Нырок в забвение - Хенрик Ричард - Страница 54

• Предыдущая
• 54/57
• Следующая

Набычившись, адмирал выскочил из каюты. Старпом бросился следом. Валерьян решительным, размашистым шагом прошел по центральному коридору за машинное отделение. Не ответив на приветствие моряков, собравшихся у шахты, он поспешно набрал код на табло у запертой двери. В приступе душившей его ярости он допустил ошибку, и ему пришлось ждать сброса команды, чтобы набрать код заново. Со второй попытки дверь со щелчком открылась.

Лаборатория, где работал доктор Петров, находилась рядом с реакторным отсеком. Ее дверь была закрыта, и Валерьян ворвался в комнату, даже не постучав в дверь. Седовласый физик возился с осциллографом, и адмирал без предисловий обрушил на него свой гнев:

– Товарищ Петров! Я требую, чтобы вы немедленно подготовили систему к пуску!

Александров вбежал в лабораторию как раз вовремя, чтобы услышать спокойный ответ ученого.

– Вы можете требовать все, что вам угодно, товарищ адмирал. Имеете право. Но я не запущу реактор до тех пор, пока не будут устранены конструктивные неисправности, обнаруженные мной.

Валерьян опешил.

– О каких конструктивных неисправностях идет речь, доктор?

– Но меня ведь именно для этого вызвали сюда, не так ли, адмирал? – Петров щелкнул выключателем осциллографа и добавил: – После тщательного анализа данных, собранных мной во время погружения на дно разреза, я выяснил, почему не удался ваш первый эксперимент. Причина не в магнитных генераторах, как мы полагали раньше, а в источнике энергии.

– Что вы имеете в виду, доктор? – уже более спокойным тоном спросил адмирал.

Петров ответил:

– Мои расчеты показывают, что нам понадобится десятипроцентное увеличение мощности. Только тогда дематериализованный объект окажется в нужном месте.

Валерьян был явно удовлетворен ответом.

– Ну, это не проблема. Запустим реактор на полную мощность, и все дела.

– Вам прекрасно известно, адмирал, что такой шаг крайне опасен. Реактор на "Академике Петровском" не предназначен для работы на полную мощность. Это чревато частичным расплавом активной зоны, а то и кое-чем похуже.

Валерьян резко изменил тактику разговора и сказал почти с братской заботой:

– Андрей Сергеевич, к сожалению, у нас нет выбора. Некогда устанавливать новый реактор, и ради будущей безопасности Родины мы должны довольствоваться нынешними возможностями.

Зазвонил висевший на стене телефон, и Александров снял трубку. После короткого разговора он доложил командиру:

– Звонил мичман, товарищ адмирал. Он докладывает, что 688 быстро приближается к зоне захвата. Через три с половиной минуты она будет в пределах досягаемости. Кроме того, РЛС обнаружила в зоне малое надводное судно. Вероятно, рыболовный траулер.

– Радиолокационная обстановка сейчас не имеет значения, Виктор Ильич, – отрезал Валерьян. – Меня больше заботит то, что мы теряем возможность опробовать систему до выхода "Сивулфа" в море. Доктор, умоляю вас! Пожалуйста, проведите последнее испытание, и, если оно закончится неудачей, обещаю вам похерить весь проект.

– Это не будет иметь ровно никакого значения, если реактор взорвется, – возразил физик.

– Да не взорвется он!

– К сожалению, не могу разделить ваш оптимизм, Игорь Михайлович. Но послушайте, что я вам скажу. Если вы согласны немедленно убрать с судна наблюдателей ООН, я сделаю попытку вывести реактор на полную мощность. После пятидесяти лет работы в области теории, мне тоже любопытно увидеть, насколько она осуществима на практике.

Лицо Валерьяна расплылось в широкой улыбке.

– Конечно, я согласен на такое условие. Спасибо, Андрей Сергеевич! Я гарантирую, вы не будете разочарованы.

С открытого мостика "Солнышка" Ал осматривал горизонт в бинокль. Он обнаружил только одно большое судно, стоявшее неподвижно к югу от них. Оно было белым как снег и имело современную, обтекаемую форму. И хотя орудий на его палубе не было видно, что-то выдавало в нем военный корабль, и Ал решил держаться от него подальше.

Где-то в вышине резко кричала чайка, и Ал отложил бинокль. К свежему морскому духу примешивался сладковатый аромат фимиама. Старик негр медленно перевел взгляд на корму лодки.

Обе пассажирки, крепко взявшись за руки, сидели за карточным столиком, на котором горела свеча. Еще в детстве, когда Ал рос мальчишкой в болотах Окичоби, он знавал таких мудрых женщин, как доктор Элизабет. Мама называла их знахарками. Ал никогда не забудет визит к одной такой старухе, которая говорили странные и страшные слова. Она славилась своими приворотными чарами и заклинаниями, которые писала кровью аллигаторов.

Все еще недоумевая, зачем двум приличным белым дамам понадобилось раскошелиться на эту странную поездку, Ал сошел с мостика и двинулся к корме. Несмотря на то, что время близилось к закату, жара не спадала. Между ног негра прошмыгнула большая черная кошка, вскочила на планшир и немигающим взором уставилась в искрящуюся голубую воду.

– Даже Исис понимает, что происходит под нами, – сказала доктор Элизабет неестественно глубоким, гортанным голосом. – Скажу лишь, что там идет битва между добром и злом!

– А как же Питер? – тревожным тоном спросила Мими Слейтер. – У нас будет контакт с ним?

Доктор Элизабет сняла соломенную шляпу с головы и бросила ее на палубу. Затем медленно-медленно подняла глаза к небу и громко заговорила:

– С приближением равноденствия настанет пробуждение камня Туаоя. Оживет хрустальная пирамида, и восстановится связь между матерью Землей и космическим лебедем. Горе тому, кто посмеет присвоить эту силу для своих корыстных целей. Мы – свидетели битвы старой, как само человечество. И только в том случае, если восторжествуют силы белого света, воссоединятся возлюбленные в ознаменование величайшей из всех побед!

– Удаление торпеды – пятьсот ярдов. Идет на нас – воскликнул Тим Лейси.

Джон Уолден услышал эти страшные слова, стоя позади рулевых. В висках застучало, сердце бешено колотилось в груди. Он пристально всматривался в показания приборов.

– Тысяча триста пятьдесят футов, продолжаю погружение, командир, – напряженным голосом доложил боцман.

Обшивка корпуса затрещала под напором гигантской толщи воды. Уолден взглянул на указатель скорости. Машинной команде каким-то чудом удалось добавить еще один драгоценный узел к предельной скорости лодки. Но все это будет напрасным, если не удастся оторваться от смертельного преследования.

– Вижу четкую картину стен разреза на эхолоте, командир, – доложил штурман. – При нынешнем курсе и скорости мы через пару минут врежемся в нижнюю часть западного хребта.

– Удаление торпеды – триста ярдов, – охрипшим голосом добавил Лейси.

– Тысяча триста семьдесят футов, – сообщил глубину боцман и выплюнул остаток изжеванной сигары.

Уолден выждал, когда указатель глубины упадет еще на десять футов, затем громко скомандовал:

– Рулевые, всплываем! Рули на максимум к всплытию!

Заранее предвкушая эту команду, рулевые навалились на штурвальные скобы, но указатель глубины опустился еще на десять футов, затем на мгновение замер и медленно начал обратный отсчет. Нос лодки задрался вверх, и Уолден был вынужден вновь схватиться за поручень. Его взгляд вернулся к указателю скорости.

– Ну давай же, "Рик", еще самую малость. Я знаю, ты можешь, – ласково бормотал он.

А за пультом гидроакустической станции Тим Лейси отчаянно пытался разобраться в какофонии звуков. Поскольку торпеда могла ударить в любую секунду, он смело врубил усилители на максимальную громкость. И вот, наконец, настал долгожданный момент: шумы от преследовавшей их торпеды начали постепенно слабеть. Сорвав наушники, старшина радостно крикнул в микрофон:

– Торпеда прошла мимо, командир! Мы оторвались!

– Не расслабляйтесь, джентльмены, – облегченно вздохнув, предупредил Уолден. – Эта крошка вот-вот шлепнется в стенку разреза, и нам все равно изрядно достанется!

• Предыдущая
• 54/57
• Следующая