Роковой шторм - Блейк Дженнифер - Страница 44

• Предыдущая
• 44/86
• Следующая

— А вернусь ли я? Сомневаюсь. На мой взгляд, на острове не осталось ничего достойного внимания.

Его загадочный тон встревожил Джулию. Она резко повернула голову.

— То есть?

— Я имею в виду, что там нет вас, — ответил он с улыбкой.

Последнее показалось ей недостаточно убедительным, тем не менее Джулия сказала:

— Невежливо обращаться так с замужней женщиной. В любом случае, мне казалось, вы сочли достойной интереса падчерицу леди Лоу.

— Вы весьма наблюдательны, — заметил он, прищурившись, — а также, несомненно, умны.

— И совершенно невосприимчива к лести, — со смехом ответила она.

Несмотря на эту милейшую болтовню, чувствовалась напряженность, и у Джулии не было ни малейшего желания продолжать. При первой же возможности она поспешила в свою каюту. Вопреки ее ожиданиям, граф Александр де Бальмен ничем не выдал своей осведомленности на протяжении восемнадцати сотен миль пути к берегам Южной Америки.

Последующие несколько дней Джулия скрупулезно подгоняла одежду Робо на императора. Панталоны требовалось ушить в талии и сделать значительно длиннее. Это оказалось нетрудно, поскольку еще в Лондоне предусмотрительно приглашенный портной заранее подготовил все необходимое. И все же ей пришлось повозиться, так как Наполеон был недостаточно терпелив для роли манекена, а Ред далеко не так искусен в роли мальчика, снимающего мерки.

Как только с этим было покончено, судно попало в полосу плохой погоды. Порывы дождя и ветра следовали один за другим, и впервые в жизни Джулия пала жертвой морской болезни. Она почти не могла есть, стала невероятно чувствительна к запахам, а нервы ее совершенно расшатались. Ей было ненавистно бесконечное движение фрегата вверх-вниз по волнам и казалось, что путешествию не будет конца. Все это усугублялось еще и перспективой того, что по приезде в Рио им сразу же предстоит повернуть назад и проделать долгий морской путь обратно в Европу.

Ред был очень предупредителен с ней в эти дни, однако не вполне понимал, что ей нужен покой. Ей были противны и вода с уксусом, и бульон, и кофе, и чай, и шоколад.

— Пожалуйста, — просила она, сглатывая желчь, стоявшую в горле. — Я ничего не хочу.

— Но нужно же что-то поесть, иначе вы умрете с голоду. Я принесу вам бульон с сухарями и посижу рядом, пока вы съедите хоть немного.

— Я выброшусь за борт, — предупредила Джулия, — или брошу сухарь вам в голову!

— Хорошо. — В голосе его прозвучало что-то подозрительно похожее на смех. — Стакан лимонада?

— Не могу, — ответила она содрогаясь.

— Сможете, если будете пить маленькими глотками!

— Ну хорошо, — произнесла она со вздохом. — Но если мне станет хуже, имейте в виду, я предупреждала.

Ред присел на край койки, пристально глядя на нее.

— Джулия, — медленно произнес он, — вы уверены, что дело в морской болезни?

— Что вы хотите сказать?

— Вы уверены, что вас не беспокоит утренняя тошнота?

— Почему вы спрашиваете об этом? — Она постаралась придать голосу беспечность.

— Я заметил маленькие перемены в вашем теле. Вы, должно быть, тоже их заметили.

— Если да, хотя я этого не утверждаю, — быстро сказала она, — какое вам до этого дело?

Ред медлил с ответом, и она подняла голову. По его лицу пробежала легкая тень, невидящим взглядом он уставился на свои руки, плотно сжав губы.

— Что значит какое дело? Весьма странный способ выражаться.

— У нас вообще странный брак.

Тень усмешки тронула его губы, но он не ответил. Джулия отвернулась.

— Выходит, я права. Ребенок не входит в ваши планы.

— Не правда. Было бы крайне глупо не предвидеть такой возможности. Ребенок — вполне естественное следствие того рода деятельности, которому мы предавались последние недели.

— Но мысль об отцовстве вас не радует. Почему?

— Я объясню, если вы честно ответите на мой вопрос. А сами вы будете счастливы?

Ей хотелось зарыдать, обвинив его в непонимании причин ее несчастья. Одна вдали от дома, без родных и друзей, во всем, от куска хлеба до каждого лоскутка одежды, зависимая от мужа. И от какого мужа! Человека, который воспользовался ее слабостью, чтобы вынудить ее на брак без любви, а потом обманом заманил в постель! И теперь, как следствие этого, она, возможно, станет матерью. Могло ли все это, вместе взятое, помноженное на месяцы плавания, усугублявшего ее дурное самочувствие, служить поводом для счастья?

— Вот видите! — сказал Ред, не услышав ответа. — Все не так просто, как кажется. Мы привыкли сдерживаться, и вы, и я. Даже в наши самые интимные моменты вы не принадлежите мне полностью, а я не могу открыться вам. Мне кажется, вы просто боитесь, что касается меня — причины иные, но результат тот же. Не надо! — произнес он, увидев, как она поднесла руку к глазам. — Не терзайтесь сомнениями и не тревожьтесь. У вас еще будет время узнать, как я отношусь к ребенку и всему прочему, когда наше дитя родится.

Нагнувшись, Ред поцеловал ее в лоб и вышел. Лимонад он прислал со стюардом, а сам вернулся только поздно ночью. Пытаясь раздеться в темноте и натыкаясь на вещи, он разбудил ее. Причина его неловкости стала понятна только тогда, когда он упал рядом на койку и мгновенно уснул, едва коснувшись головой подушки. От него сильно пахло бренди.

В тот день, когда «Давид» приблизился к голубой конической горе, — которую моряки называют Сахарной головой, вовсю сияло весеннее тропическое солнце. Подобные жидкому аквамарину, волны залива ударялись о белые стены города под названием Рио-де-Жанейро. Неподалеку просматривались четкие белые линии стоявшего на якоре «Си Джейд».

Им нельзя было долго задерживаться в Рио. Наполеон, естественно, стремился побыстрее пересесть с британского корабля на «Си Джейд». Для него радость ощущения земной тверди омрачалась опасностью быть узнанным кем-нибудь из расположенной в городе французской колонии. Многие из них входили в состав его кабинета министров, двора. И как бы он ни желал встречи с ними, еще рано было обнародовать его чудесное спасение от медленной смерти на острове Святой Елены. Хотя они долго бороздили морской простор, британских кораблей — зловещего знака провала спектакля — вокруг видно не было. Фортуна пока улыбалась им и не стоило искушать ее без необходимости.

Джулия не сомневалась, что Ред тоже хотел побыстрее пересесть на другое судно и занять свое место на верхней палубе. Тем не менее он стоял рядом, пока его жена прощалась с остальными пассажирами, в том числе и с сардонически улыбавшимся графом де Бальменом. Затем Ред покорно сопровождал ее по Рио — шумному южному городу.

Они наняли маленький экипаж, и Джулия, охваченная хозяйственным рвением, внезапно начала покупать наименее скоропортящиеся фрукты про запас. Затем они отправились в небольшое кафе, где, не обращая внимания на глазеющих на них хозяев, не привыкших к тому, чтобы их заведение посещали женщины, чудесно закусили острой пищей с обилием специй, по которой Джулия так соскучилась. После пресной английской кухни на борту «Давида» она казалась необычайно вкусной, отличаясь от корабельной как небо от земли.

Они посетили цветочный базар и старую церковь, затем побродили по скверам и площадям. По возвращении на корабль Джереми Фри, первый помощник, проследил за погрузкой их багажа и препроводил на борт джентльмена, путешествующего с ними. Его поместили в каюте мсье Робо и отца Джулии. На сей раз первый помощник остался в своей каюте: вещи Джулии отнесли в каюту капитана. Торпам не оставалось ничего лучшего, как, насладившись теплой водой в медной ванне Реда, отправиться спать.

Через двадцать четыре часа, когда они уже были далеко от берега, Джулия сидела в обеденном салоне, обмениваясь шутливыми репликами с Редом, императором, Джереми Фри и вторым помощником О'Тулом. Вдруг дверь распахнулась. Полагая, что это стюард, она не повернула головы, пока Ред, сидевший напротив двери, не вскочил на ноги, опрокинув стул.

— Де Груа, — холодно сказал он. — Какого дьявола вы здесь делаете?

• Предыдущая
• 44/86
• Следующая