Ожерелье Иомалы - Богданов Евгений Федорович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/20
• Следующая

Когда гости насытились и изгнали из живота злых духов, Хальмар начал говорить о деле.

— Чем будут заниматься Вик-Инг на нашем берегу?

— Прежде всего мы просим старейшину принять дары норвежского короля! — сказал Туре Хунд. — Мы желаем богатства и счастья твоему народу.

Орвар тотчас развязал мешок и выгрузил на прибранный стол подарки. Хальмар поблагодарил викингов и короля норвежского и хлопнул в ладони. Из соседней комнаты юный биарм притащил туго завязанный кожаный мешок с шкурками соболей, выдр, бобров и куниц.

— Примите и вы мой подарок, — сказал старейшина.

— Спасибо, старейшина! Мы передадим все это королю, когда вернемся домой, — сказал Туре. Он достал из своего кошелька амулет и вручил его Хальмару, сказав:

— Это священный амулет. Он хранит охотника в схватке со зверем. Мне его подарил отец, когда вернулся из похода в Исландию. Прими, старейшина, мой дар!

Когда с дарами было покончено, Туре попросил старейшину о том, чтобы все биармы были оповещены о торге, — и те, кто близко, и те, кто живет в дальних лесах. Пусть все несут на берет Вины на торг побольше мехов, моржового зуба, выделанной и невыделанной кожи. Норманны будут платить за все это золотом, серебром и своими товарами. Торг будет идти честно, без обмана. Ярл просил старейшину сказать всем биармам, что викинги пришли сюда с миром. Что тот, кто пожелает осмотреть их корабли, будет почетным гостем на драккарах. А после торга викинги поднимут паруса и отправятся в обратный путь.

Хальмар дал согласие на торг.

Викинги распрощались и вышли из дома старейшины. Нацепив за порогом свои мечи, они, довольные, отправились на корабли.

Торг с норманнами являл собой зрелище любопытное и редкое в этих местах. Неподалеку от стоянки драккаров, на берегу, на большой луговине, открытой всем ветрам и солнцу, были устроены на вбитых в землю кольях длинные прилавки из досок. На них норманны разложили товары, небольшие весы с чашечками из тонкой бронзы, чтобы взвешивать серебро и золото.

К берегу приткнулись лодки викингов. В лодках сидели вооруженные скандинавы, готовые выйти на берег по первому зову ярлов.

Дни стояли погожие, ясные, и товары, разложенные на прилавках, и цветные плащи викингов, и праздничные наряды биармов — все выглядело пестро и красочно.

Внизу, в небольшом отдалении от берега, на реке, стояли на якорях корабли викингов, легкие, изящные, с форштевнями, увенчанными резными золочеными фигурами.

Давно берега Вины не видели такого смешения красок, такого обилия людей и товаров.

Первым явился на торг купец Рутан. Едва викинги успели разложить свои товары и приготовить сундучки с деньгами, как он, подобно ежу, выкатился из лесу и, отдуваясь и пыхтя, приблизился маленькими шажками к прилавку. Двое мужчин несли за ним объемистые, туго завязанные мешки. Окинув наметанным взглядом торг, Рутан определил, что главным купцом тут является пузатый, чернобородый викинг в плаще цвета крови, с золотой пряжкой на груди — Туре Хунд, — и направился к нему. Вскоре подошел и Сантери, которому отводилась роль переводчика. Толстое узкоглазое лицо виночерпия, гладкое и безусое, как у евнуха, выражало готовность и угодливость.

Рутан подошел к прилавку и, приложив руку к сердцу, поклонился Хунду, затем отвесил поклон Карле и Гунстейну, стоявшим в двух шагах от Туре. Братья были в одинаковых голубых плащах и красных куртках.

— Рад видеть знатного купца из-за моря! — сказал Рутан.

— Рад видеть знатного купца с берега! — отозвался Хунд.

Сантери переводил разговор.

— Что хочет купить викинг Хунд? — осведомился Рутан.

— А что хочет продать купец Рутан? — улыбнулся Туре в ответ.

По знаку Ругана один из его слуг положил к ногам купца мешок.

— Развяжи! — приказал купец.

Биарм быстро развязал мешок. Рутан запустил в него руку и, не сводя глаз с ярла, выбросил на прилавок несколько беличьих шкурок.

Туре Хунд усмехнулся, взял одну из шкурок и небрежно потряс ею в воздухе:

— Товар не по знатному купцу! Я бы на твоем месте выбросил на прилавок бобров или соболей!

Рутан сокрушенно закивал головой, затряс нечесаными, спутанными волосами и зацокал языком:

— Це-це-це… Нынешние годы неудачливы для охотников. Бобры ушли на новые места. Черные соболи убежали далеко в тайгу. Корму мало. А тех, что остались, выловили волки. Смотри, викинг, какой мягкий мех! Хорошее одеяло можешь сшить своей жене! А если у тебя не одна жена, — всем хватит того, что в моих двух мешках. А не хватит — еще принесу!

Карле и Гунстейн переглянулись, догадавшись, что Рутан хитрит.

Но торг есть торг. Туре Хунд взял шкурку, вывернул ее наизнанку, осмотрел мездру, помял шкурку в своих толстых сильных пальцах и положил на прилавок.

— Сколько у тебя таких шкурок?

— В одном мешке полсотни, в другом полсотни, — ответил Рутан.

— Что ты хочешь за сотню белок?

— А что ты можешь дать за них? — прищурился Рутан.

— Шесть локтей красного сукна.

— Показывай сукно.

Туре Хунд склонился к большому кожаному кулю, лежавшему у его ног на траве, пошарил в нем и выложил тонкое сукно вишнево-красного цвета. Рутан схватил отрез и стал его смотреть. Толстые, коричневые то ли от загара, то ли от грязи пальцы его быстро пробежали по кромке товара, стали ощупывать сукно, поглаживать его против ворса. Рутан посмотрел сукно на солнце, попробовал его прочность и с недовольным видом отпихнул его от себя:

— Плохое сукно. На солнце просвечивает, как паутина. Такого сукна за мой товар надо двадцать локтей!

— Это сукно плохое? — изумленно воскликнул Хунд. — Это самый лучший товар! Что ты понимаешь в сукнах!

Он взял отрез и хотел было сунуть его обратно в куль, но Рутан удержал его:

— Пятнадцать локтей!

— Семь.

— Двенадцать!

— Восемь!

Сантери едва успевал переводить.

— Одиннадцать, — говорил Рутан.

— Девять, — прибавил Хунд.

— Ладно. Десять.

— Давай шкурки!

Рутан снова пощупал сукно, опять скорчил недовольную гримасу, но махнул рукой:

— Пусть будет по-твоему. Только из уважения к гостю я отдаю шкурки дешевле.

— Я ценю твое уважение, — отозвался Хунд и, взяв с прилавка дубовую мерку, показал ее купцу, чтобы тот убедился, что мерка сделана без обмана. Затем ловко, будто торговал всю жизнь, отмерил и отрезал острым, как бритва, ножом десять локтей. Рутан принял отрез и передал его слуге не глядя.

Он поднял руку, и тотчас из леса вышли еще два биарма, тоже с двумя мешками. На этот раз в одном мешке оказались шкурки горностая, в другом — бобровые. Глаза Хунда при виде такого товара загорелись. Он взял бобровую шкурку, потряс ею в воздухе, любуясь шерстью, положил на руку, пригладил ворс, провел рукой против шерсти, подул на мех, что бы видеть подшерсток. Затем он вывернул шкурку и осмотрел мездру. Шкурка была выделана отлично, но Туре Хунд, боясь ошибиться в оценке, слегка прикусил зубами мездру, чтобы определить ее вкус. О, он был опытен в таких делах! Руки ярла не только умели держать в руках меч и одним поворотом его делать Красного орла! «Делать Красного орла — одним поворотом меча вырезать в бою из спины врага ребра» Они знавали дела и потоньше. 

Осмотр бобровых шкурок удовлетворил Хунда. Все они были выложены на прилавок. Карле и Гунстейн, заинтересованные сделкой, подошли и тоже стали смотреть шкурки, втайне завидуя Хунду.

Этот товар покупался на деньги. За тридцать бобров Туре Хунд предложил пять марок «Марка серебра — единица веса (216 граммов)» серебра. Рутан требовал десять. Сошлись на восьми марках, и Туре, отвесив серебро, довольный, пожал руку купца. Орвар стал прятать меха в мешки Хунда, еще раз внимательно просматривая их.

• Предыдущая
• 13/20
• Следующая