Философия неравенства - Бердяев Николай Александрович - Страница 50

Но ошибочно было бы думать, что машина убивает дух. Не дух, а органическую материю, плоть мира убивает машина. Она несет с собой смерть не духовной жизни, по существу неистребимой, а органическому жизненному укладу, родовому быту. Вхождение машины в нашу жизнь вызывает у многих благородных душ романтическую тоску по утерянной цельности и органичности, по старому бытовому укладу. Но этой щемящей романтической тоской прошлого не вернешь. Духовная жизнь человека на иных путях должна искать цельности и красоты. Победа машины и произведенные ею опустошения вызывали вражду к цивилизации, изобличение её лжи и неправды, идеализацию варварства, мучительные потуги вернуться к первобытной цельности. Но в этой направленности духа чувствуется бессилие и бесплодность. И для того, чтобы дух почувствовал себя легче и свободнее, необходимо понять двойственный и антиномический характер появления машины в мире. Машина не только угнетает дух человеческий, но и освобождает его, она как бы железными клещами высвобождает его из органической материи, в которой он сначала дремал, а потом стал пробуждаться. Машина порождает расщепление и раздвоение, которые очень усложняют нашу духовную жизнь и делают возможными тончайшие её явления. Первоначальная органическая целостность груба, утонченно лишь романтическое отношение к этой органической целостности в эпоху, когда она разрушена. Первоначальная органическая целостность – бедна познанием. Познание обострено и углублено, когда прошел уже человек через расщепление и раздвоение. И более глубокое отношение к машине не так прямолинейно и просто, как это представляется романтикам прошлого. Мир должен пройти через торжество машины, и дух человеческий должен устоять в этом процессе, должен окончательно освободиться и придти к высшей цельности. Хозяйство не может развиваться без машины. Нельзя отрицать машину во имя более отсталых форм хозяйства. И отрицание машины есть отрицание хозяйственного процесса, есть возврат человека к первоначальной, рабской зависимости от стихийных сил природы. Народнический идиллизм и утопизм, в конце концов, утверждает рабскую зависимость человеческого духа от материальной природной и социальной среды, так как отрицает, что дух может сохранить свободу и при переходе к более сложным формам хозяйства. Так дух человеческий ставится в исключительную зависимость от бытового уклада, от отсталых форм хозяйствования. В этом отношении марксизм более прав, чем народничество. В машине есть и начало темной магии. За современной техникой скрыта та же психология, которая была у черных магов, та же корыстная жажда власти над природными силами с помощью внешних средств. Но через технику раскрывается возможность и более светлой магии, основанной на большей любви к внутреннему существу природы. На историческую роль машины нужно смотреть диалектически, о ней нельзя сказать просто «да» или «нет».

Цели и смысл хозяйственной жизни лежат глубже и дальше, чем это представляется обычному хозяйственному сознанию. Эти цели и этот смысл могут быть осознаны лишь в сознании, выходящем за пределы хозяйства. Хозяйственный акт должен победить тяжесть и скованность материального мира, должен овладеть хаотическими стихиями. Но победа над хаотическими стихиями природы и овладение человеком давящей его материальностью не может ограничиться небольшой частью природы, окружающей человека на земле. Наше планетное хозяйство окружено со всех сторон опасностями, оно подвержено воздействию космических сил. Наша агрикультура находится во власти космических сил, и мало ещё сделано для регуляции тех стихийных сил, которыми она окружена. Перед человеком стоит задача создания космического хозяйства. Космическое хозяйство не есть утопия райского блаженства, перенесенная с нашей земной планеты на небесные пространства. Само задание космического хозяйства определяется истинно реалистическим, не отвлеченным отношением к природе. Человек всё ещё недостаточно сознает глубину своей связи с космической жизнью. Некогда он непосредственно чувствовал глубину этой связи и ощущал себя пребывающим в самых недрах космической жизни. Потом освободился человек от власти демонов природы, ушел от Великого Пана и начал чувствовать природу далеким себе и давящим механизмом. Сознание же новой связи и общности человека с космосом было лишь достоянием немногих. Человек не вошел ещё вглубь природы, для того чтобы владеть и управлять стихиями, а не быть в их власти и не управляться ими. Человек остался на поверхности природы и на поверхности ведет своё хозяйство. На поверхности много фикций представилось ему и много фикций им создано. Много фиктивного, не подлинно реального есть и в технической власти современного человека над природой, которой он так гордится. Всё ваше техническое могущество, все ваши социальные регуляции не идут вглубь природной жизни. Как жалко всё ваше техническое могущество и как умеренны все ваши утопии по сравнению с «проектом» Н. Ф. Федорова, раскрываемым в его «Философии общего дела». Н. Федоров ставит дерзновенную задачу создания космического хозяйства, регуляции всей природы, победы над смертоносными её силами. Н. Федоров выявляет пределы хозяйственной задачи человека. Поистине, хозяйство должно быть победой жизни над смертью. Но кто из вас думал над тем, что хозяйство должно победить смертоносные силы, что в нём должна обнаружиться сила воскрешающая? Ваша техника и ваш социализм узаконяют смерть, покорны закону смерти и не хотят воскресения. Для того, чтобы дело жизни победило дело смерти, необходим ключ к раскрытию космической жизни, в которой всё неразрывно связано и ничто не может быть отделено и изолировано без смертоносных последствий.

Маги всех времен искали ключа к тайнам космической жизни и хотели насильственно вырвать у природы её секреты, оставаясь далекими и чуждыми самой душе природы. Черные маги были насильниками и властолюбцами. Но некоторые секреты внутренней жизни природы им всё-таки удалось узнать. Вся наша позитивная наука и техника имеет большую связь с магией, чем это представляется вашему сознанию. Вы забыли своё происхождение и своё родство. Техника и есть современная магия. Она хочет насильственно узнать секрет природы и властвовать над природой для корыстных человеческих целей, оставаясь чуждой внутренней жизни природы. И техника должна, в конце концов, переродиться в магию, обнаружить свою истинную природу. В технике есть элемент черной магии, и она освобождает силы, действие которых ещё неизвестно и не так безопасно, как это кажется. Элемент черной магии есть и в современном капиталистическом хозяйстве. Так, власть денег над жизнью, поистине страшная власть, есть форма черной магии. Деньги оторвались от всякой онтологической основы, в них нет подлинного бытия, они ведут фиктивное призрачное существование. И в них есть магия власти и могущества. Задача создания космического хозяйства, победы над смертоносными стихиями природы и регуляции этих стихий – магическая задача, она не может быть лишь задачей позитивно-технической. Но магия может быть также и светлой. Темная магия окончательно порабощает человека. Светлая магия, подчиненная началам религиозным, освободит человека. Расширение и углубление хозяйственной проблемы есть и в книге Булгакова «Философия хозяйства». В ней религиозно осмысливается хозяйство. Но сама религия получает слишком хозяйственный характер. Булгаков признает хозяйство софийным. Этим он хочет связать его с душой мира. Книга Булгакова – симптом углубления проблемы хозяйства, осознания его космического характера. Но есть опасность в таком охозяйствовании Софии – Премудрой Девы, не рождающей и не устрояющей. Всё яснее и яснее становится, что победа над социальным злом и нуждой есть космическая задача, – она невыполнима в пределах ограниченной земной общественности. Прав Н. Ф. Федоров, и ему принадлежит последнее слово в том, что вы называете «социальным вопросом»: корень зла не в бедности и нужде, а в смерти; бедность и нужда – производное от смерти, «социальный вопрос» в мировом смысле разрешим лишь путем победы над смертоносными силами. Одни экономические средства тут не помогут. На вашей поверхности жизни, в ваших сдавленных перспективах разрешимы лишь социальные вопросы, а не мировой социальный вопрос. Социализм, выставивший пустую претензию разрешить мировой социальный вопрос, хочет лишь равномерно распределить власть материи над человеком. Потребительски-распределительный хозяйственный идеал социализма по существу не духовен и антирелигиозен, это рабий идеал.