Обольщение по-королевски - Блейк Дженнифер - Страница 50

• Предыдущая
• 50/120
• Следующая

— Анджелина, это действительно ты?

Когда девушка еще раз подтвердила это, привратница, ворча и тяжело вздыхая, отодвинула тяжелый деревянный засов, надежно закрывавший ворота.

— Что ты делаешь среди этих людей? Можешь ли ты с уверенностью поручиться за них?

Рольф спрыгнул на землю и, протянув руки, подхватил Анджелину за талию и помог ей спешиться. Мейер точно также помог мадам де Бюи, которая мрачно молчала, не проронив за всю дорогу ни единого звука.

Оскар позаботился о лошадях, проследив, чтобы их надежно привязали к длинной коновязи перед монастырской оградой. Затем они двинулись к воротам. Рольф одной рукой толкнул грубые досчатые створки, и они подались внутрь, открывая им проход и заставляя старую привратницу отступить на шаг назад.

— Прошу прощения, сестра Марта, — произнес он, склонив свою золотоволосую голову в легком поклоне. Он улыбнулся ей такой щедрой улыбкой, теплота которой, казалось, растопила сердце монахини.

Сестра Марта беспрекословно уступила им дорогу. Они взошли по ступеням к парадной двери, которая оказалась открытой, и, переступив порог, рассыпались в разные стороны.

С этого момента началась военная операция. Фонарь сестры Марты был тут же конфискован, второй был найден на крыльце. Густав и Освальд по приказу Рольфа вновь присоединились к остальным телохранителям, и в то время как Анджелина, мадам де Бюи и сестра Марта оставались под присмотром самого принца в вестибюле, остальные воины, разделившись на две группы, начали обыскивать комнату за комнатой, все здание школы. Каждый сундук был ими открыт, каждый шкаф проверен, каждая занавеска отдернута. Они обыскали маленькую, строго обставленную гостиную, где ученицам разрешалось в определенные дни встречаться с родителями и друзьями; столовую с длинным грубосколо-ченным голым столом и тяжелыми лавками без спинок, учебные комнаты, пахнущие древесным углем и старыми книжными кожаными переплетами; подсобные помещения, где были развешаны травы для просушки, на полках лежали яйца в оболочке из топленого свиного сала и рулоны ткани, из которой шилась форма и повседневная одежда для учениц. Не была забыта и маленькая комната, использовавшаяся в качестве часовни, где находился самодельный алтарь и прекрасно выполненное из баварского дуба резное распятие.

Когда люди принца добрались, наконец, до спальной комнаты с длинными рядами узких спартанских кроватей, юные ученицы-пансионерки уже давно не спали, потревоженные необычным шумом. Некоторые девочки тихо лежали, укрывшись одеялами, окаменев от страха, а другие, напротив, вскочили на ноги на своих кроватях, прыгая в скользящем по их ночным рубашкам луче фонаря и оглашая ночную тишину пронзительными криками и визгом. Причем невозможно было понять по издаваемым ими воплям привело ли их в отчаянье или в восторг вторжение к ним — в девственный покой их спальной комнаты — группы симпатичных мужчин в красивых мундирах.

— Что все это значит?

Вопрос, прозвучавший внушительно и властно, задала мать Тереза, появившаяся из глубины дома, где располагались ее покои. На одежде настоятельницы не было ни морщинки, апостольник на ее голове врезался верхним краем в лоб монахини. Она вышагивала гордой торжественной поступью, направляясь прямо к Рольфу, сразу выделив его из всех присутствующих и буравя его своим пронзительным взглядом.

— Прошу прощения за внезапное вторжение, — сказал он, отвесив ей поклон. — Наше поведение достойно сожаления, но вызвано сугубой необходимостью.

— Чему я никогда не поверю, — продолжила мать Тереза, причем улыбка принца ничуть не смягчила ее суровость.

В этот момент обе группы телохранителей вернулись в вестибюль, закончив обыск здания. Их бесстрастные лица и тот факт, что с ними не было новой пленницы, неопровержимо свидетельствовали о постигшей их полной неудаче.

Мать-настоятельница глядела на мужчин с ясно выраженным неодобрением, в то же время она повелительным жестом отправила назад в спальную комнату самых дерзких, едва одетых девиц, осмелившихся покинуть свои постели и увязавшихся вслед за мужчинами.

Когда шлепанье их босых ног затихло в коридоре, она снова повернулась к Рольфу, выразительным молчанием давая ему понять, что ждет объяснений.

— Мы — я и мои люди — разыскиваем женщину, Клэр де Бюи, которая располагает сведениями о смерти моего брата. У нас есть основания думать, что эта женщина находится у вас.

— И вы сочли необходимым, — последнее слово мать настоятельница проговорила с подчеркнутой иронией, — ворваться к нам среди ночи, чтобы проверить правильность полученной вами от кого-то информации?

Анджелина редко испытывала на себе недовольство матери Терезы, тем труднее дались ей эти минуты, хотя пожилая монахиня только мельком взглянула на нее. Девушка хотела объяснить ей, почему она была вынуждена привести сюда этих людей, оправдаться в глазах настоятельницы, но у нее не было времени.

— Существовала опасность того, что эта женщина испугается и попытается бежать, — терпение, звучавшее в голосе Рольфа, было несвойственно ему.

— Может быть, я и могу понять ваше стремление встретиться с ней, но никак не методы, которыми вы действуете. Достаточно было бы просто обратиться со всеми вопросами ко мне.

Рольф вскинул бровь, сразу же ухватившись за главное в разговоре.

— В самом деле?

— В самом деле, — настоятельница в подтверждение своих слов кивнула головой. — Ее у нас нет.

— Я же говорила вам, что ее здесь не было, — произнесла мадам де Бюи тоном победительницы. И вдруг начала смеяться резким скрипучим смехом, но сразу же замолчала, как только Освальд подошел и встал вплотную к ней.

— Она была здесь? — настойчиво спросил Рольф, когда снова установилась тишина.

— Она провела у нас три дня, а вчера утром ей доставили записку, я думаю, это была служанка ее матери Мария. Я понятия не имею, в чем заключалось полученное Клэр известие, но как только стемнело, за мадемуазель де Бюи приехала карета. Она села в нее, даже не попрощавшись, и — это надо отметить особо — не сказав ни слова благодарности за то, что мы приютили ее.

— В каком направлении она уехала? — хмуро сдвинув на переносице свои темно-золотистые брови, принц ждал ответа.

— Я не смотрела ей вслед. А вы, сестра Марта?

— Она отбыла на север, мать Тереза, — ответила монахиня. Теперь было понятно, почему мадам де Бюи, даже зная, что ее дочь уже уехала, хотела оттянуть приезд принца и его людей в монастырскую школу. Всадники могли легко догнать карету, в которой отправилась Клэр, не подозревающая о том, что ее прежнее убежище раскрыто и факт ее побега в северном направлении установлен. И вот своим упорством, ценой унижений мать Клэр заставила Рольфа потерять несколько часов, и теперь принцу было бы очень трудно, — если не невозможно, — нагнать беглянку.

— Похоже, — сказал Рольф медленно, — что мы опять должны превратиться в кентавров. Интересно, а есть ли аналогичные мифические персонажи женского рода?

Говоря это, он подошел к двери и, прежде чем выйти, взял Анджелину за руку.

— Минутку, — сказала настоятельница. Ее прищуренный взор упал на одежду девушки. Под распахнутым плащом виднелось измятое перепачканное муслиновое платье — то самое платье, которое было на Анджелине в ночь, когда она привела Клэр в монастырскую школу. Монахиня бросила взор также на ее волосы — обрамляющие лицо спутанными шелковистыми каштановыми волнами. Когда мать Тереза взглянула, наконец, в серо-зеленые глаза Анджелины, в ее собственных глазах отразилось внезапное страшное подозрение.

Переведя взгляд на Рольфа, она произнесла:

— Я убедительно прошу вас оставить эту девушку здесь, со мной. — Мужчины, которые уже двинулись было к выходу, остановились, тревожно глядя то на Рольфа, то на мать настоятельницу. Сестра Марта затаила дыхание, а мадам де Бюи резко вскинула голову, как будто такая демонстрация заботы по отношению к ее племяннице оскорбляла ее.

Рольф скользнул взглядом по Анджелине, остановив, его на мгновение на нежной линии ее полуоткрытых губ.

• Предыдущая
• 50/120
• Следующая