Выбери любимый жанр

Украденные ночи (Полночный вальс) - Блейк Дженнифер - Страница 15


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

15

Оставшись в полутьме, Амалия заметила свет, просачивающийся из-под створчатой двери, ведущей в спальню Жюльена. Она представила мужа, который с помощью Тиге готовится лечь в постель, но, сколько ни прислушивалась, не уловила ни единого звука. Она взглянула на дорожку лунного света, проникающую в окно сквозь занавески из розового шелка, и вновь печально вздохнула.

Таким же розовым шелком была обита стена алькова у изголовья постели, тогда как потолок был украшен голубым шелком, уложенным в виде развернутого веера — традиционное сочетание цветов для спален невест. Комната казалась огромной. Ее внутреннее убранство составляли горка красного дерева работы известных французских мастеров, подходящий по стилю туалетный столик в обрамлении из золотой парчи, мраморный умывальник, украшенный цветочным орнаментом и фарфоровыми фигурками, небольшая лесенка у кровати с незаметными углублениями на верхней ступени для домашних туфель, пара тумбочек у изголовья и огромное, обитое бархатом кресло у окна — напоминание об эпохе Людовика XVI.

Почувствовав, что ей не хватает воздуха из-за затянутого противомоскитной сеткой окна, Амалия соскользнула с кровати, распахнула окно и уселась в кресло, подобрав под себя ноги, как это бывало в детстве, когда ей хотелось побыть одной. Свежий ночной воздух, наполненный ароматом роз и жимолости, приятно ласкал кожу. Сонная луна за окном посеребрила листву дубов и посыпала мельчайшими бриллиантиками ковры из испанского мха, свисавшие со стен дома. Сквозь ветви деревьев светилась поверхность заводи, в излучине которой стоял дом.

Неожиданно Амалия приметила движение у деревьев — там явно стоял человек. Его очертания были размыты лунным светом, и Амалия не решилась бы утверждать, кто это был: Жюльен или Роберт. Фигура двинулась в сторону воды и растворилась в тишине сада.

«Кто это был? — мучительно размышляла Амалия. — По силуэту, одежде, манере двигаться мог быть тот и другой. И все же привычка засиживаться допоздна была у Жюльена.

Роберт рано ложился и вставал чуть свет. Значит, это был Жюльен, — решила она. — Но что он делал так поздно в саду? Жюльен никогда не проявлял интереса к ночным прогулкам. Может быть, ему не давала спать луна или растревожили птичьи трели? Если так, то его можно понять. Я бы его поняла», — вздохнула уже в который раз Амалия.

Вскочив с кресла, она задернула штору и быстро юркнула в постель. Спустя какое-то время все сомнения и тревоги остались позади — Амалия крепко спала.

Пробудилась она от теплого и нежного прикосновения к ее груди, которое тревожило, вызывало смутные желания. Амалия открыла глаза. Луна зашла, и комната погрузилась во мрак. Неясная тень маячила у кровати, подтверждая иллюзию продолжающегося сна. Рука мужчины лежала на ее груди, любовно охватывая трепетными пальцами нежную округлость и лаская набухший сосок сквозь полупрозрачную ткань ее ночной рубашки.

— О-о, Жюльен! — только и смогла выдохнуть Амалия, перехватывая его ласковую властную руку.

Но имя это замерло у нее на устах, покрытых обжигающим поцелуем. Его губы, твердые и гладкие, жарко прикасались к ее губам. Амалия почувствовала стремительное движение его языка, пробующего на вкус трепетные уголки ее губ, испытывая на сопротивление линию их изгиба. Покоренная уверенностью мужа и предательски охватившим ее желанием, Амалия после минутного колебания раскрыла губы. Он воспользовался этой первой уступкой, проникая во влажные глубины рта, дразня и разжигая ее страсть. Еще минута — и Амалия, повинуясь первобытному зову природы, прикоснулась своим языком к его раскаленному сладкому жалу. Кровать тяжело скрипнула, когда он лег рядом. Он прижал ее к себе, и Амалия ощутила, как сильно колотится его сердце. Она погладила руку, напрягшиеся, подрагивающие мускулы.

Порывисто дыша, он приподнял голову и провел губами по ее полуоткрытым губам, затем они прочертили колкими, как укусы, и нежными, как бархат, поцелуями огненную дугу до самого ее виска, коснулись прикрытых век, прошлись трепещущим языком по слегка солоноватым ресницам и долгим нежным поцелуем соединили брови. Он жадно вдыхал свежесть ее волос, смешанную с ароматом лаванды, исходящим от ее подушки, а затем с неистовством путника, увидевшего колодец в пустыне, вновь прильнул к ее рту, чтобы утолить неуемную жажду.

Для нее было внове столь страстное желание мужа ощущать ее, наслаждаться ощущением. Осознав это, Амалия почувствовала, как глубоко сидевший внутри ее страх уходит. Она благодарно прильнула к мужу, обняла его плечи, уткнулась лицом в его мощную шею. Грудь Амалии трепетно вздымалась, дыхание прерывалось, пальцы сплелись в завитках его непослушных волос, тело вытянулось и слилось с его телом в единое целое, где твердые мужские формы гармонично соединились с ее округлостями, и только затвердевшие соски кололи ему грудь. Сквозь батистовую сорочку она ощущала его наготу, его потребность в ней. В глубине души она уже понимала, что на этот раз не будет разочарований и слез.

— Амалия! — хрипло молил его голос. — Амалия!

Пальцы мужа, теплые и немного грубоватые, снова нашли округлость ее груди, но мешало батистовое покрытие, тогда они проникли в низкий вырез ее ночной рубашки, нашли маленькие перламутровые пуговки и уверенно расстегнули их. Медленно и осторожно он отодвинул мягкую ткань, и Амалия почувствовала прохладу ночного воздуха на своей коже, которую сменило прерывистое мужское дыхание, его губы покрыли обжигающими поцелуями хрупкий изгиб ее шеи. Дрожь пробежала по телу Амалии, когда кончик его языка задержался у основания ямки ее шеи, скользнул в нее, а потом стал искать розовые лепестки ее груди, трепетавшие от биения ее собственного сердца.

Не удержавшись, Амалия негодующе вскрикнула, когда он попытался отодвинуться… но только затем, чтобы переместиться повыше, стягивая рубашку с ее плеч и высвобождая ее руки. Он склонился над ней, пряча лицо в ложбинке между грудями и вдыхая аромат ее свежего тела, потом его губы медленно поползли по склону одного из двух холмиков, пока не достигли вершины. Быстрыми круговыми врач щениями его язык обследовал твердость и трепетную упругость каждого из них. Когда же он ласково сжал зубами сосок, будто хотел укусить его, тело Амалии выгнулось дугой, будто ее ударило током, и затем как бы растворилось медленном жарком потоке, опалившем ее бедра, лоно. Вместо того, чтобы оттолкнуть нависшего над ней мужчину, она сама прижалась к нему, обхватила его обеими руками, впилась ногтями в его спину, не сознавая того, что этим только усиливает атаку и приближает финал. Исходящая от него энергия будто заряжала ее желанием такой силы, что, казалось, каждый ее нерв оголен и напряжен до предела.

Амалия даже не предполагала, насколько плотское является частью ее природы. Ей всегда внушали, что происходящее в спальне — это одна из обязанностей женщины, и никто не говорил, что это еще и огромное удовольствие. Правда, работницы на плантации всегда считали именно так, чем, вероятно, и отличались от «истинных» леди.

Она подняла трепещущие пальцы к его лицу, пытаясь разгладить его, приложила сначала один палец, потом другой к его губам, сжимавшим сосок, пока язык ласкал его. Наслаждение росло, медленно накатываясь из глубин ее заполненного восторгом существа.

Оставив один сосок влажным и напряженным, он ласкал другой с не меньшим усердием. Амалия находилась в таком возбуждении, что не чувствовала его руки на своей талии, спускавшей сорочку все ниже и ниже. Лишь когда он скинул с нее последние покровы, бросив сорочку через край постели, Амалия почувствовала свою наготу. Она задрожала, но не от холода, а от этого нового ощущения. Однако, уловив каким-то шестым чувством это ее состояние, он закрыл ей рот поцелуем, без всяких усилий подчинив своему желанию. Руки мужа, словно две огромные птицы, опустились на ее грудь. Быстро касаясь указательными пальцами сосков, они заскользили ладонями вдоль по ребрам к мягкому животу, затем, обхватив осиную талию, соединились на трогательном пупке и, чуть выждав, двинулись ниже к плавным изгибам ее бедер. Амалия вздрогнула — перехватило дыхание, — когда его руки приблизились к сокровенному. Откинув край простыни, единственную преграду на пути к ее девственности, он повернул ладонь тыльной стороной и, погладив живот, слегка коснулся маленького шелковистого островка, а потом его пальцы уже смело скользнули по этому шелку чуть ниже. Это новое прикосновение, подстрекательское и возбуждающее, принесло новую волну желания, и у Амалии все вдруг помутилось в голове, она чуть не потеряла сознание. Легкое покалывание гусиной кожей пошло по ее телу, она придвинулась к мужу, поглощенная единственным стремлением слиться с ним в любовном экстазе. Вкус его ненасытного рта был упоителен, а уверенность, с которой он прикасался к ней, напоминала живительный бальзам. Мощное, мускулистое мужское тело пьянило Амалию. Сердце его бешено колотилось рядом, а в страстных объятиях ощущался едва сдерживаемый порыв. В экстазе самоотдачи она раскрыла бедра, и его восставшая плоть проникла во влажные глубины ее естества. Амалия задохнулась от резкой колющей боли, которую сопроводил его радостно-победный стон. А потом он покрыл всю ее поцелуями — нежными, успокаивающими, словно извиняющимися.

15
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело