Тигрица - Блейк Дженнифер - Страница 58

• Предыдущая
• 58/114
• Следующая

И Джессика попробовала улыбнуться своей самой радушной улыбкой.

— Ну наконец-то! — воскликнула она. — Должно быть, вы ужасно проголодались. Я предлагаю отойти от берега, выбрать вид поживописнее и встать на якорь. Потом я суну сандвичи в микроволновку, и через пять минут мы уже сможем перекусить.

— Кто займется швартовочными концами, вы или я? — осведомился Кастеляр.

— Вы, если вы не имеете ничего против. А я встану к рулю.

Рафаэль взвесил в уме ее ответ и те побуждения, что, возможно, за ним стояли. Большинство женщин — он знал это твердо — решили бы, что он спрашивает просто из вежливости (так оно, собственно, и было), и с удовольствием уступили бы ему штурвал, занявшись менее ответственной работой первого помощника. Джессика Мередит поступила наоборот, и это, возможно, свидетельствовало о ее твердом намерении ни в чем не уступать ему.

Рафаэль не сомневался, что она что-то задумала — он готов был поставить на это все, что у него было. Для достижения своей цели Джессика и собиралась кормить его сандвичами, поить вином и даже притворяться, будто его общество ей приятно. Кастеляру же не терпелось узнать, что она предпримет, когда эти проверенные временем способы ни к чему не приведут.

А ему вовсе не хотелось помогать Джессике или идти ей навстречу. Нет, он, конечно, не имел ничего против того, чтобы помочь отдать швартовочные концы и даже постоять за штурвалом, если ей потребуется отлучиться, но не более того. Чего бы Джессика от него ни хотела, ей придется спросить об этом прямо, иначе — Рафаэль поклялся себе в этом — у нее ничего не выйдет. Он изрядно устал от того, что все его попытки найти компромисс оборачиваются против него, устал от бесконечных обвинений, что он якобы, пользуясь тем, что все преимущества на его стороне, пытается манипулировать ею. Если то, что Джессика задумала сейчас, окажется разумным, только тогда он подумает о том, стоит ли принять ее план. Пока же Рафаэль решил не ломать голову и подождать, пока мисс Мередит дойдет до нужных кондиций и сама сделает первый шаг.

Несмотря на все эти сугубо практические соображения, ему все же было очень приятно, что Джессика сама пригласила его на прогулку и что ее предубеждение против него может быть преодолено, пусть и не совсем бескорыстно. Может быть, с улыбкой подумал Рафаэль, со временем он даже привыкнет к тому, что за ним ухаживают, что ему улыбаются, что с ним обращаются как с нормальным живым существом, а не как с плотоядным чудовищем, съедающим по Джессике вместе с утренним кофе. «Поладить с ней — все равно что приручить дикого зверька, — размышлял он. — Сначала неизбежны угрожающее шипение и даже многочисленные укусы и царапины, но со временем он привыкает к тебе и начинает более или менее спокойно переносить твое присутствие. Стоит проявить еще немного терпения, и он позволит себя погладить, а если немного поморить его голодом, то в один прекрасный день пугливое создание начнет есть из твоих рук».

У западного побережья озера, подальше от судоходного фарватера и шлюзов, они встали на якорь, чтобы перекусить. Увы, еда уже не могла служить усладой подлинному гурману, и Рафаэль с сожалением подумал, что сандвичи могли бы быть гораздо более свежими, если бы он приехал вовремя, а не торчал в офисе, стараясь доказать ей, сколь мало он расположен прыгать на тумбу как только ему скажут «Ап!». Остальные продукты были вполне приличными, но, поскольку они, совершенно очевидно, были куплены, а не приготовлены ее собственными руками, то в цветистых комплиментах кулинарному искусству Джессики не было никакой нужды. Это более чем устраивало Рафаэля, поскольку он не привык расточать пустые похвалы.

Разговор между ними завязался сразу и протекал гораздо легче и непринужденнее, чем можно было ожидать, — тут Рафаэль не мог не отдать Джессике должное. Она поддерживала беседу расспросами о его работе, о доме, где он жил, о его семье и ее истории, и даже расспрашивала, что он думает о футболе, о Пеле и о самых последних процессах в деловом мире Бразилии. В какой-то мере эта древнейшая из всех тактика соблазнения мужчины женщиной была, конечно, смешной и наивной, но Рафаэлю сразу стало не до смеха, когда он обнаружил, насколько преуспела Джессика. Во всяком случае, ему с каждой минутой становилось все труднее сохранять дистанцию.

Кроме того, ему было очень приятно наблюдать за Джессикой. Ему нравилось смотреть, как она улыбается, как она привычным движением отводит за ухо упавшую на глаза прядь волос, чтобы лучше видеть его лицо, нравилось слышать ее смех, когда он пбзволял себе сказать что-то смешное. Рафаэлю казалось, что он способен годами разглядывать тонкие черты ее правильного, безупречно симметричного лица, чуточку широкоскулого, но тонкокостного, словно сделанного из просвечивающего китайского фарфора. Ее рот — щедрый, аккуратно вырезанный, с красивыми полными губами, способными и на страсть, и на лукавую насмешку, восхищал его своей подвижной выразительностью. Ему очень нравилось и платье Джессики, которое вспархивало при каждом ее движении словно легчайший мотылек и тут же опадало, повторяя плавные линии ее фигуры. Удивительно точно подобранный под тон ее нежно-абрикосовой кожи цвет ее платья был восхитительным.

Интересно, заметила ли она что-нибудь? — спрашивал себя Рафаэль, подавляя в себе желание прижать Джессику к себе и целовать, целовать до тех пор, пока хватит воздуха в легких. Он изо всех сил старался скрывать свои чувства, но с Джессикой ни в чем нельзя было быть уверенным — Рафаэль уже убедился, что она слишком наблюдательна и умна, чтобы ее можно было ввести в заблуждение постным выражением лица. Впрочем, ничего другого ему просто не оставалось, и он продолжал практиковаться в лицедействе, хотя с каждой минутой ему становилось все труднее сдерживать себя.

Погода по-прежнему оставалась ясной и солнечной, но слишком прохладной для того, чтобы можно было купаться или загорать, поэтому, оставив грязную посуду на столике возле камбуза, они снова поднялись на верхнюю палубу и устроились на диване в кают-компании рядом с рулевой рубкой. Обитые мягкой кремовой кожей сиденья дивана были очень удобными; к тому же сквозь стеклянную дверь открывался очень живописный вид на воду и на далекий берег.

— У тебя есть брат или сестра? — спросила Джессика, держа в руке бокал вина, которое она едва пригубила — после обеда оба были настроены столь благодушно, что перешли на «ты».

— Есть и брат, и сестра, — ответил Рафаэль. — Брат младше меня, и в семье его все обожают — считают чуть ли не святым. Аролду врач и имеет солидную практику в Рио, но все свободные вечера он посвящает бесплатной работе среди бедняков в баррио . Про мою старшую сестру я уже как-то говорил — она вышла замуж за американца и живет в Штатах. Ее муж занимается сельским хозяйством — он крупный фермер и выращивает овощи и виноград. Розита придерживается традиционных взглядов и живет довольно замкнутой тихой жизнью. К тому же она прекрасная мать; сейчас у них уже шестеро детей.

— Шестеро! — невольно ахнула Джессика, но в глазах ее промелькнула грусть.

— Да, — подтвердил Рафаэль. — У меня четверо племянников и две племянницы.

Джессика посмотрела на него долгим взглядом.

— Ты говоришь так, будто… завидуешь, — сказала она наконец.

— Может быть. — Рафаэль пожал плечами. — Да нет, не «может быть», а точно — завидую.

По правде говоря, Рафаэль никогда не думал об этом, но дело, несомненно, обстояло именно так, как сказала Джессика.

— Значит, ты любишь детей?

Он улыбнулся, подумав о детских хрупких тельцах и крошечных, протянутых к нему ручонках, о пахнущих сладостями девочках с бантами в тоненьких косичках и серьезных мальчишках с расцарапанными коленями, которые, закусив губу, гоняют мяч по зеленой траве.

— Кто же их не любит? — ответил он вопросом на вопрос.

— Многие, — неожиданно резко ответила она, и Рафаэль посмотрел на нее, слегка приподняв бровь.

— В том числе и ты? — Вопрос прозвучал гораздо резче, чем ему бы хотелось, но исправить эту ошибку уже было нельзя. Джессика слегка покраснела.

• Предыдущая
• 58/114
• Следующая