Акция Ближний Восток - Баженов Виктор Олегович - Страница 48
- Предыдущая
- 48/97
- Следующая
24
— Мурзик!!! Прошу любить и жаловать! Великий сказочник из северных земель бросает вызов несравненной Шахерезаде! — надрывалась Жасмин. — Он готов занять место у подножия трона светлейшего эмира…
— И в его постели, — хихикнул Олежка, получил болезненный тычок острым локотком в бок, опомнился и заорал благим матом, согласно утвержденному накануне плану: — Делайте ваши ставки, господа! Не прогадаете! Лично тренировал! И днем и ночью кот ученый… — потрепал он по загривку Баюна, — все ходит на цепи кругом! — Молотков тряхнул веревкой. Мурзик болезненно дернулся. Элегантный бантик на его шее затянулся еще туже. — Идет направо — песнь заводит…
— Вот закончим дело, я тебе спою, — прошипел Баюн, белоснежная шерсть которого потемнела. То ли от злости, то ли от пыли.
— …направо — сказку говорит…
— …про чудеса…
— …ифрит там бродит…
— …шайтан на лавочке сидит.
Олежка с Жасмин переглянулись.
— Ну наплели…
— Нормально. Главное — темп не терять. Делайте ваши ставки, господа!!!
Базар шумел.
— Вай ме!!!
— Вах! Какой смелый!
— Самой Шахерезады не боится!
— Десять динар на Шахерезаду!
— Вах! Двадцать даю!
— На кого?
— На Мурзика!
Азарт — дело великое. На него-то и делал ставку хитроумный лейтенант. Толпа должна быть представительной, чтобы на нее обратили внимание. Главное — создать ажиотаж.
— Он бьет врагов хореем, ямбом!
— Лупцует рифмой всех подряд!
— Он может так загнуть по фене…
— Что сам потом не будет рад… слушай, а что такое феня?
— Не отвлекайся, — Олежка с удовольствием вернул тычок Жасмин. При этом он немного отвлекся, и Мурзик умудрился извернуться и довольно чувствительно цапнул «тренера» за камуфляжку.
— Я те дам в хорей. Нашел Пушкина, понимаешь…
— Пардон, — извинился лейтенант, потирая пострадавшее место.
Купцы торопливо запирали лавки, покупатели пересчитывали последние медяки, и все дружно присоединялись к процессии, движущейся в сторону дворца эмира Багдадского.
— Одного не пойму, — шепнул Олежка Жасмин, — почему они все на русском говорят? Вроде арабы… или кто тут в этой дикой местности живет? Делайте ваши ставки, господа!!!
— На багдадском они говорят, — ответил за нее Мурзик. — Вот по-нашенски это как будет?
Баюн на ходу подцепил лапой край туники Жасмин, задрал ее чуть не до пояса и резво отпрыгнул в сторону. На этот раз повезло. Он успел увернуться.
— Шаровары, — пожал плечами Молотков.
— Это по-нашему, — пояснил Мурзик, — а по-ихнему — шальва-а-ари. Понял?
— Угу, — согласился лейтенант.
Так, мирно беседуя, в окружении огромной толпы, они и достигли ворот дворца эмира Багдадского, который немедленно охватила паника. Стража с дикими воплями «бунт!!!» сыпанула внутрь и захлопнула перед их носом ворота.
— Что это они? — удивился Мурзик.
— Кажется, нас не так поняли. Митинг получился несанкционированный, — доходчиво пояснил Олежка, — а власть этого страсть как не любит. Я, собственно, на это и рассчитывал. А ну-ка, дружно, — скомандовал он толпе, — хором: Ша-хе-ре-заду! Ша-хере-заду!
— Ша-хе-ре-заду! — радостно подхватила толпа. — Ша-хе-ре-заду!
Когда еще представится такой случай — на халяву послушать знаменитого сказителя из северных земель и сравнить его искусство с искусством самой Шахерезады, уже третий год услаждавшей слух самого эмира!
— Ша-хе-ре-заду!
— Ша!
— Хе!
— Ре!
— Заду!
Рев толпы нарастал. Паника во дворце тоже. Поднятая по тревоге дворцовая стража высыпала на стены, у ворот уже строились баррикады, слышался звон ятаганов.
— Так дело не пойдет, — почесал Олежка затылок. Резня не входила в его планы. — Приготовься, — предупредил он кота. — Шут с ней, с Шахерезадой. Начнем без нее. Тихо!!! — завопил он, стараясь перекричать шум толпы. — Представление начинается!
Что-что, а командовать лейтенант умел. Толпа послушно замерла. Молотков дернул за веревку.
— Сейчас посмотрим, чему ты у Яги научился. Ну-ка, выдай им что-нибудь наше, исконно русское…
— Я вам, гадам, выдам, — посулил Мурзик, поправляя лапой веревочную бабочку на шее. — В некотором царстве, в некотором государстве жил да был… — мрачно начал он.
— Молодец, — одобрил Олежка.
— …мужичок один в авторитете. Дедка.
Олежка с Жасмин в полном обалдении посмотрели друг на друга. Девушка опомнилась первой и выскочила вперед.
— В далекой северной стране жил почтенный аксакал по имени Дедка, — перевела она.
Баюн неопределенно хмыкнул и продолжил:
— В законе дедок был. Зону крепко держал. Так крепко, что братва из уважения ему общак доверила.
Тут Жасмин растерялась. Олежка торопливо прошептал ей что-то на ухо, и перевод возобновился:
— Большой учености был человек. Медресе посещал. Все суры Корана наизусть знал. Законы шариата соблюдал. Каждый год хадж в Мекку делал, вокруг Каабы ходил, Арафат посещал.
— Святой человек, — одобрительно загомонила толпа, — каждый год хадж в Мекку… Вах!
— Слава о нем разнеслась по всей стране. Прознал о мудром аксакале великий эмир, призвал мудреца к себе и доверил ему должность великую — главным муфтием назначил. И возрадовались правоверные, ибо судил он народ мусульманский строго, но справедливо.
Как только голосок Жасмин отзвенел над толпой, Мурзик продолжил:
— А времена в царстве том тяжелые настали. Правильных мужиков притеснять начали. Беспредельщики, зону не топтавшие, в стаи сбились. Самые лакомые кусочки хавают и, главное, не давятся, сволочи! Понял Дедка: что-то делать надо, и придумал хитрющую хитрость. Была у него шестерка одна — Репка. Маленькая, но очень шустрая. Решил наш Дедка посадить Репку. И не куда-нибудь, а прямо в кресло депутатское. Крутой был Дедка. Решил и посадил!
Баюн ехидно посмотрел на Жасмин — как теперь выкручиваться будешь? Молотков деликатно, словно ненароком, наступил ему на хвост и вновь торопливо зашептал переводчице на ухо. И снова зажурчала плавная речь Жасмин под дикий вопль сказителя, выдирающего свой хвост из-под ботинка Олежки.
— Был у главного муфтия светлейшего эмира ученик любимый — Репка. Тюрбан на голове носил с минарет высотой…
- Предыдущая
- 48/97
- Следующая
