Утро с любовницей - Бойл Элизабет - Страница 10

• Предыдущая
• 10/70
• Следующая

О, она даже подумать об этом не могла без того, чтобы не покраснеть.

...любовники.

Но теперь, вдобавок ко всему, этот джентльмен намекает, что лорд Трент не единственный мужчина, который так бесцеремонно обращается с ней!

– Проклятие! – выругался один из присутствующих, расплачиваясь со своим приятелем. – Я думал, сегодня утром она наденет желтое.

– Может быть, у нее желтые подвязки? – высказал предположение кто-то среди толпы.

Оно снова вызвало громкий смех, и Шарлотта почувствовала, как краска с ее щек сбежала прямо к ее абсолютно зеленым подвязкам.

– Держу пари, – заявил лорд Боксли. – Пятьдесят фунтов за то, что ее подвязки желтые.

– Принимаю пари, Боксли, – откликнулся лорд Фитцхаф и, выбравшись из толпы вперед, улыбнулся Шарлотте. – Лотти, будь умницей, дай нам увидеть твои подвязки.

– М-мои п-подвязки? – пролепетала Шарлотта и повернулась, чтобы вернуться в сомнительную безопасность экипажа. Цвет ее платья это одно – но ее подвязок? Боже правый, за кого они ее принимают?

Судя по оживленному заключению пари и выжидательным выражениям на лицах, очевидно, за ту, что готова доставить им удовольствие, подняв свой подол.

Шарлотта была уверена, что они не поверят ей на слово.

– Подвязки, Лотти! – раздались крики. – Покажи нам свои подвязки!

– О Господи, детка, покажи же им свои подвязки, – подтолкнула ее локтем в спину Финелла.

– Я сказала нет! – рассердилась Шарлотта. Куинс могла как угодно изменить ее жизнь, но в желание Шарлотты никогда не входило поднимать юбку на людной улице. Бросив им всем надменный взгляд, она в раздражении направилась вверх по ступенькам.

И без особого удовольствия услышала у себя за спиной объяснение Финеллы, сделанное таким шепотом, что его можно было услышать в Брайтоне:

– Она слишком много выпила вчера вечером. Обернувшись с намерением возмутиться, Шарлотта увидела, что наглая женщина подмигивает им.

– Как насчет ставок на цвет моих подвязок, джентльмены? – Финелла размахивала юбками взад-вперед, выставляя на обозрение лодыжки.

Толпа зарычала от смеха, и, к ужасу Шарлотты, посыпались предложения ставок. Вернувшись назад, она схватила Финеллу за локоть и потащила вверх по лестнице, а по пятам за ними, как стая голодных лающих гончих, понеслись шутки, смех и ставки.

– Знаешь, так и нужно обращаться с ними со всеми, – пробурчала Финелла, освобождая свою руку, и бросила кокетливый, обещающий взгляд толпе на улице. У нее даже хватило дерзости послать Боксли воздушный поцелуй.

Господи, бесстыжий граф был, вероятно, лет на двадцать моложе Финеллы!

Но прежде чем кто-нибудь успел еще что-то сказать, из открывшейся двери появился невысокий худой мужчина. У него на носу сидели очки, а лысая голова блестела в лучах солнца, отражавшихся от окна над дверью.

Арбакл. Это должен был быть он, судя по его грубо слепленным рукам и пятнам краски на мятой рубашке.

– Миссис Таунсенд! – с восторгом воскликнул он. – Вы пришли! Я боялся, что сегодня вас не будет. Последнее время о вас разное говорят.

Шарлотта вздрогнула. Одно дело увидеть имя на конверте, но услышать, что к ней так обращаются... в общем, это привело ее в некоторое замешательство. Ей действительно необходимо выяснить, что же произошло с миссис Таунсенд, и как можно быстрее.

А кроме этого, получить ответы на тысячу и один вопрос о том, как может быть, чтобы никто не замечал, что она совсем не это безнравственное существо. И даже Арбакл, похоже, этого не видел. Взяв Шарлотту за руку, он потянул ее в дом, как заботливый дядюшка, а потом, отдав экономке ее накидку, повел наверх.

– Ослепительная! Сегодня утром вы неподражаемы. Зеленый – это ваш цвет. Изумительно! Восхитительно! – Он размахивал рукой, словно делал широкие мазки кистью, и наполнял уши Шарлотты восторженной похвалой. – Я хочу, чтобы в следующий раз, когда я буду писать вас, вы были в зеленом. Это не значит, что на других портретах вы не великолепны, но новые возможности, моя дорогая девочка.

– Утреннее пробуждение Дианы, – предложила Финелла.

– Превосходная идея, миссис Берли! – Глаза мужчины восторженно сверкнули. – От Елены Троянской до Дианы. Она займет центральное место на моей выставке будущей осенью.

Шарлотта резко вскинула голову. Миссис Берли? Когда это Финелла тоже приобрела новое имя?

Пока Финелла и Арбакл торговались по поводу ее услуг как модели для его следующей картины, Шарлотта изо всех сил старалась не таращить глаза на развешанные по стенам произведения – гравюры, рисунки, наброски и акварели людей, лошадей, множества аллей и лужаек.

Она остановилась перед одним из них – небольшой картиной, изображавшей извилистую речку и нежно-зеленый луг, простирающийся от поросших зеленью берегов. Там под деревом сидела женщина, и невидимый ветер трепал ее юбку и играл лентами шляпы. Картина не была закончена, но это не помешало Арбаклу повесить ее. В этой сцене было что-то такое тоскливое и печальное, что Шарлотта вздохнула.

– Даже не пытайтесь, – сказал ей Арбакл.

– Простите?

– Даже не заговаривайте об этом снова. Я каждый раз уверяю вас, что она не для продажи, а вы, когда приходите сюда, вновь пробуете уговорить меня продать ее. И как бы вы ни махали своими ресницами и ни выдавливали слезы из этих милых глаз, я скорее перестану писать, чем допущу, чтобы вы повесили мою Эмму в этом вашем постыдном будуаре. – Он помахал перед ней пальцем. – Я не такой, как это стадо дураков на улице. Я не поддаюсь вашим чарам, Лотти Таунсенд. С самого первого раза, когда я писал вас пятнадцать лет назад. – Он указал на картину в раме, висевшую немного выше над лестницей.

– Великолепно, – сказала Финелла, проходя мимо портрета юной девушки, держащей на коленях корзину с цветами.

«Это я», – подумала Шарлотта, глядя на картину.

Однако как это могло быть? Она только вчера высказала желание, а все было так, словно всей ее жизни, той, которую она помнила, вовсе никогда не было, а ее нынешнее существование разыгрывалось на какой-то другой сцене, и она вообще ничего из него не помнила.

Они уже поднялись на самый верхний этаж дома и стояли на пороге студии Арбакла, когда снизу послышался шум.

– Я имею полное право войти. У меня есть билет.

Шарлотта перевела взгляд с нахмурившего брови Арбакла на Финеллу, невинно смотревшую вверх, как будто потолок представлял для нее больший интерес, чем препирательство внизу.

– Миссис Берли, я предупреждал вас...

– Арбакл, дорогой мой, – перебила его Финелла, – вы должны понимать, что сплетни только увеличат цену картины. А часть цены принадлежит моей дорогой девочке. – Сложив на груди руки, она стала похожа на прежнюю Финеллу, какой бывала, когда молочница присылала не совсем полную мерку масла. – Догадки и слухи могут сделать очень много, но подробный рассказ очевидца привлечет толпы народа, когда вы ее выставите на продажу.

– Я не пишу перед зрителями. Я не какой-то Гримальди, чтобы на меня глазело стадо гусей и обезьян.

– Зритель имеет большое значение для успешной продажи, – фыркнув при таком темпераментном выступлении, заявила Финелла, – и Лотти со мной согласна.

Они оба посмотрели на Шарлотту, Финелла кивнула ей, чтобы она подтвердила ее слова, а Арбакл явно рассердился таким навязыванием чужого мнения.

– Я думаю, – в растерянности начала Шарлотта, – то есть я хочу сказать... – Она снова перевела взгляд с Финеллы на Арбакла. – Полагаю, что лучше всего, по крайней мере на сегодняшний день, если зрители были бы немного подальше.

Арбакл насмешливо взглянул в сторону Финеллы, но леди, очевидно, этого не заметила, потому что ее нос уже был вздернут с выражением крайнего недовольства.

– Значит, теперь я должна быть носителем дурных новостей, – буркнула она, направившись вниз по лестнице к держателям билетов с известием, которое их, несомненно, разочарует.

– Пойдемте, моя девочка. – Арбакл взял Шарлотту за руку и повел в студию. – Миссис Берли продала бы «Таймс» и ваше грязное белье, если бы считала, что из этого можно извлечь прибыль.

• Предыдущая
• 10/70
• Следующая