозвался Очисток машинально. Мысли его были далеко. — Королевский порученец. Представьте, полковник, мы вместе учились в школе первой ступени. В одном классе…

Всю ночь он прикидывал возможные планы действий. Противно — пока не вернется чудодейственная сила, ничего нельзя было предсказать точно. О потерях Очисток не жалел. Картоморы, люди, волшебники — все это были лишь пешки в большой игре. Его игре…

Тайный советник вовсе не собирался отдавать королю магический эликсир. «Пусть расторгнет договор, — думал он тогда. — Это будет последним поступком Глака.»

Заговор был продуман до тонкостей. Убедив монарха, Очисток собирался выпить эликсир сам, затем с помощью группы КУКУ свергнуть и казнить короля. Обвинение представлялось ясным: измена Отечеству, попытка втянуть народ картоморов в кровавую, смертельную схватку с людьми и волшебниками, нежелание переселяться на благодатную, безопасную, необитаемую планету.

Власть! Вот единственное в этом мире, что имело ценность для чародея. Очисток Первый… Эти два слова звучали широко, протяжно, раскатисто. Не то, что — «Глак!» Словно судорожное клацанье собачьих зубов, вздох дворняги. Сейчас, когда его затея не удалась, Очисток с особой страстью ненавидел короля…

— Так я же его знаю! — обрадовался Ловчила. — Отличный парень, в доску свой! Мы как-то компанией закатились на всю ночь к разбитому реактору. Ну, шло веселье, скажу я вам! Впитали столько рентген, что потом неделю стояли на ушах и светились зеленым, как гнилушки.

Тайный советник рассеянно смотрел на вояку. Полковник, в его естественном состоянии, был пока только помехой. Звонко пропищали часики, и в тот же миг Ловчилы не стало. На шее Очистка появился медальон на цепочке.

Потянувшись до хруста в морковных суставах, чародей мячиком покатился по дороге. Гангстеры — его глаза и уши — успели продвинуться далеко вперед. Очисток догонял команду Люгера, безошибочно выбирая нужные повороты. Главная часть его внимания была прикована к тому, что происходило с бандитами.

Ужастик, Ларри и Косоголовый по очереди приникали к перископу. Неожиданности продолжались. Атаку загадочных существ еще можно было как-то объяснить. Мало ли тайн у природы. Но это!

На каменном полу в центре высокого зала пылал костер. Над языками пламени крутился вертел с поросенком, покрытым глянцевой, коричнево-розоватой корочкой. У огня расположилась, оживленно болтая, весьма странная компания.

Ручку вертела поворачивал рыжий, простецкого вида, человечек. Рядом, на рюкзаках, сидели темноволосая девочка в очках и синеглазая, сногсшибательная красотка. Тут же, прямо на каменном полу, примостились четверо бурых уродцев, знакомого уже облика.

— …Так и сказала, — тараторила девчонка, ловя длинноватым носом ароматы жаркого. — «Пионер» — слово английское, означает — «первопроходец», «зачинатель». Значит, что получается? Значит, получается, что первым пионером у нас англичанин был? Я, говорю, лучше свой отряд организую. Буду зачинщицей, то есть зачинательницей. А мне завуч говорит — ты у нас и так всегда зачинщица. Скажи папе, пусть в школу придет. А я говорю, что папа говорит, что ему некогда и неохота. Что вы ему в своих маленьких темных очечках напоминаете провинциального мафиози-неудачника. И только тут подумала, что же я, дура, сказала! А он говорит, тогда пусть мама придет. А сам уже весь красный…

• Предыдущая
• 31/54
• Следующая