Лесной рыцарь (Бушующий эдем) - Блейк Дженнифер - Страница 23

• Предыдущая
• 23/79
• Следующая

Однажды вечером они ехали по тропе к дому, щурясь под косыми лучами заходящего солнца. Перед этим Рено показал Элиз ткацкую, где стоял огромный станок, и попытался растолковать ей, как много шерсти они получили в этом году. Он сообщил, сколько мешков его кузина начесала и спряла весной и сколько ярдов материи наткали на одежду для рабов.

Выказав приличествующее одобрение, Элиз вздохнула:

— По-моему, я не очень нравлюсь Маделейн…

— Почему ты так думаешь?

— Она смотрит на меня так, словно я — один из тех тараканов, за которыми она так самозабвенно гоняется.

Рено усмехнулся:

— Она их действительно ненавидит. Надо будет привезти ей котенка — это поможет бороться с ними.

— Привези, и она будет еще больше обожать тебя.

— Ты преувеличиваешь.

Заметив, что он перестал улыбаться, Элиз пожалела, что заговорила об этом, и поспешно добавила:

— Впрочем, меня это не касается.

— Маделейн приехала со мной из Франции, из Комбурга. Может, у нее и есть право беспокоиться о моем благополучии.

— Ты совсе не обязан ничего объяснять…

— Разумеется, но мне не хотелось бы, чтобы ты заблуждалась. Она мне как сестра, дорогая старшая сестра.

— Но это действительно не мое дело!

Рено проигнорировал ее возражения.

— Она жила в нашем замке в качестве бедной родственницы, выполняя все капризы жены моего отца. Несколькими годами раньше произошел какой-то скандал, о котором она никогда не говорила, но он лишил ее каких бы то ни было прав. Маделейн была очень добра ко мне и следила, чтобы со мной обращались как с сыном графа, а не невежественным дикарем, каким, без сомнения, я тогда во многих отношениях и был. Она любила слушать мои рассказы о Луизиане, иногда говорила, что, должно быть, интересно начать новую жизнь в новой стране. Когда я решил покинуть Комбург, я предложил ей уехать со мной. Она согласилась. Я не хотел, чтобы она стала моей экономкой, но именно эту должность она сама себе выбрала, и я не могу отнять это у нее.

— Можешь сказать ей, что я на эту должность не претендую.

— Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, — жестко заметил он.

Элиз в недоумении посмотрела на него:

— Последнее время ты слишком раздражителен. Я не хотела тебя обидеть.

— Нет? Если бы я мог быть в этом уверен, мне было бы намного легче.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе иногда нравится… Нет, ничего. — Рено резко отвернулся и подобрал поводья, будто собрался ускакать от нее.

Она протянула руку и схватила его за рукав.

— Ты думаешь, я просто придираюсь, чтобы… испытать твой характер?

— И мои добрые намерения.

— Но это нелепо!

— Да? Будешь утверждать, что никогда так не поступала?

Ее лицо залил румянец, но взгляд остался спокойным.

— В последнее время — нет.

— Как бы мне хотелось думать, что ты так невинна и бесхитростна, — после продолжительной паузы произнес он.

Элиз отдернула руку. Неожиданно она ясно поняла, что он говорил о том утре, когда, проснувшись, обнаружил ее спящей в его объятиях. Он вздрогнул, она проснулась и, собрав все свое достоинство, высвободилась.

— А ты сам разве невинен и бесхитростен? — спросила она с напряжением в голосе.

— О, я не делаю тайны из моего наступления на твою оборону. Но если мне не надо держать свою, я хотел бы об этом знать.

В его последних словах послышался сарказм, и именно это подсказало ей ответ.

— А что? Боишься, придется сдаться? — усмехнулась Элиз.

— В случае, если силы с противником равные, лучший способ снять осаду — это атаковать.

Дернув поводья, Рено ускакал. В некотором смятении Элиз проводила его взглядом. Она знала, что в последние несколько дней нервы его были на пределе, и догадывалась, чего стоил ему строгий контроль над собой. Но в то же время он неизменно производил на нее впечатление человека, твердо и неотступно идущего к своей цели. Может, она слишком понадеялась на его закаленную волю? Неужели его неуязвимость была всего лишь мифом, который она создала, потому что очень хотела поверить в него?

Элиз была уверена, что ей придется добираться до дома одной, но Рено остановился невдалеке под сенью большого дерева. Она подумала, что он хочет сказать ей что-то еще, и, натянув поводья, пришпорила коня.

Когда она была уже совсем рядом, Рено спешился и, не взглянув на нее, повел коня на поводу. Время от времени он наклонялся и подбирал что-то среди сухих листьев, покрывавших затоптанную траву по краю тропы. Элиз несколько минут наблюдала за ним, потом подняла голову и посмотрела на дерево над ними. Это был дикий орех.

Сойдя с лошади, она накрутила поводья на руку и тоже зашуршала листьями, выискивая орехи. Они были маленькие, но их было очень много. Это занятие затягивало, вызывая азарт, как поиски любой потерявшейся вещи. Сбор орехов по осени всегда относился к ее любимым обязанностям по хозяйству. Вскоре Элиз набрала полную пригоршню орехов, и ей приходилось прижимать их к груди. Всякий раз, когда она наклонялась за очередным орехом, один или два других падали у нее из рук.

— Позволь мне. — Рено взял у нее орехи и положил их в уже оттопырившиеся карманы. — Я знаю, где растет хурма. Хочешь?

Похоже, это было предложение мира. Элиз согласилась, и они пошли рядом по тропе, ведя лошадей на поводу. Идти было недалеко. Их появление спугнуло опоссума, выискивавшего упавшие плоды; неуклюжее создание с голым хвостом покатилось в глубь леса.

Хрустящие горьковатые орешки и нежная сочная мякоть хурмы прекрасно сочетались друг с другом. Рено расчистил место под деревом, и они уселись, прислонившись к стволу. Рено колол орешки руками, Элиз выбирала ядра; время от времени они откусывали по кусочку хурмы. Семечки внутри были большие и гладкие, одно из них Рено расколол, чтобы показать ей зернышко внутри, имевшее очертания цветка. Потом они раскрывали другие семечки, и всякий раз зернышко внутри имело новые очертания.

Это было перемирие после ссоры. Сначала между ними чувствовалась некоторая напряженность, потом она прошла. Правда, однажды эта напряженность возникла снова — когда Элиз, вместо того чтобы отдать мякоть орешка Рено в руки, положила орешек ему прямо в рот, так как руки его были заняты. Он долго и пристально смотрел на нее, потом опустил свои густые ресницы, но ничего не сказал.

«Какой же он странный», — подумала Элиз, снова принимаясь за орехи. Кто же он на самом деле — нежный дикарь или раздражительный аристократ? После того первого вечера в его доме он перестал одеваться в шелка и атлас, носить парики и драгоценности. Вместо этого Рено предпочитал простую и удобную одежду местных фермеров, а волосы собирал сзади в хвост.

Иногда она задавалась вопросом, не является ли это еще одной гранью его характера, — помещик, гордящийся своими необозримыми владениями, процветавшими благодаря его трудам.

Впрочем, Элиз не могла быть ни в чем уверена. Хотя они и оставались наедине ночью после проведенного вместе дня, она не чувствовала, что стала лучше понимать его. Рено мог быть поразительно чутким, как в тот вечер, когда Паскаль оскорбил ее. Как он понял, что ей нужно было тогда только одно: опереться на его силу, без всяких обещаний и обязательств взамен? Но он мог быть и исключительно бесчувственным — он же не понял, что кузина Маделейн противится присутствию в доме другой женщины, тем более женщины, не имеющей ни законного, ни морального права находиться здесь.

У Элиз уже вошло в привычку высказывать вслух свои мысли, когда она была с Рено. Сейчас она спросила:

— Ты владеешь этой землей и домом совместно с братом?

Он покачал головой.

— Нет, это все мое.

— Я не знаю, кто отец Большого Солнца. Он ведь твой сводный брат?

— Почему ты так решила? Вообще-то мы близнецы.

Она изумленно уставилась на него.

— Ты хочешь сказать, что у нынешнего вождя начезов течет в жилах французская кровь?!

• Предыдущая
• 23/79
• Следующая