Бесстыдница (Эхо любви) - Блейк Дженнифер - Страница 19
- Предыдущая
- 19/76
- Следующая
Она проследила, как внушительная фигура дядюшки спустилась с крыльца и торопливо направилась к машине. Хлопнула дверца, и включилось зажигание. Только после того, как старик уехал, Камми повернула голову в сторону гаража.
Ее «Кадиллак» стоял на месте. На колесах красовались совершенно новые покрышки с толстым протектором и белые-пребелые диски.
Рид. Как ему удалось это сделать? Местная станция техобслуживания открывалась только сейчас. Он был удивительным человеком. Во многом.
«Мне нужна только сегодняшняя ночь…»
Эти слова, эхом отозвавшиеся в ее мозгу, заставили Камми вздрогнуть от внезапного приступа душевной боли.
Он взял ее по ее же просьбе, а почему, собственно говоря, нет? Она ведь на это и рассчитывала. Или, по крайней мере, так думала.
Как глупо было просить его об этом. Не стоило, не стоило этого делать.
Кровь прилила к ее лицу, когда она вспомнила, что делала и что говорила ему в эту ночь.
Что это на нее нашло? И что он теперь подумает о ней?
Он был так не похож на Кита. И не только совершенством своего тела и опытностью, хотя эти факторы играли важную роль. Главное отличие состояло в том, как он умел сосредоточиться на том, что делал. Когда он ласкал ее, у Камми было такое впечатление, что для него в тот момент, кроме них двоих, ничего не существовало. Ничто не имело смысла, кроме наслаждения, которое доставляло ему ее тело и которым он одаривал ее в ответ. Она чувствовала себя с ним так невообразимо хорошо, так чудесно, но самым удивительным из всех ощущений была… его нежность.
Теперь ей стало совершенно ясно, что ей будет не хватать этой нежности. Как к опасному наркотику, ее тянуло вновь испытать блаженный трепет от прикосновений его рук, от близости его тела.
Камми заметила Персфон, направляющуюся к ней со стороны прачечной со стопкой выстиранных кухонных полотенец в руках. На ее темнокожем лице сверкнули проницательные глаза.
— Вы, конечно же, не предложили проповеднику моего персикового коблера?
— Я об этом даже как-то и не подумала, — сказала Камми.
— Ну да ладно, — сухо отозвалась Персфон. — По-видимому, он очень торопился.
Камми улыбнулась и устало покачала головой.
— У него полно забот. Ведь он так близко к сердцу принимает проблемы своих ближних.
— А знаете, — с довольным хихиканьем проговорила Персфон, темные глаза которой разгорались все сильнее, — мистер Рид сегодня не ложился спать до самого утра.
Камми с упавшим сердцем посмотрела на свою домработницу.
— Откуда тебе это известно?
— Лизбет, которая служит у него, она моя двоюродная сестра.
— А я и не знала.
И в самом деле, как же она не догадалась раньше? У обеих женщин был одинаковый цвет кожи, одинаковые длинные волосы. Правда, Персфон в отличие от своей кузины была невысокого роста, и в ней чувствовалась какая-то жилистая сила. Ее пронизанные сединой волосы всегда были стянуты на затылке в тугой узел.
Пожав одним плечом, домработница заметила:
— У меня столько же родственников, сколько и у вас, а может быть, и больше. Между прочим, Лизбет сказала, что его почти всю ночь не было дома. Отправился куда-то с вечера, потом на минуточку вернулся и снова ушел в лес. Вся его одежда была измята, к тому же насквозь мокрая, ну будто он опять превратился в мальчишку-озорника.
«А Рид, оказывается, мало что держал в секрете от Лизбет», — подумала Камми. Как, впрочем, и она сама от Персфон. Так или иначе, но заканчивать этот разговор ей вовсе не хотелось. Ей доставляло какое-то странное удовольствие узнавать о самых незначительных подробностях из жизни Рида.
— Но домой-то он добрался благополучно? — спросила Камми.
— Да, разумеется. Но почему-то выглядел уныло. А как только начало светать, сразу же принялся названивать куда-то. Лизбет говорит, что он собирается куда-то поехать.
— Что?
В темных глазах Персфон мелькнула тень сочувствия.
— Он не сказал, куда именно, но с самого утра метался по дому, как одержимый.
…До Нового Орлеана Камми предстояла пятичасовая дорога за рулем автомобиля. Весь первый час путешествия она терзалась мыслями о Риде. А ведь он ничего не сказал ей о том, что собирается уехать из города. Может быть, он упомянул об этом мимоходом, когда узнал, что она отправляется на конференцию? Может быть, хотя маловероятно.
Интересно, существовала ли какая-то особая причина, из-за которой он хотел скрыть свой отъезд? Другая женщина? Или он держит связь с группировкой этих сумасшедших реакционеров, которым требуется его оружие, чтобы совершить в стране переворот? А вдруг он снова понадобился ЦРУ для какой-нибудь опасной операции в Восточной Европе или Китае?
Ну разве можно быть такой глупой и рассуждать так же нелепо, как дядя-священник! У Рида есть право ехать куда заблагорассудится. А у нее нет никакого права претендовать на его время, да она и не хочет этого. Он ничем ей не обязан и не должен отчитываться, как проводит свои дни. И ночи.
Она едет в Новый Орлеан — туда, где не существует никаких проблем. В этом Городе-Полумесяце, как его называют, она забудет обо всем на свете: о Ките с его назойливостью, о своем доме и заботливых родственниках, о Риде и сплетнях, которые разносятся о ней по городу. Она будет ходить в рестораны, заказывать вкусные блюда и вина, возможно, немного потанцует, а может быть, будет танцевать до упаду. Ей просто необходимо вырваться из удушливой атмосферы Гринли и попытаться расслабиться. Если ей это не удастся в Городе Беззаботности, то не удастся нигде.
К тому времени, когда Камми подъехала к Александрии и свернула с узкой двухполосной 167-й дороги на магистраль № 49, ее настроение заметно поднялось. На лице появилась улыбка, когда машина поплыла по огромному мосту над великой Миссисипи в Батон-Руж , переправляясь на восточный берег реки. А после того, как позади остался водослив Бон-Каре на магистрали № 10 и вдоль шоссе заволновались бурые воды необъятного озера Понтчартрейн, Камми пришла в полный восторг.
Новый Орлеан для нее всегда был особенным местом. Воздух здесь казался мягче, ритм жизни медленнее, музыка зажигательнее, атмосфера свободнее. В Новом Орлеане оливковые деревья зацветали раньше, и их сладкий аромат, разливавшийся по улицам города, навевал светлую грусть по старым временам. От густого острого запаха свежеприготовленных крабов, креветок, рыбы и еще чего-то, что имеет привкус моря, текли слюнки. Пестрый людской поток, представлявший невероятное смешение всех цветов и оттенков кожи, и гул многоязычного говора казались чем-то вроде неразрешимой головоломки. Старинные здания, как Борегад-Хаус и Кабильдо, создавали ощущение стабильности и неизменности бытия. Таким же духом вечности и постоянства веяло от реки, змеей петлявшей вокруг города. Для Камми Новый Орлеан был одновременно и опасным водоворотом, и тихой заводью. Здесь она чувствовала себя в своей тарелке, раскованно и независимо. Тут никто не говорил, кивая головой в ее сторону: «А вот пошла миссис Гринли из дома Гринли». Камми любила этот город.
Гостиница, в которой проходила конференция СПОФЛ, называлась «Рояль Орлеан» и была, наверное, самой французской по духу из всех гостиниц Нового Орлеана. Она располагалась в самом сердце Французского квартала на пересечении Королевской улицы и улицы Святого Луи. Здание было построено на месте знаменитого старого «Отеля Святого Луи», который до Гражданской войны был излюбленным пристанищем креолов-аристократов из Вийе-Карре. Камми же собиралась остановиться не в гостинице, а в одном из соседних с ней домов. Друг их семьи, адвокат из Батон-Руж, предоставил в распоряжение Гринли свою свободную квартиру, которую держал на случай деловой или развлекательной поездки в Новый Орлеан.
Дверь Камми открыли присматривавшие за квартирой старик и его жена, которые жили здесь уже не первый год. Подав ей бокал с вином, они отправили Камми во внутренний дворик отдохнуть после поездки, а сами занялись распаковкой ее вещей.
- Предыдущая
- 19/76
- Следующая
