Украденные ночи (Полночный вальс) - Блейк Дженнифер - Страница 29

• Предыдущая
• 29/87
• Следующая

Позвонив Тиге, Амалия переоделась в платье из бледно-желтого поплина с кринолином и вернулась в нижнюю галерею. Она, кажется, сумела взять себя в руки и теперь выглядела деятельной и даже веселой. К концу ленча появился Айза, он принес рисунки с черепахами. Амалия подтолкнула мальчика вперед, чтобы он показал свои творения не только Роберту, но и всем остальным. Айза немного робел, особенно перед Джорджем, который присоединился к компании чуть позже, но сразу же успокоился, когда англичанин искренне рассмеялся, оценив шутку мальчугана.

Несколько раз Амалия ловила себя на том, что ее взгляд невольно останавливался на Роберте. Сам Роберт никакого интереса к ней не выказывал. Он беззлобно посмеивался над Джорджем и его прудиком с черепахами или подтрунивал над своей тетей за то, что она задремала, пропустив кульминацию монолога Хлои. Ничуть не смущаясь, мадам Деклуе объясняла это долгими бессонными ночами, которые ей приходится проводить в раздумьях о проблемах семьи и дома. Амалия корила себя за мысли, будто такой мужественный человек, как Роберт, мог выдавать себя за Жюльена только для того, чтобы попользоваться женой своего кузена. У Роберта и без того был достаточно большой выбор красивых женщин, о чем рассказывала ей Хлоя и в чем Амалия ни секунды не сомневалась. Кроме того, Жюльен всегда входил к ней из собственной спальни. Не мог же ее муж, человек гордый и самолюбивый, участвовать в столь кошмарном заговоре! «Нет-нет, это абсурд! Бред какой-то!» — ужаснулась Амалия собственным мыслям о том, что предательство это началось не вчера, ведь мужчина, лишивший ее невинности, и мужчина, с которым она провела ночь в беседке, был одним и тем же лицом. В этом-то она была абсолютно уверена: те же объятия, те же поцелуи, та же невероятная, ни с чем не сравнимая нежность. Воспоминание о странной реакции на случайное прикосновение Роберта, которое легко объяснялось с позиции заговора, Амалия отбросила сразу как не имеющее связи с происходящим. Спокойнее было думать, что это всего лишь нервный срыв. Иные мысли смущали да и, что говорить, унижали ее.

Поэтому, когда Роберт поднялся, чтобы откланяться, Амалия на его вежливый поклон ответила легким кивком, но руки не подала. Она стояла и задумчиво смотрела, как он целует в щеку Мами, как торопливо обнимает Хлою, прощается за руку с Джорджем.

Появление гостей отвлекло Амалию от подозрений и глупых мыслей. В тот вечер на дорожке, ведущей к дому, появилась повозка. Первым из нее вышел месье Калло — плотный, почтенного вида мужчина с благородной сединой. Он помог спуститься четырем дамам: сестрам Одри, мадам Калло и дочери Луизе. Чета Калло, вернувшись из очередного вояжа, собиралась провести несколько дней, а то и недель на природе, прежде чем приступить к делам в городе.

Жюльен сам встречал гостей. Особое внимание, оказываемое им месье Калло, было продиктовано прежде всего интересами дела: гость осуществлял закупку практически всей продукции, производимой на плантации «Дивная роща». Жюльен не особенно интересовался тем, как растет сахарный тростник, но прибыль, получаемую от урожая, считать любил и умел. На нижнюю галерею приказано было подать джулеп[12] для мужчин, eau de sucre[13] и оранжад для дам. Но дамы, не желая участвовать в скучных разговорах о купле-продаже, с бокалами прохладительных напитков в руках удалились на верхнюю галерею.

Время, приличествовавшее для обычной светской беседы, давно истекло, но дамы не обсудили и половины важных проблем. Хлоя и Луиза посмеивались над доносившимися до них с другой стороны галереи обрывками фраз типа: «У него такое благородное лицо!», «А какие манеры?!» или «…от страха мурашки по телу… он встречался со своим соперником не меньше четырнадцати раз и всегда был готов пролить кровь первым…». Амалия пыталась завязать разговор с мадам Калло, но скоро поняла, что той нужен только слушатель. Чем-то она напоминала жирного надутого индюка. Не прошло и двух часов с момента их приезда, как мадам Калло весьма категорично заявила, что Сан-Мартинвиль — дикая провинция; что Жюльен выглядит несчастным, но не настолько, чтобы достаточно энергичная жена не сделала из него человека; что рабы на плантации намного хуже тех, что живут в городе… Мадам Калло одарила Амалию рецептом оранжада собственного приготовления, в который, как выяснилось, необходимо добавлять больше опия; попеняла, что на подносе с десертом нет ее любимого послеобеденного лакомства — цукатов с фиалковым ароматом; заявила, что место Айзы не у ног хозяйки, а во дворе, где бы он мог следить за цыплятами, которые то и дело забегали с заднего двора на парадное крыльцо.

Скрип лестницы под тяжелыми мужскими шагами возвестил о приходе избавления. Так думала Амалия и ошиблась: Жюльен, увлеченный деловой беседой, не только пригласил месье Калло и сопровождавших его дам на ужин, но и послал фургон за их вещами и слугами, чтобы они могли спокойно переночевать в доме.

Ужин прошел на удивление спокойно. Главной темой стало обсуждение жизни на острове Дернир (верховая езда, пикники, прогулки по берегу моря, собирание ракушек, музыка и танцы в местном отеле). Мадам Калло, как ни были полезны морские ванны, весьма скептически отнеслась к идее купания для дам и выразила обеспокоенность штормами. Месье Калло с аппетитом уплетал в чудовищных количествах черепаховый суп, ветчину, индейку под устричным соусом, свежую зелень с измельченным куриным яйцом под шубой из мелко нарезанного бекона, картофель с петрушкой, мамалыгу и разные сладкие кремы. Ко всем блюдам предлагался большой выбор красных и белых вин. После десерта подали мадеру, а к ней — финики, изюм и миндаль. В продолжение всего ужина месье Калло предпочитал еду беседе, заметив, правда, что скромная деревенская пища, предложенная Амалией, напоминает лукуллов пир. Он очень высоко отозвался о винах из запасов месье Жюльена и дал себя уговорить остаться после ужина на глоток бренди — с пинту, не больше.

Пришло время размещать гостей на ночлег. Все комнаты на втором этаже дома были заняты, за исключением «кельи», поэтому Амалия решила переночевать там, а супругам Калло предоставить свою спальню. Однако месье Калю запротестовал: многозначительно подмигнув Жюльену, он заявил, что очень хорошо понимает молодоженов и не хочет им мешать, что они с мамочкой переночуют в маленькой комнате и будут этим довольны. Торговец так настаивал, что Амалии не оставалось ничего другого, как согласиться и даже поблагодарить за понимание. Хотя о каком понимании могла идти речь, если супруги будут ходить через спальню всякий раз, когда им нужно войти в свою спальню или выйти из нее.

Проще всего решился вопрос с пожилыми дамами: они разместились в комнате Хлои по соседству с гостиной мадам Деклуе. Хлоя и Луиза устроились в одной из комнат мансарды. Решив кое-как проблему ночлега (одну ночь в конце концов можно потесниться), Амалия распорядилась приготовить всем постели.

Прошел день, другой, третий, а гости и не собирались уезжать. Прошла неделя. Поначалу Жюльен поднимался рано и развлекал месье Калло выездами на плантацию, сахарный завод и просто на природу. Для этого были задействованы повозка и прогулочная баржа «Зефир». Однако к середине недели, когда Жюльен понял, что торговцу приятнее всего сидеть на галерее с бокалом джулепа, он вернулся к своему обычному образу жизни. Но мадам Калло была куда более стойкой натурой. Она сопровождала Амалию во всех ее поездках, используя малейшую возможность высказать единственно правильную точку зрения по любому вопросу — от приготовления желе до наказания рабов. Хлоя и Луиза целыми днями о чем-то шептались, вызывая неудовольствие Джорджа, который весьма удачно подготовил грунт для высадки экзотических кустов и теперь увядал сам, не слыша слов восхищения.

Чтобы разрядить обстановку и немного передохнуть, Амалия посоветовала юным леди совершить в сопровождении конюха верховую прогулку по окрестностям и по пути навестить Роберта: тогда ему волей-неволей придется взять на себя часть забот о юных особах.

• Предыдущая
• 29/87
• Следующая