Искренне Ваша - Берд Джулия - Страница 10

• Предыдущая
• 10/56
• Следующая

Лорд Баррингтон злобно уставился на нее, ощупал язык, убедился, что крови на нем нет, и мрачно потянулся за своей нефритовой табакеркой. Подцепив двумя пальцами щепотку табака, он вложил ее в ноздрю и звучно фыркнул. И чихнул от острого аромата, распространившегося в носу.

– Вижу, вы еще совсем неопытны, дорогая, – зловеще улыбаясь, произнес он. – Вам следовало бы кое-чему поучиться у Дезире.

– Не смейте даже упоминать ее при мне! – прошипела Лайза и хлестнула его по щеке. Лорд только рассмеялся, а она отвернулась, обхватив себя за плечи и пылая ненавистью оттого, что он заставил ее дать волю чувствам. Он делал все возможное, лишь бы низвести ее до своего уровня. Рано или поздно он обещал добиться своего.

Лорд Баррингтон сладко улыбнулся.

– Бедная Лайза! Глупенькая девственница! Не волнуйся, милочка, я научу тебя всему, что знаю.

И он вышел, не попрощавшись и, к счастью, забыв про письмо. Тем не менее, Лайза поспешно открыла ящик стола и изорвала злополучное послание в клочки. Незачем посвящать ничего не подозревающего мистера Фэрчайлда в неприглядные подробности своей жизни. Утешать ее уже слишком поздно. Осталось лишь грезить о том, как могла сложиться ее жизнь, и готовиться к ужасающему завершению помолвки с презренным виконтом Баррингтоном.

Тем вечером Джек принял приглашение на ужин от супругов Пейли. Они жили в местечке, известном под названием Дирфилд-Ректори, в нескольких милях от города, в каменном доме, какие часто встречаются в Котсуолдсе – странноватом с виду, но крепком, в окружении зелени и полевых цветов. В таких уголках можно уловить аромат заката и услышать, как деревья вздыхают по вечерам, погружаясь в дремоту.

Направляясь в гости в своем экипаже, Джек глубоко вдыхал умиротворяющий деревенский воздух и готовился к визиту, заранее зная, что он будет горьковато-сладким. Ибо его кузен в отличие от Джека был счастлив в браке, а Джек на такую милость судьбы даже не надеялся. Видя Артура Пейли довольным и радостным, Джек неизменно ощущал пустоту в груди, чувствовал себя живым трупом, и хотя любил бывать у кузена, навещал его нечасто, утверждая, что предпочитает зловоние Лондона – там его цинизм хотя бы отчасти был оправдан.

Джека радушно встретили кузен Артур – худосочный мужчина, приличного вида, начисто лишенный тщеславия, – и двенадцать детей, весь его выводок. Все мальчишки были румяными и послушными, девочки – хорошенькими и милыми. Выстроившись в ряд по росту, они походили на живую лестницу. Что это было за зрелище! Прямо картинка, думал Джек, втайне завидуя пасторальной жизни сельского сквайра. Сдержанно поприветствовав детей, он с натянутой улыбкой ответил на каждый книксен и поклон. Объятия и возгласы Джек припас для их матери Теодосии – миловидной пышечки и счастливой матери семейства.

Пока девочки помогали готовить ужин, а мальчики занимались каждый своим делом, Джек и Артур отправились на прогулку и завели разговор о прежних временах. Напряжение, не покидавшее Джека в Лондоне, на лоне природы начало рассеиваться, сменяться блаженным покоем, хотя он не выпил ни капли. Несмотря на разницу в положении, состоянии и характере, Джек с Артуром всегда были очень близки, и чем старше становились, тем больше дорожили друг другом. К тому времени как они вернулись в дом, Джек уже совсем успокоился, непрестанно смеялся и усердно превозносил преимущества деревенской жизни.

За ужином он с аппетитом ел, нахваливал стряпню Теодосии и разглядывал по очереди ее добродушных детишек, сидящих рядком на длинных скамьях у такого же длинного обеденного стола. Младшенькая, белокурая егоза в белом чепчике, устроилась рядом с Джеком и за ужином смотрела на него с таким откровенным обожанием, что он впервые в жизни подумал, что, пожалуй, дети – это не только нескончаемые хлопоты. Многое зависит оттого, как складываются отношения их родителей.

– Ну, Джек, рассказывай! Чем ты намерен заняться в Миддлдейле? – спросила Тео, когда восхитительное рагу из баранины было съедено до последнего кусочка. – Ты надолго к нам?

Джек вытер губы салфеткой и с блаженным стоном отодвинул пустую тарелку.

– Я решил поселиться у вас: похоже, это край уютных домов, сытной еды и чудесных женщин – таких, как ты.

Услышав такой комплимент, Тео вспыхнула. Ее муж гордо заулыбался. Артур Пейли всегда смотрел на Джека снизу вверх, хотя и был старше его на год. Мать Артура приходилась дочерью сводной сестре лорда Татли. Несмотря на столь дальнее родство, в очереди претендентов на титул Артур стоял вторым. Даже не надеясь когда-нибудь стать лордом, Артур вел мирную и счастливую жизнь продавца перчаток и землевладельца, и не думая завидовать Джеку.

Между ними имелось и еще одно различие. Мать Артура была счастлива в браке, как и сам Артур. Ему не приходилось постоянно помнить о своем долге произвести на свет наследника поместья, титула и состояния, и проказница-судьба наделила его недюжинной плодовитостью.

– Пойдем присядем у огня, Джек, и выпьем портвейну, – предложил Артур. – Нам надо о многом поговорить.

По знаку отца весь выводок безупречно воспитанных малышей вышел из-за стола и сразу разбежался. Послышался чей-то смех и сразу за ним – негромкие упреки. Сообща дети убрали со стола и удивительно слаженно и ловко помогли служанке вымыть посуду. За лондонской ребятней Джек никогда не замечал ничего подобного. С другой стороны, в Лондоне он вообще не обращал внимания на детей, да и видел их редко. В столице взрослые предпочитали развлекаться, оставив своих чад под присмотром нянь и гувернанток.

– Садись, кузен, – предложил Артур и задернул штору, отделяющую кухню от гостиной с камином. – Разговор предстоит долгий, но боюсь, малышня не даст нам покоя.

– Я согласился бы с тобой, – отозвался Джек, усаживаясь напротив Тео, которая вязала, пристроившись у огня, – не будь твои дети так хорошо воспитаны.

– Слава Богу, тем более что их так много.

То, что Артур обзавелся двенадцатью отпрысками, несмотря на скромный доход, указывало, что либо под невозмутимой маской он страстная натура, либо его брак заключен на небесах. Джек склонялся к последнему предположению и втайне восхищался кузеном. Но, присмотревшись, он заметил на лбу Артура глубокие тревожные морщины, появившиеся за последние пять лет.

Но что в этом странного? Чем больше семья, тем больше расходы. Джек заметил, что платье Тео – несомненно, лучшее, приберегаемое для особых случаев – уже давно не новое. И многим детям старенькая одежка была мала.

– Столько ртов… как их прокормить? – вздохнул Артур, словно прочитав мысли Джека. Он наполнил стакан портвейном и подал его гостю, покачивая головой.

Джек пригубил вино, глубоко вдохнул пряный аромат и одобрительно кивнул:

– Смотри, будешь угощать каждого гостя таким превосходным портвейном – погрязнешь в долгах.

Артур улыбнулся:

– Я рад, что он тебе нравится. Это из давних запасов, излюбленный напиток твоего деда. Я надеялся, что когда-нибудь лорд Татли заедет ко мне в гости, и я смогу предложить ему стаканчик. Конечно, это маловероятно… Кстати, мы с Тео недавно побывали в замке Татли. Мне хотелось объяснить лорду Татли, как я дорожу фамильной репутацией и стараюсь выполнять свой долг, несмотря на стесненные обстоятельства.

В его голосе засквозила такая отчаянная жажда признания, что у Джека сжалось сердце. Откинувшись на спинку стула, он вздохнул, отгоняя горькие воспоминания.

– Напрасно ты так ценишь мнение деда о тебе и твоей семье. Как поживает старый негодяй?

– Стареет, – улыбнулась Тео.

– Но по-прежнему негодяй, – договорил Джек.

– Нет, он не настолько плох, – вмешался семейный дипломат Артур.

– Артур, у тебя не нашлось бы грубого слова и для Аттилы!

Губы Артура разъехались в веселой улыбке.

– А у тебя доброго слова – даже для Иисуса из Назарета.

Джек расхохотался:

– А вот и нет! Я набожен, как любой лондонец.

– Охотно верю, что ты усердно поклоняешься своему идолу – женщинам. – В глазах Артура мелькнула тень зависти.

• Предыдущая
• 10/56
• Следующая