Кое-что о любви - Бойл Элизабет - Страница 19

• Предыдущая
• 19/71
• Следующая

– Я думаю, нам нужно разработать план для вечера, – сказал он. – Мы приезжаем, показываемся всем, а потом – я так хочу – перед самым обедом вы говорите, что плохо себя чувствуете. Я приношу извинения, и затем мы уезжаем до того, как могут возникнуть какие-либо неприятности.

– Из этого ничего не выйдет, – промолвила Эммелин с затаённым вздохом.

– Почему нет? – Неужели в этом доме никто уже не прислушивается к его словам?

– Если я притворюсь, что мне внезапно стало плохо, это всех наведёт на мысль, что я в интересном положении.

Она ждёт ребёнка? Алекс с трудом перевёл дух и решил, что его жизнь не могла бы быть более запутанной.

– Но это же не так?

– Безусловно, нет! – ответила она с таким негодованием, что он подумал, не стоит ли ему нагнуться на случай, если за её вспышкой гнева последует летящая щётка для волос или другой предмет.

– Я не хотел вас оскорбить.

Оскорбление, видимо, имело место, но Алекс не мог понять, почему должен чувствовать себя причиной гнева Эммелин – ведь она сама затронула эту тему.

– Тогда что же, по-вашему, нам делать? – спросил он вопреки своим лучшим намерениям.

– Остаться на весь вечер.

Алекс замотал головой ещё до того, как она закончила свою мысль.

– Не знаю, известно ли вам, что леди Оксли слывёт самой проницательной в обществе. Одна оплошность – и она разоблачит вас как обманщицу.

– Это было бы прискорбно для нас обоих, – заметила Эммелин. – А вам не кажется, что для вашей выдумки было бы лучше, если бы я выдержала экзамен у леди Оксли? Тогда больше не было бы никаких предположений, никаких въедливых расспросов Хьюберта.

Значит, она и об этом знала.

– Слишком рискованная игра, – ответил Алекс, хотя понимал, что её план имеет свои преимущества.

– Поверьте мне, – сказала Эммелин, выходя из-за ширмы, – я кое-что понимаю в игре.

Когда Алекс взглянул на открывшуюся перед ним картину, он понял, что сегодня вечером на кону будет гораздо больше, чем признание на приёме у леди Оксли. У него перехватило дыхание, и он почувствовал, что погиб – и не только он. Все мужчины в салоне леди Оксли будут также взяты в плен и покорены этой очаровательной женщиной, которой, как предполагалось, не существовало.

Сначала по выражению лица Седжуика Эммелин заподозрила, что он уже видел счёт синьора Донати за роспись потолка, потому все оно, от выгнутых дугой бровей до необычно плотно сжатых губ, выражало смятение и испуг.

Хорошо, но сколько же, по его мнению, должна стоить такая необычная отделка?

Но затем Эммелин увидела, что барон смотрит на неё – с тем же неестественным напряжением, что и днём после их поцелуя, как смотрел на неё в бальном зале. И когда его взгляд поднялся от подола платья и встретился с её взглядом, Эммелин поняла то, что пронзило её до самых атласных туфель.

Он хотел её. Находил безмерно соблазнительной.

Эммелин попятилась и наткнулась на туалетный столик.

О, не следовало позволять Мальвине и горничной одевать её для вечера, они зашли слишком далеко.

«Но ты им позволила», – шепнул тихий рассудительный голос, тот, который обычно подсказывал ей, когда бросить карты и встать из-за стола. Однако озорная, греховная частица Эммелин хотела вызвать именно такую реакцию, проверить, блефовал ли Седжуик, скрываясь под своей невозмутимой знешностью.

– Возьмите меня, – сказала Эммелин, не подумав.

– Прошу прощения?

И опять эта выгнутая дугой бровь, этот насмешливый взгляд заставили Эммелин пожалеть, что она разрешила Мальвине опустить вырез платья немного ниже.

На самом деле, прежде чем браться за такую работу, Эммелин следовало разыскать источники информации получше, чем старый справочник Дебретга, хранившийся у её матери, и «Морнинг пост». Правда, у «Пост» не было особых поводов обсуждать барона Седжуика – во всяком случае, до настоящего времени.

– Я… я хочу сказать, – запинаясь забормотала Эммелин, – подумайте, что вы приобретёте, если возьмёте меня. Вас перестанут донимать всеми этими докучливыми расспросами о вашей неизвестной жене.

Наклонив голову набок, Седжуик некоторое время внимательно рассматривал Эммелин, а потом закрыл глаза и сделал глубокий вдох, как будто обдумывал её предложение, но следующие его слова удивили Эммелин.

– Кто вы? – спросил он.

– Эммелин Денфорд, леди Седжуик, – мягко ответила она.

– Нет, кто вы на самом деле?

– А это имеет значение?

– И вы ещё спрашиваете? Вы хотите, чтобы я представил даму сомнительного происхождения одной из самых проницательных великосветских леди Англии, так что я имею полное право знать, кто вы.

– Я смогу все сделать как нужно, Седжуик, – пообещала Эммелин. – Никто не догадается, что я не леди Седжуик, если вас это беспокоит.

– Нет. Прежде чем этот розыгрыш не зашёл слишком далеко, я хочу знать, кто вы и кто вас нанял.

«О чёрт, только не это!»

– Я говорю вам, я Эммелин…

– Мадам, – резко качнув головой, Алекс не дал ей договорить, – мне нужны ответы, и я хочу получить их прямо сейчас.

Он подошёл ближе, и само его физическое присутствие, когда он возвышался над ней, могло бы вызвать у Эммелин страх, если бы она не знала правды.

«Спокойно, Эммелин, он блефует», – сказала она себе и в этот момент осознала истину: она нужна ему, и если он этого ещё не понял, то скоро поймёт.

Кроме того, Седжуик был кем угодно, только не бездушным человеком. Вот его кузен – это совершенно другое дело. Если бы у барона не было ни капельки сострадания, он сразу вышвырнул бы её, так что, возможно, им пора прийти к взаимопониманию. Эммелин решила не сдаваться.

– Вы не выколотите из меня ответов, если таково ваше намерение, и не докопаетесь до того, что ищете.

– Нет? – Алекс бросил на неё ещё один взгляд, который означал, что он знает другие способы заставить её ответить на эти вопросы, задержался на её губах, как будто вспоминая жгучий поцелуй, которым они обменялись.

Вероятно, Эммелин изучила его не так хорошо, как думала. Она попыталась было отступить дальше, но её остановил туалетный столик – и внезапно ставшее устрашающим присутствие Седжуика.

– Сколько? – спросил он.

– Что – сколько?

– Сколько вы хотите получить за свой отъезд?

– Вы хотите откупиться? – Эммелин с облегчением вздохнула. О, он был в ещё худшем положении, чем она полагала.

– Да. Сколько? – повторил он.

– Пятнадцать, – ответила Эммелин.

– Пятнадцать фунтов? – Алекс пристально посмотрел на неё.

Эммелин покачала головой и подняла большой палец.

– Безумие! – возмутился он. – Я не стану платить вам пятнадцать сотен фунтов.

– Кто сказал о пятнадцати сотнях фунтов? – Эммелин зевнула, прикрыв рукой рот.

– Думаю, никто, – ответил Седжуик.

– Я имела в виду пятнадцать тысяч.

– Вы сошли с ума! – Глаза у него полезли на лоб.

– Пятнадцать тысяч фунтов, и я уйду за дверь. – Эммелин пожала плечами, как будто такая ошеломляющая сумма была не больше той, что он обычно носил в кармане.

– Вы маленькая вороватая…

– Довольно, Седжуик, – она помахала указательным пальцем и улыбнулась, – не дело так разговаривать со своей женой. Не забывайте, вы без ума влюблены в меня. Так сказал Хьюберт. Я полагаю, человек вашего положения в обществе и, так сказать, в вашей ситуации должен быть весьма великодушным.

– Мой кузен просто придурок, а вы, мадам, мошенница. Не рассчитывайте выманить у меня пятнадцать тысяч фунтов. Что ж, вынужден…

– Но вы же понимаете, что не можете меня выгнать, – заявила она. – Однако у меня есть способ получить вознаграждение, и это не будет стоить вам ни фартинга.

Алекс, ничего не говоря, пристально смотрел на неё.

«Умный парень», – отметила Эммелин. Он был лучшим игроком, чем сам себя считал, и ей повезло, что он никогда не вёл разгульную жизнь, иначе был бы серьёзным противником за карточным столом.

• Предыдущая
• 19/71
• Следующая