Зарубки на сердце (Последнее московское интервью) - Рыбаков Анатолий Наумович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая

И. Р.: Значит, книги туда все-таки доходят?

А. Р.: Случай помог. Знакомый Долженко выписал "Дружбу народов". Несколько лет они в своем городе не получали ни одной русской книги, ни одного русского журнала. Только недавно понемногу стало что-то появляться. Начал этот подписчик читать "Роман-воспоминание", натолкнулся на фамилию Долженко и принес ему журнал. Этот номер ходит по рукам по всему городу.

Отзывы на "Роман-воспоминание" не сыплются, как в конце восьмидесятых, когда на "Дружбу народов" с "Детьми Арбата" в библиотеках становились в длинную очередь. Письма не приходят почтовыми вагонами. Но приходят. Я профессиональный писатель и чувствую, как воспринимается моя книга. Она была принята читателем. Была пресса - хорошая. При том, что в некоторых кругах, близких к властям, так скажем, отношение негативное. Потому что я критикую происходящее в стране.

И. Р.: Вы впервые предстали как публицист - вас не знали в этой роли, - к тому же публицист пламенный, не скрывающий свои политические пристрастия, свою печаль, свой гнев.

А. Р.: Да, я отношусь отрицательно к гайдаровско-чубайсовским реформам, к тому, как они проводятся. Меня никто не может упрекнуть в том, что я за старую советскую систему. Удар, который нанесли "Дети Арбата", вся трилогия, - не знаю, кто еще в литературе нанес такой удар именно по этой бесчеловечной сталинской системе. Я хотел, чтобы она была заменена другой социальной системой, при которой на деле были бы соблюдены интересы народа, где была бы социальная справедливость и социальная защита. Путь дикого коррумпированного капитализма, по которому двинули страну, он вообще античеловечный. Это не путь для России. Россия никогда его не примет. Этот путь, эта политика на руку только противникам демократии. Потому что народ ставит знак равенства между демократией и тем, что натворили наши "демократы". И естественно, что антидемократические силы этим очень успешно пользуются, набирают очки. У меня был один бывший министр из гайдаровской команды. Я поражен уровнем этого человека. Два часа я пытался вытянуть из него что-нибудь вразумительное.

И. Р.: Даже так? Но ведь трудно отрицать, что в гайдаровской команде очень образованные люди.

А. Р.: Быть заведующими лаборатория-ми - это их потолок. В большом хорошем институте, возглавляемом умными людьми. Там они еще могли бы руководить. А страной - наруководили, да так, что рухнули и производство, и наука, и образование, и культура. Бардак, одним словом.

И. Р.: "Уж больно вы грозны, как я погляжу". Что бардак - не согласиться невозможно. Но разве вину за это надо возлагать на молодых реформаторов, на гайдаровскую команду? А коммунисты, получается, ни при чем?

А. Р.: Повторяю, никто не может меня обвинить, что я защищаю советскую власть, старую систему. Я делал все, что в моих силах для того, чтобы она пала, но я также считал, что из того положения, которое было в 85-м году, имея власть, можно будет выбраться. А все было в руках у Горбачева. Ему выпал исторический шанс - изменить судьбу страны. Генеральный секретарь партии, фигура неприкасаемая. Он себя считал реформатором и мог спокойно перевести страну на другие рельсы. В "Романе-воспоминании" я передаю стенографически точно свой разговор с А. Н. Яковлевым в 86-м году. Я говорил ему, что уже скоро полтора года перестройки, а страна продолжает жить в сталинском режиме, в сталинском оцепенении, что нужны быстрые и решительные меры. Нужно возвращаться к нэпу: банки, тяжелая промышленность, транспорт - у государства, все остальное, включая торговлю, у частника. Прошло более десяти лет с той поры, и мы производим сейчас одну треть того, что производили тогда. Доэкспериментировались. В 1921 году страна была разрушена после двух войн первой мировой и гражданской. Я отлично помню то время. Заводы и фабрики стояли. Рабочие разбежались по деревням. Все растаскивалось, сжигалось, уничтожалось нещадно... Мы жили на Арбате, в огромном доме, описанном мной в моих книгах. Лифт не действовал, отопление зимой не работало, мы ставили "буржуйку", если дрова кончались, топили мебелью. Магазины пустые. Мы получали по сто грамм хлеба в день. За этими ста граммами надо было еще выстоять очередь. И я стоял с номером, написанным на руке. А в 1923 году уже все было. Одним ленинским декретом ввели нэп, и все изменилось, разруха кончилась. Были недовольные среди коммунистов, кричали: это возврат к капитализму, имелись даже случаи самоубийства. Ленин не побоялся. Так надо руководить, так реформировать страну. Г. Я. Сокольников, народный комиссар финансов, которого Сталин расстрелял, ввел твердую валюту - червонец. Деньги тогда, как и сейчас, считались на миллионы и ничего не стоили. Российский червонец, свой! В гораздо более тяжелых условиях, чем нынешние, он осуществил денежную реформу 1922-1924 годов. Долларовую удавку, знаешь ли, себе на шею не накинули. Бедные были, но по миру не пошли с протянутой рукой. За два года все неузнаваемо изменилось. За два года! Отменили продуктовые карточки. На Арбате открылись частные магазины. Было все. В Охотном ряду снова рубили мясо. На Смоленском рынке торговали всякой снедью, и чего там только не было! Молочницы ходили по домам с бидонами, мужики разносили картошку, зелень... Страна, разрушенная за семь лет войны белыми, красными, зелеными - какими хочешь, - оправилась в считанные месяцы, восстанавливалась, поднималась.

И. Р: Анатолий Наумович, вы так восторженно говорите о ленинской политике, как будто были членом партии большевиков и остались верным ленинцем, но вы же ни в какой партии никогда не состояли. Не обессудьте, но взгляд вашего ровесника Семена Израилевича Липкина, который написал блестящую статью в "Знамени" о "Романе-воспоминании", кажется мне более зорким. "Конечно, нэп смелое и разумное решение Ленина, но Ленин такое же зло, как и Сталин... Ради того, чтобы укрепилась его власть, он готов был идти на любые преступления против своих сограждан".

А. Р.: Я много раз говорил, что не могу поддержать ленинский тезис: что полезно для революции - то нравственно. Я возражал против этого еще в "Детях Арбата". Руководить - значит предвидеть. Не сумели - предвидеть. Более того, не сумели вовремя уловить первые сигналы распада экономики, сигналы бедствий. С этих позиций я критикую Горбачева. Он оказался не лидер. Вот в чем его беда. Не лидер. А лидерские замашки Ельцина не соответствуют его личностным данным. Сейчас - уже почти пятнадцать "перестроечных" лет - и ничего власть предержащие сделать не могут. Поэтому я критически отношусь к сегодняшнему руководству, не скрывал этого в книге и не скрываю в публицистических выступлениях.

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая