Белогвардейщина - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 51
- Предыдущая
- 51/230
- Следующая
Теперь добровольцы оказались лицом к лицу с главными силами Северной армии Калнина. Деникин развернул операцию на 70-километровом фронте. Предварительно он послал Боровского в рейд по тылам противника. За двое суток белогвардейцы прошли 120 км, очистив близлежащие станицы от отдельных отрядов и мелких банд. Корниловцев направили в глубокий обход, а основные силы утром 14 июня пошли на штурм сильно укрепленных позиций, прикрывающих Тихорецкую. Произошло жестокое сражение. Красные не выдержали натиска и отошли на вторую линию обороны. После такого жаркого боя они были уверены, что сегодня деникинцы больше в атаки не пойдут. Расслабились. И ошиблись. Выйдя им в тыл, Корниловский полк без боя занял Тихорецкую. Главком Калнин едва сбежал. Его начальник штаба, Зверев застрелил жену и застрелился сам. Красная армия оказалась обезглавленной, зажатой в тиски, и ее принялись громить с двух сторон. К вечеру бой перешел в побоище. Только 7 эшелонов большевиков прорвались на Екатеринодар. 30-тысячная армия была уничтожена. Поле боя оказалось завалено трупами. Добровольческая армия захватила невиданные ею доселе трофеи — 3 бронепоезда, 50 орудий, броневики, аэроплан, вагоны винтовок, пулеметов, боеприпасов и имущества.
За 3 недели боев деникинцы потеряли четверть своего первоначального состава, но тем не менее их численность возросла до 13 тыс. чел. за счет непрерывного притока добровольцев, усиливающегося с каждой победой. В Тихорецкой Деникин начал формировать первые подразделении из пленных, мобилизуя рядовых солдат-красноармейцев в свои войска. Уже и беднейшее казачество, те самые фронтовики, которые притащили на Кубань большевизм, начали склоняться к белым. Добровольцы в станицах аккуратно расплачивались за фураж и продовольствие, а красные — грабили, реквизировали скот и лошадей. Части из украинцев и пришлых солдат вообще вели себя, как оккупанты, считая каждого казака врагом, отличаясь насилиями и погромами во вполне «красных» станицах.
Победа под Тихорецкой дала не только моральный и материальный, но и серьезный стратегический выигрыш. Все группировки Красной армии на Кубани Западная, Таманская, Екатеринодарская, Армавирская — оказались отрезанными друг от друга. Деникин дал войскам 2 дня на отдых, а потом продолжил наступление. Оно развернулось сразу на три фронта, тремя колоннами — на Армавир, на Екатеринодар и против армии Сорокина. Бывший военфельдшер Сорокин оказался более толковым воякой, чем Калнин. Он расстрелами навел дисциплину в своих частях, отписал Кубанско-Черноморскому ЦИК, что не нуждается в их комиссарах и агитаторах, и решил не дожидаться в пассивной обороне. Сначала, оглушенный слухами об успехах Добровольческой армии и ее непобедимости, он намеревался прорваться за Кубань к своим.
Выступив из Тимашевской, с налета взял Кореновскую и истребил занимавший ее белый гарнизон. Против него действовали дроздовцы и марковцы. Узнав о падении Кореновской, они двинулись туда, но подошли не одновременно. Марковцы подтянулись первыми. Казанович переоценил свои силы, бросился на штурм и потерпел поражение. Следом подошел Дроздовский. Начал атаку при поддержке своего единственного броневика и тоже был отбит с большими потерями. Вдохновленный победой, Сорокин изменил планы и развернул наступление на Тихорецкую. Советская власть увидела в нем своего спасителя. Мгновенно забылись все прегрешения. Сорокина назначили верховным главнокомандующим всеми красными войсками на всем Северном Кавказе. Деникин поворачивал свои далеко разошедшиеся части и стягивал их воедино. А потрепанные дроздовцы и марковцы пятились назад под натиском превосходящих сил, ежедневно огрызаясь контратаками и осаживая штыками наседающие красные полки.
7 августа под станцией Выселки произошла решающая битва. Красные зашли в тыл частям Казановича и Дроздовского. Казалось, еще одно усилие, и белогвардейцы будут уничтожены. В 14 часов воодушевленная близкой победой Западная армия обрушилась по всему фронту на добровольцев. Но дроздовцы и марковцы встали насмерть. Ответили контратакой и в отчаянной штыковой свалке перебили первую волну наступающих. Следующие цепи смешались, дрогнули. И в это время по ним с разных сторон ударили деникинские части. С севера подошли корниловцы и полк кавалерии, с юга конница Эрдели с бронепоездами. Армия Сорокина очутилась в ловушке. Заметалась, сбиваясь в беспорядочные толпы. И побежала, преследуемая и избиваемая. Уже в 16 часов Западная армия перестала существовать, ее остатки поодиночке, группами и обезумевшими толпами в панике катились на Екатеринодар.
И вот после этой победы поднялась против большевиков Кубань. Повсеместно станицы брались за оружие. Платили за пять месяцев унижений, грабежей, убийств и насилия. По Кубани пошла резня. Большевиков уничтожали, как нечисть, как погань, изнасиловавшую доверчиво принявший их край. Красные, где могли, отвечали тем же. Взрыв взаимной ненависти смел все рамки человечности. С той и другой стороны вырезались целые отряды, обозы, населенные пункты. Резали врагов, невзирая на пол и возраст. Тем более что в краю царило безвластие. Каждый отряд, каждая станица, каждый командир были сами себе начальниками.
Ейские казаки, полубезоружное восстание которых было зверски, подавлено в апреле, теперь выступили снова и принялись больно клевать красную Таманскую армию. Генерал Покровский, посланный три месяца назад Деникиным с четырьмя сотнями казаков и черкесов в Лабинский отдел для организации местных повстанцев, теперь спустился с гор и начал активные действия. Казаки под его командованием заняли Майкоп и Армавир. Заполыхало по всему Северному Кавказу. В Осетии против красных выступил отряд ген. Мистулова, в Кабарде — князя Серебрякова, на Тереке поднял восстание Георгий Бичерахов (брат Луки Бичерахова, прославившегося авантюрами с Баку и Дербентом). Терские казаки заняли Моздок, Прохладную, перерезали сообщение Ставрополя с Владикавказом, осадили Грозный.
Оборону Екатеринодара красным организовать так и не удалось. Их части выходили на позиции, но при виде белогвардейцев обращались в бегство. Настроение в городе царило одно — паника. И начался исход большевиков. Из Екатеринодара ушли 200 тыс. красноармейцев, коммунистов и беженцев. Поползли на восток, как саранча, оставляя после себя пустыню — вытоптанные поля, сожженные, разгромленные и вырезанные станицы. 16 августа Добровольческая армия без боя вошла в Екатеринодар. Деникин, хотя его поезд пришел на вокзал в тот же день, дипломатично пропустил вперед кубанское правительство. Атаману Филимонову он сообщил, что тот должен быть полноправным главой казачества, независимым от шатаний Рады, что Добровольческая армия не будет вмешиваться во внутреннее управление Кубанью, но проекты кубанцев о создании самостоятельной армии он, как и Корнилов, решительно отверг. До поры до времени те согласились, уж больно велик был на Кубани авторитет Деникина — куда больше, чем у них самих.
17.08 Деникин торжественно въехал в город, встреченный Филимоновым и кубанским правительством, а 18-го приехал Алексеев, которому наконец-то придумали официальное название должности — Верховный руководитель Добровольческой армии. Его старая болезнь почек серьезно обострилась, но тем не менее он продолжал заниматься финансами, снабжением и политическими вопросами. 31 августа в Екатеринодаре при нем было сформировано временное гражданское правительство — Особое Совещание во главе с генералом от кавалерии А. М. Драгомировым с участием известных общественных деятелей России М. В.Тодзянко, В. В. Шульгина, П. Б. Струве, Н. И. Астрова. О политической направленности своего правительства Деникин писал:
"Во главе правительственных учреждений должны ставиться люди по признаку деловитости, а не по признаку партийности. Недопустимы лишь изуверы справа и слева".
- Предыдущая
- 51/230
- Следующая
