Опалы Нефертити - Бобев Петр - Страница 37
- Предыдущая
- 37/50
- Следующая
Начались массовые банкротства. Разорившиеся банкиры бросались вниз с Сиднейского моста или же пускали себе пулю в лоб. Фермеры спешно распродавали свое имущество и землю и вкладывали средства в другие предприятия, которые не имели ничего общего с сельским хозяйством.
И тут разразилась новая катастрофа. Соединенные Штаты и Англия отказались покупать какие-либо австралийские продукты растительного происхождения. Это вызвало новые потрясения на бирже. Неоднократными девальвациями правительство попыталось поддержать курс национальной валюты. Но несмотря на все меры, несмотря; на то, что были пущены в ход все золотые запасы, а добыча золота достигла небывалых размеров, австралийский фунт обесценивался с неслыханной быстротой.
И тогда в газетах появилось сенсационное сообщение об исчезновении Тома Риджера. Он вдруг перестал скупать акции и исчез, словно сквозь землю провалился.
Если сначала панику вызвало прекращение экспорта, что нарушило платежный баланс страны, то сейчас неожиданно разразилось новое бедствие — паническое запасание продуктами. Все, у кого было хоть немного скопленных денег, бросились скупать продукты питания. Цены на них подскочили баснословно. Богачи качали строить в своих дворцах бетонные убежища и набивать их пшеницей, фасолью, рисом, кукурузой — одни делали это в надежде нажиться на спекуляциях, другие — попросту из малодушия. Магазины опустели: часть товаров была распродана, другая часть — припрятана торговцами. Кинохроника и телевидение невольно раздували панику среди населения. Ежедневно они вели передачи из опустошенных областей, показывая бескрайние степи, усеянные трупами павших от голода овец и коров; бегущих от наступающей гибели отощавших кенгуру, эму и зайцев вместе с преследующими их динго и лисицами; пожары, окончательно уничтожающие всю растительность и оставляющие после себя голую землю, покрытую пеплом; бесчисленные стада, перегоняемые ковбоями туда, где, по слухам, все еще осталась зелень; настоящие сражения между пастухами за каждую полянку, где они еще могли пасти скот; бегущие с ферм в города толпы голодных людей; беспорядочные вереницы мычащих и блеющих перед бойнями животных; караваны грузовиков, нагруженных убитыми кенгуру, дикими буйволами и ослами, которым удается добраться до холодильников лишь после ожесточенных револьверных перестрелок; аборигенов, покидающих земли своих прадедов, гонимых голодом и занимающих чужие охотничьи районы — вещь небывалая до сих пор; драки за землю, а не за женщин, как это было раньше...
Власти вынуждены были ввести карточную систему, хотя все сознавали бесполезность этой меры. Карточки служат для того, чтобы хоть в какой-то мере ограничить потребление продуктов до нового урожая. А сейчас никто не ждал никакого урожая. Черный рынок ширился подобно пожару. Журналисты сообщали ужасающие подробности о механизме, который управлял незаконными рынками. Гангстеры и бандиты позакрывали игорные и публичные дома, прекратили торговлю наркотиками и развили бурную торговлю тем, на чем сейчас можно было лучше всего заработать. Ежедневно то там, то здесь вспыхивали перестрелки между бандами, которые, как и аборигены, нарушали свои торговые зоны.
Эмиграция усилилась. Пароходные и авиакомпании заламывали неслыханные цены за билеты. И тут пришло еще одно зловещее известие. Стало известно, что все страны мира отказываются принимать австралийские самолеты и корабли. И, разумеется, австралийцев тоже. Но и эта мера, как и все прочие, коснулась только бедных. Оказалось, что к этому времени все миллионеры со своими семьями и своими миллионами успели покинуть страну.
Страна, которая до сих пор экспортировала пищевые продукты, вынуждена была теперь ввозить их. Но в условиях строгого международного карантина, и это оказалось практически невозможным. Ни один корабль не осмеливался пришвартоваться в австралийском порту. Товары перегружались на лодки, которые потом не возвращались обратно. Самолеты сбрасывали товары на парашютах, не приземляясь. Проблема обеспечения питанием десяти миллионов жителей континента оказалась неразрешимой.
Конечно же, голод ударил прежде всего по самым бедным. Вспыхнули эпидемии туберкулеза, дизентерии, тифа. На улицах стали собираться толпы голодных людей, которые рыскали в поисках хлеба. Поначалу полиция легко разгоняла их. Но с каждым днем схватки становились все более частыми. Полицейские, сами не богаче демонстрантов, переходили на их сторону. Все чаще озверевшие от голода шайки убивали охранников на государственных складах и разворовывали продукты.
Крум, вспомнив о своей бывшей профессии, стал шефом полиции в Мельбурне. Целыми сутками он не возвращался домой, пытаясь справиться с бандитизмом, который становился все более дерзким. Он получил сведения, что во главе гангстерского треста, в который объединились преступники, встал прогоревший на биржевых спекуляциях Том Риджер. Крум Димов поклялся поймать этого негодяя, чтобы свершилось правосудие, пусть даже запоздалое и бесполезное.
Богачи попрятались. Они заперлись в своих противоатомных убежищах, среди гор провизии, испуганные взбунтовавшимися толпами, которые бесчинствовали на улицах. Казалось, вернулись времена троглодитов. Никто больше ни с кем не общался. Поначалу люди еще переговаривались по телефону, но когда в результате пожаров и взрывов провода были повреждены, когда прекратилась и подача электрического тока, питавшего радиостанции, они оказались совсем оторванными от мира. Казалось просто невероятным, что существовало еще какое-то подобие власти, по крайней мере ее видимость, что еще работали радио и телевидение. Но в конце концов и они прекратили свою деятельность. Никто не знал, что там произошло — толпы ли их разрушили в голодном своем бешенстве или же служащие сами покинули их.
Однажды перед Марией появился Том Риджер, словно вырос из-под земли. Как ему удалось проникнуть в ее убежище?
— Мисс Мария! — сказал он. — Я — самый могущественный человек в Австралии. Один только я могу вас спасти. Моя подводная лодка ждет недалеко от берега. Мы отправимся с вами на необитаемый остров... Как Адам и Ева... Единственные люди во всем мире... Девушка направила на него пистолет.
— Вон! — закричала она. — Убирайтесь! Он зло ухмыльнулся.
— Хорошо! Не хочешь, так подыхай здесь с голоду!
Ужас снова охватил ее и двух горничных, которых она взяла с собой в убежище.
Снова потянулись безнадежные дни. В складе с провиантом неизвестно откуда появились полчища мышей. Мука кишела червями. Зерно было изъедено жучками.
Пришел Крум, совершенно седой, и рассказал последние новости. Положение было катастрофическим. Не существовало ни власти, ни порядка. На улицах, словно дикие собаки динго, буйствовали шайки обезумевших людей. Появилось и каннибальство — сначала среди аборигенов. Но и белые не отставали от них. Вот уже неделю Крум преследовал одну шайку, которая сначала занималась промыслом чернокожих, а со вчерашнего дня она перестала проводить разницу между животными, черными и белыми людьми. Вернее, даже со вчерашнего дня он только узнал об этом. А кто знает, с каких пор они и подобные им питались таким образом? Когда он попытался их обезвредить, его полицейские перешли на сторону людоедов, а сам он едва успел спастись.
Жизнь походила на бесконечный кошмар. Продукты их еще не кончались. Хватало и мышам, хватало и им. Никто уже не смотрел на сундуки с опалами. Словно это действительно были сундуки с углем.
И вот, совсем неожиданно, как раньше Том Эму, неизвестно откуда перед ней появился Эхнатон. Попугай Кенатон, сидевший у него на плече, прокричал ей прямо в ухо:
— Падите ниц перед божественным фараоном!
— Нефертити! — изрек Эхнатон торжествующим голосом. — Я добился своей пели. Белая гибель перебросилась в Новую Гвинею. Добралась она уже до Индонезии и Новой Зеландии. А оттуда совсем недалеко до Азии, Европы и Америки. Через месяц эпидемия охватит весь мир.
Он шагнул к ней с протянутыми руками.
— Пойдем со мной, Нефертити! Мы будем одни во всем мире! Как Адам и Ева!
- Предыдущая
- 37/50
- Следующая
