Южная страсть (Черная маска) - Блейк Дженнифер - Страница 45

• Предыдущая
• 45/83
• Следующая

Она посмотрела на Рэнни, размышляя, известно ли ему это дерево, и колеблясь, разумно ли спрашивать. Озарение пришло, когда из леса на другом берегу пруда выскочил кролик.

— А где кролики живут зимой? Здесь на Юге они впадают в спячку?

— Впадают в спячку?

— Ну, ложатся спать на зиму.

— А! А вы не знаете?

В его голосе был шутливый оттенок, но Летти подумала, что это вызвано удивлением ее городским невежеством.

— Я спросила, значит, не знаю.

— Они и спят, и выходят в солнечные дни. Они устраиваются в зарослях шиповника, в кучах хвороста и во всяких таких местах.

На Летти нахлынуло раздражение. Она подавила его.

— В пустых бревнах?

— Иногда.

— А здесь где-нибудь есть такие?

— Есть одно, — ответил он, не задумываясь. — Оно там. Я иногда кое-что туда прячу.

Летти пристально посмотрела на него.

— Кое-что?

— Мух для наживки. Один раз жевательный табак. Потом я заболел. Мартин и Джонни использовали его.

Рэнни подвел ее к дереву, которое выглядело вполне обычно, с густой кроной. Однако у самых корней находилось дупло, которое очень походило на нору какого-то животного, а в нескольких футах над землей была узкая расщелина, в которую свободно проходила человеческая рука. Летти опустила руку в карман фартука и нащупала записку.

— А вы не думаете, что здесь может оказаться змея? — Когда он покачал головой, она продолжила: — Мне кажется, это вполне подходящее место для змеи.

— Да нет. Видите? — Рэнни сунул руку в расщелину и снова ее вытащил.

— Она глубокая?

— Вы можете попробовать.

Осторожно сжимая записку, Летти опустила руку в расщелину и быстро вытащила ее назад, уже без записки.

— Вы были правы. Спасибо, что показали мне.

— Да пожалуйста. — Его голос звучал мягко, глаза смотрели непостижимо тепло.

Летти улыбнулась ему, слегка приподняв уголки рта.

— Может быть, теперь вернемся в Сплендору?

У Летти было недоброе предчувствие в отношении договоренности с Шипом. Десятки раз она давала себе слово, что не поедет, и всякий раз, когда вспоминала облегчение и надежду, возникшие на лице Джонни, когда они с тетушкой Эм рассказали ему о своих планах, она меняла решение. Летти казалось очень странным, что и Джонни, и тетушка Эм рассчитывают на Шипа после всех историй о нем. Как будто они умышленно закрывали глаза на его самые постыдные поступки. Она же не могла не помнить о них, как не могла забыть ту ночь в кукурузном сарае. То, что она возвращается туда по своей воле, представлялось невероятным. Летти не рассчитывала, что из всего этого выйдет что-нибудь хорошее. Как же может этот неправильно задуманный и обреченный на провал проект закончиться чем-либо, кроме катастрофы? Ее не удивило, когда уже утром накануне выбранного для встречи дня все пошло не так.

Тетушка Эм отправилась кормить кур и наметила жирную курицу, которая великолепно подходила для супа с клецками. Она подкралась к птице, как только она одна это умела — искусно и скрытно, — нагнулась, чтобы схватить курицу за ноги, но в этот момент, хлопая крыльями, на защиту своей подруги бросился драчливый петух и поддал тетушке Эм шпорами в руку.

Рана была неглубокая, но сильно кровоточила. Летти промыла рану водой с мылом и перевязала. Тетушка Эм продолжила начатое дело. Курица была поймана и отправлена в котел. Однако к вечеру рука распухла и разболелась. Клецки тетушка Эм ела, вытянув перевязанную руку на столе.

С наступлением утра тетушка Эм стала вялой, бледнела при виде пищи. У нее поднялась температура, а на руке появились ярко-красные полосы. Послали за доктором, и он порекомендовал для поврежденной руки горячие ванночки с раствором карболки. Тетушка Эм выполнила эти предписания, а еще держала руку в ванночке с горячей соленой водой. Покраснение уменьшилось, опухоль начала спадать, но температура и проникшая инфекция сделали пожилую женщину, как она сама сказала, слабой, как былинка. Было вполне очевидно, что состояние тетушки Эм не позволяло ей путешествовать ночью по окрестностям.

Итак, Джонни и Летти отправились вдвоем. Они решили ехать верхом, а не в коляске. Это не только позволяло им передвигаться быстрее и незаметнее, но и в случае необходимости не так сковывало бы их. Для Летти нашли дамское седло. Оно было старым, в самом сиденье и упоре для колен почти не осталось набивки. Недостаток этот она ощутит утром, но все же преимущества передвижения верхом перевешивали все связанные с этим неудобства.

Костюм для верховой езды из шерстяного крепа, который Летти привезла с собой на Юг, был слишком теплым. Вместо него она достала из шкафа простую поплиновую юбку с черным поясом и заправила в нее обычную льняную блузку. Если при езде из-под поплина выглядывал подол нижней юбки или голенища доходивших до колен сапог для верховой езды, то это ничего не значило. Главным в этой вечерней прогулке было то, чтобы их видели как можно меньше людей.

По этой причине они переправились через реку у Гранд-Экора, отказавшись от более короткого и прямого пути через Накитош. На другом берегу Джонни выехал вперед и повел Летти вдоль проселочных дорог. Она старалась запоминать, где он поворачивает и какие тропинки пересекают их путь, но скоро безнадежно запуталась в сгущающихся сумерках. Единственным выходом для нее будет отправиться в обратный путь через паромную переправу ниже Накитоша по течению, где она переправлялась в прошлый раз. Вне всякого сомнения, это для нее и самый безопасный путь, если она будет возвращаться одна.

Они шли размеренной рысью, довольно быстрой, но не изнуряющей лошадей и не слишком привлекающей внимание. Мысли же в голове Летти вращались совсем не так размеренно. Она думала о разном: что она скажет Шипу, чтобы убедить его помочь Джонни; придет ли Шип вообще; что Шип подумает, когда увидит ее; почему она не сообщила о встрече Томасу Уорду.

Одно ее смущало больше всего. Если было известно, как связаться с Шипом, почему же никто не сообщил об этом военным, чтобы те смогли устроить ему западню. Конечно, вполне резонно, что человек с его опытом чрезвычайно осмотрителен и учитывает такую возможность. Он вряд ли пойдет на встречу, предварительно хорошо не осмотревшись. Кем бы он ни был, не стоит думать, что он глуп.

Кукурузный сарай был таким, каким она его и запомнила, приземистым и темным, заросшим шиповником, побегами сумаха и осокой. Они пробрались через заросли к навесу и привязали лошадей под его укрытием. Они не вошли внутрь, а остались с лошадьми, чтобы животные вели себя тихо, да и Летти так было спокойнее.

Время от времени они с Джонни перебрасывались несколькими фразами, но скорее лишь, чтобы услышать человеческий голос, чем по необходимости что-то сообщить. Летти в основном была погружена в размышления. Она не позволяла своим мыслям возвращаться к тому, что случилось с ней за стенами этого сарая. Нет нужды ворошить старые угли, она и так сожгла за этим занятием слишком много душевных сил. Ей не было прощения, но нет никакого смысла снова и снова вспоминать случившееся. Джонни тоже был угрюм. Он готов вскочить от любого звука, будь это стук упавшей ветки или уханье филина. Долгое время они вообще молчали, охваченные каждый своими думами. Тем не менее они внимательно смотрели по сторонам.

Казалось, прошла вечность, когда издалека донесся звук приближающегося фургона. Треск, скрип и глухой стук, которые он издавал, заставляли думать, что фургон развалится на части прежде, чем появится из-за поворота. Эти звуки перекрывались бодрым, хоть и дрожащим голосом старой женщины, которая громко распевала псалом.

Фургон обогнул поворот. Подвешенный на крюке фонарь освещал его путь, отбрасывал раскачивающиеся и прыгающие тени на деревья. В свете фонаря перед ними предстал такой полуразвалившийся драндулет, какой и не встретишь на дорогах. Бортовые доски ходили ходуном, колеса вихляли на осях, впряженный между оглоблями вислоухий мул с провалившейся спиной с трудом тащился по тропинке, не открывая глаз. И женщина, и экипаж, и скакун являли собой живописную картину.

• Предыдущая
• 45/83
• Следующая