Прогулка среди могил - Блок Лоуренс - Страница 61

• Предыдущая
• 61/70
• Следующая

Я сказал, что эта, и Кинен остановился у тротуара, не глуша двигатель.

— Как у нас со временем? — сказал он, взглянул на свои ручные часы, потом на те, что на приборной панели, и сам себе ответил: — Успеваем. И даже с небольшим запасом.

Я смотрел на прачечную, но Ти-Джей появился не оттуда, а из подъезда дома напротив, перешел улицу и сел на заднее сиденье. Я познакомил их, и каждый объявил, что очень рад. Ти-Джей откинулся на сиденье, а Кинен включил скорость.

— Они будут там в десять тридцать, да? — спросил Кинен. — А мы приедем на десять минут позже и пойдем туда, где они будут нас ждать. Правильно?

Я сказал, что правильно.

— Значит, мы окажемся лицом к лицу по обе стороны нейтральной полосы примерно без десяти одиннадцать, так получается?

— Что-то вроде того.

— А сколько у нас времени на то, чтобы произвести обмен и уехать? Полчаса?

— Думаю, намного меньше, если, конечно, ничего не случится. Вот если начнется заваруха, тогда другое дело.

— Ну, будем надеяться, что ничего такого не случится. Я только подумал, как мы оттуда выберемся, но, скорее всего, раньше двенадцати там ворота не запирают.

— Как запирают?

— Я-то думал, что запирают раньше, но вы, наверное, знаете когда, иначе выбрали бы какое-нибудь другое место.

— Господи! — сказал я.

— В чем дело?

— Я об этом и не подумал. Почему вы до сих пор ничего не говорили?

— А что бы вы сделали — позвонили ему?

— Да нет, наверное. Но мне и в голову не приходило, что они могут запереть ворота. Разве кладбища не открыты ночью? Зачем их запирать?

— Чтобы люди не ходили.

— А что, всем не терпится туда попасть? Господи, я, по-моему, еще в четвертом классе слышал эту шутку: «Зачем вокруг кладбищ строят ограду?»

— Наверное, от хулиганов, — сказал Кинен. — От мальчишек, которые переворачивают памятники и гадят в вазоны с цветами.

— По-вашему, мальчишки не могут перелезть через ограду?

— Послушайте, старина, это не мое дело. По мне пусть хоть все кладбища в городе стоят открытые. Как вы полагаете?

— Я только надеюсь, что это нам все не испортит. Если они приедут туда, а ворота окажутся заперты...

— Ну и что? Что они сделают — продадут ее торговцам живым товаром из Аргентины? Да они перелезут через ограду, как и мы. Но раньше полуночи там, скорее всего, не запирают. Ведь люди могут захотеть наведаться туда после работы — навестить дорогой прах.

— Это в двенадцатом часу ночи?

Он пожал плечами.

— Кое-кто работает и допоздна. Сначала сидит в своем офисе где-нибудь в Манхэттене, после работы заходит в бар выпить рюмку-другую, потом обедает, потом полчаса ждет поезда в метро, если он вроде некоторых моих знакомых, и жмется взять такси...

— О Господи! — сказал я.

— ...А поздно вечером добирается до Бруклина и тут говорит: «Дай-ка я зайду на Гринвудское кладбище, посмотрю, где там пристроили дядюшку Вика, я его всю жизнь терпеть не мог, пойду-ка пописаю ему на могилу».

— Вы волнуетесь, Кинен?

— Ну, волнуюсь. А вообще, какого хрена мне волноваться? Это же вам идти к убийцам с деньгами в руках. Это вас должно в пот бросить.

— Может, я и вспотел немного. Сбросьте скорость, вон вход. По-моему, там открыто.

— Да, похоже. Знаете, даже если они и должны закрывать, то, скорее всего, ленятся.

— А может быть, и нет. Давайте объедем вокруг кладбища, ладно? А потом найдем место, где поставить машину около нашего входа.

Мы молча поехали вокруг кладбища. Машин на улицах почти не было, и ночь показалась мне какой-то особенно тихой, словно глубокая тишина, царившая на кладбище, просачивалась наружу и заглушала все звуки.

Когда мы снова подъехали к тому месту, с которого начали, Ти-Джей спросил:

— Мы пойдем на кладбище?

Кинен отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Я сказал:

— Можешь посидеть в машине, если не хочешь идти.

— Зачем?

— Если тут тебе будет уютнее.

— Старина, — сказал он, — я не боюсь никаких покойников. Вы что думаете, я испугался?

— Виноват.

— Правильно. Виноват, Пилат. Покойники меня не волнуют.

Меня покойники тоже не волновали. Меня беспокоил кое-кто из живых.

Мы встретились с остальными у входа с Тридцать Пятой улицы и сразу проскользнули в ворота, чтобы не привлекать к себе внимания. Деньги пока что несли Юрий и Павел. На семерых у нас оказалось два фонарика. Один из них взял Кинен, другой я и пошел впереди.

Я старался светить поменьше — только иногда и короткими вспышками, когда нужно было посмотреть, куда идти. Но фонарик был почти не нужен. Над головой стояла молодая луна, и немного света давали уличные фонари по ту сторону ограды. Большинство надгробий были из белого мрамора, и когда глаза привыкли к темноте, их стало хорошо видно. Я пробирался между ними, размышляя о том, по чьим костям иду. В прошлом году в какой-то газете печатали, где кто похоронен, — список могил богачей и знаменитостей, похороненных на кладбищах всех пяти городских районов. Я тогда не обратил на это особого внимания, но теперь вспомнил, что на Гринвудском кладбище лежит немало известных ньюйоркцев.

Я читал, что есть такие любители, для которых посещение кладбищ — настоящее хобби. Одни фотографируют могилы, другие делают оттиски с надписей на надгробиях. Не могу понять, какое это им доставляет удовольствие, но вряд ли такое занятие намного глупее того, чем занимаюсь я. По крайней мере, они ходят на кладбища днем, а не лазят по ним в темноте, стараясь не споткнуться о гранитные глыбы.

Я шел и шел вперед, держась поближе к ограде, чтобы видеть таблички с названиями улиц. Дойдя до Двадцать Седьмой, я замедлил шаг. Остальные подтянулись ко мне, и я сделал им знак разойтись веером и остановиться. Потом повернулся в ту сторону, где должен был находиться Рей Календер, выставил вперед фонарик и три раза мигнул им, как мы и договаривались.

Некоторое время, показавшееся мне очень долгим, ответа не было — только темнота и тишина. Потом я увидел не прямо перед собой, а немного правее три ответные вспышки. Я прикинул — до них метров сто, может, чуть больше. Когда бежишь через футбольное поле с мячом под мышкой, это не такое уж большое расстояние. Но тут оно выглядело куда больше.

— Стойте на месте! — крикнул я. — Мы подойдем ближе.

— Но не слишком близко!

— Метров на пятьдесят, — сказал я. — Как мы договаривались.

Вместе с Киненом и одним из людей Юрия — остальные шли сзади — я прошел примерно половину разделявшего нас расстояния.

— Достаточно! — крикнул было Календер, но я все-таки пошел дальше. Надо было подойти ближе, чтобы кто-то мог прикрывать обмен. Мы взяли с собой винтовку, которую вручили Питеру: некоторое время назад он ездил на полугодовые сборы Национальной гвардии и оказался метким стрелком. Конечно, после этого он долго тренировался лишь в пьянстве и употреблении наркотиков, но, вероятно, все еще стрелял лучше любого из нас. Винтовка была неплохая, с телескопическим прицелом, но не инфракрасным, так что ему придется целиться при лунном свете. Я хотел как можно больше сократить дистанцию — его выстрелы не должны пропасть даром, если уж до этого дойдет.

Хотя, подумал я, мне-то от этого легче не станет. Он начнет стрелять только в одном случае — если наши противники затеют какое-нибудь жульничество, но тогда они уложат меня на первой же минуте первого раунда. И когда Питер откроет ответный огонь, я уже не узнаю, попал он в цель или нет.

Веселенькие размышления, ничего не скажешь.

Когда расстояние сократилось наполовину, я дал знак Питеру, он отошел вбок и занял позицию для стрельбы, пристроив ствол винтовки на низкое мраморное надгробие. Я посмотрел в ту сторону, где стояли Рей и его сообщник, но смог разглядеть только смутные тени. Они отступили в темноту.

— Выходите, чтобы мы вас видели, — сказал я. — И покажите девочку.

Две тени вышли вперед. Когда на них упал свет, стало видно, что одна из теней — это два человека: мужчина и девочка, которую он держит перед собой. Я слышал, как у Юрия перехватило дыхание, и надеялся только, что он сумеет держать себя в руках.

• Предыдущая
• 61/70
• Следующая