Акция Ближний Восток - Баженов Виктор Олегович - Страница 24
- Предыдущая
- 24/97
- Следующая
Дно медного сосуда выгнулось внутрь, эмир не замедлил «откинуть копыта» и погрузиться в здоровый пьяный сон, а из горлышка лампы с визгом вылетела обнаженная девица в облаке мыльной пены, держась обеими руками за пострадавшую часть тела, располагавшуюся чуток пониже спины. Следом неслось полотенце.
— Ой… джиннка, — обрадовался «святой». Радовался он, однако, рано.
Разгневанная джинния, не успевшая закончить свой туалет, подлетела к авантюристу, захлестнула полотенцем его шею и слегка потянула за концы.
— Читать умеешь? — ласково прошипела она, ткнув исковерканную лампу под нос вору.
— Э-э-э… — прохрипел «святой».
— Это для кого написано? Потереть или хотя бы погладить… — Джинния ослабила захват в ожидании ответа.
— Я и погладил. — «Святой» скосил глаза в сторону эмира и часто-часто задышал, пользуясь случаем.
— А заклинание кто за тебя читать будет? Пушкин? Омар Хайям? Такую лампу испортил! По спецзаказу делали. Ванна, джакузи… все, правоверный, ты попал. Если не угадаешь сейчас три моих желания…
— Это не по правилам! — попытался возмутиться вор. — Ты раб… то есть рабыня лампы и должна удовлетворять все мои…
— Что ты сказал?
«Святому» опять стало трудно дышать.
— Ну хотя бы два моих, одно твое, — просипел он, выпучив глаза. — По справедливости.
— Идет, — милостиво согласилась девица, слегка ослабляя захват. — Излагай.
Сзади них опять возникла голубоватая фигура визиря. Окинув взглядом обнаженную фигурку наследницы престола, обрабатывавшей клиента, Омар радостно потер руки и вновь испарился.
— Ну, я жду! — сурово сказала Жасмин, энергично тряхнув вора.
— Хочу оказаться в собственном доме со всем этим богатством, — ткнул в «Аллахову» долю «святой» и…
Багдадский вор сидел на груде золота внутри полуразвалившейся мазанки.
— Это что, дом? — выпучил он глаза.
— Об интерьере речи не было. Теперь угадай мое желание. — Джинния решительно взялась за концы полотенца.
— Так нечестно, — возмутился вор. — У меня еще одно осталось.
— Фигушки. Ты свой лимит исчерпал. Одно желание — дом, второе — золото. Напрягись. Приступаем к главному. Мое желание… — Джинния вновь начала затягивать концы. Сквозь осевшие хлопья мыльной пены стали проявляться такие изумительные формы, что у Багдадского вора захватило дух.
— Я, кажется, догадываюсь… только я это… не в форме… — захрипел он, потихоньку синея. — Из гарема только-только, понимаешь… да и выпимши слегка…
Джинния опустила глаза, тихо охнула, покраснела и попыталась прикрыться руками. Только сейчас она сообразила, что, мягко говоря, слегка не одета. Вызов на обслуживание клиента был настолько стремителен (прямо из ванны), а за работу она взялась так решительно, что такие мелочи в запале как-то упустила из виду. Багдадский вор, вновь получив возможность дышать, торопливо скинул с себя импровизированную удавку, пополз от греха подальше в сторону двери и, разумеется, опоздал. Разгневанная девица, уже одетая строго по мусульманской моде, перекрывала выход. Под мышкой левой руки у нее была искореженная лампа, правая деловито извлекала из нее увесистую сковородку. Вор понял — желание ее лучше отгадать. И чем скорее, тем лучше. Однако в голове не было ни одной мысли.
— Ну что я тебе плохого сделал, — взмолился «святой», падая на колени. — Аллахом прошу, уйди, сгинь, и вообще — свободна!
— Ну надо же! — радостно засмеялась джинния. — Со второго раза угадал. А ты ничего парнишка. Толковый…
Девица щелкнула пальцами, и., ничего не произошло. Она щелкнула еще раз, потом еще, тихо охнула, сообразив, что почему-то лишилась магической силы, и опрометью бросилась вон. Как только она исчезла за дверью, перед Багдадским вором появился оглушительно хохочущий Омар.
— Вот и нет наследницы престола! — похвастался он вору. — Как я ее, а?
— Нечистыя!!! — завопил вор.
Омар вновь расхохотался и испарился, щелкнув пальцами. Багдадский вор перекрестился, затем на всякий случай поблагодарил всех святых (христианских и нехристианских) за свое спасение, обессиленно рухнул на честно заныканное у Аллаха богатство и заснул. Операция по восстановлению своего реноме оказалась на редкость утомительной, длинной и тяжелой.
- Предыдущая
- 24/97
- Следующая
