Двое из ларца - Болучевский Владимир - Страница 28

• Предыдущая
• 28/59
• Следующая

— Ничего не могу сделать.

— Пустите в свой кабинет женщин с детьми, там хоть тепло наверняка.

— Не могу.

— Откройте депутатский зал.

— Не имею права.

Послушайте, ну что вы глупости говорите? Вы здесь самый главный на этот момент, вы и должны принимать решения в нештатных ситуациях. Посмотрите, — Гурский повернулся к залу, — это что, нормально? Женщин-то с детьми вы можете в этом зале устроить? Здесь же холодно.

— Еще и хуже бывало. И ничего.

— Да что тут… — обреченно обронила женщина и побрела в сторонку. Полковника нигде не было видно.

Толпа вокруг стала редеть, и скоро Гурский с представителем администрации аэропорта остался наедине.

— А тебя я вообще сейчас в милицию сдам, — спокойно сказал замначальника. — Ты пьяный. Хочешь?

Гурский молча засунул руки в карманы куртки, повернулся и пошел к буфету, раздвигая плечом толпу предавших его пассажиров.

«Ладно, — решил он, купив еще одну бутылочку пивка и какую-то котлету, гордо именовавшую себя бифштексом рубленым, — живите вы все как хотите. В рай, в конце концов, строем не ходят».

Неподалеку от него пили кофе две девушки в форме сотрудниц каких-то служб аэропорта.

— А ты начальнику смены звонила?

— Нет его…

— На Пе-Де-Эс-Пе позвони.

— Да не дозвониться туда.

— А ты еще звони. Давай-давай, дозванивайся.

— Подожди тогда, я сейчас.

Одна из девушек отошла от столика, прошла к какой-то служебной двери без таблички и скрылась за ней.

Александр съел котлету и допил пиво. Через несколько минут девушка вернулась.

— Ну? — спросила ее подружка. — Нормально?

— Ага, — кивнула та, и они обе пошли по своим делам.

«Строем в рай не ходят», — повторил про себя Александр и направился к той самой двери без таблички.

За дверью оказался коридор, в котором Гурскому встретилась женщина, строго спросившая его:

— Вам кого?

— Да начальника-то нет, я хоть на Пе-Де-Эс-Пе позвоню, а то ведь…

— А… — сказала женщина и прошла мимо.

Гурский повернул за угол. Одна из дверей была приоткрыта, он заглянул. Небольшая комната, мало похожая на кабинет, была погружена в полумрак. За письменным столом, на котором стоял телефон, сидела молоденькая девушка и читала при свете настольной лампы книжку.

— Добрый день, — поздоровался Гурский.

— Здравствуйте, — вопросительно взглянула на него девушка. — Вообще-то ночь уже.

— Ну да, конечно… Извините, можно я звоночек сделаю, короткий совсем? Это у вас городской?

— Через девятку.

— Спасибо. — Александр вошел и плотно закрыл за собой дверь. Затем сел по— хозяйски к столу, распахнул пуховик, демонстрируя новенький офицерский камуфляж без знаков различия, развернул и придвинул к себе телефон. Снял трубку и набрал через девятку первый попавшийся шестизначный номер, очень плотно прижав наушник к уху. Подождал, с облегчением услышал длинные гудки и, отстранив трубку от уха, чтобы читающая книжку девушка тоже могла их услышать, сказал:

— Странно…

Положил трубку на рычаг, отодвинул телефон и задумчиво воззрился в пространство.

— Не дозвонились? — Девушка отложила книжку.

— Что? А… Да нет. Но… странно.

— А что случилось?

— Да… Меня встречать должны были. И не встретили.

— Может, разминулись?

— Да нет. Невозможно. — Он нервно побарабанил пальцами по столу. — Серьезные люди встречают.

— А вы к нам откуда?

— Я? Да из центра я, скажем так. В командировку, — и Гурский со значением взглянул девушке в глаза.

— Так вы подождите, может…

— Может, может… а может, уже и нет. А? Вы как думаете? Извините, это я о своем, — улыбнулся он. — А как у вас тут… что, говорят, позиции Александр Иваныча Лебедя относительно… ну, братвы всякой — крепкие?

— Да как сказать. Говорят всякое.

— Вот то-то и оно… Ну хорошо, — он крепко положил ладонь на стол. — Вас как зовут?

— Меня? Нина.

— Вот что, Ниночка, у вас здесь в аэропорту ничего такого где-то с час назад не происходило? Ни шума, ни беготни не было?

— Да вроде нет.

— Странно… оч-чень странно. Хотя, с другой стороны… Ладно, Ниночка, мне там, внизу, светиться сейчас ну никак не желательно. Это ничего, если я у вас здесь в уголочке посижу? А утром я дозвонюсь, за мной машину пришлют, и я исчезну, а?

— А родина меня не забудет? — улыбнулась Нина.

— А родина вас не забудет, — шутливо мотнул в ответ головой Гурский. — А то я, знаете, если с поездом еще считать да на машине — уж четвертые сутки как в дороге. На одной водке только и держусь, — он обезоруживающе улыбнулся. — Хотите?

Александр вынул из кармана флягу.

— Нет, что вы, я же дежурю. Я лучше чайку. — Она поставила на стол термос. — У меня и бутерброды есть, берите.

— Маленький кусочек, если можно.

— Да вы не стесняйтесь.

— Нет-нет, в самом деле спасибо.

— Вот, возьмите стакан.

— Ну спасибо, — Гурский плеснул в стакан из фляги, выпил и взял половинку бутерброда.

— Вы вот что. — Нина вышла из-за стола. — Идите-ка сюда. У нас тут — вот…

Гурский, убрав фляжку в карман, прошел в отгороженную шкафом часть комнаты и увидел небольшую кушетку.

— Вы прилягте, а я разбужу. Во сколько?

— В девять ноль-ноль, однако.

— Одеяло дать?

— Нет-нет, спасибо, я курткой.

— Ну хорошо, вот вам подушка, ложитесь.

— Нина, родина вас не забудет.

— Если вспомнит… Отдыхайте.

«Вот ведь, — думал Гурский, пытаясь устроиться поудобнее на узкой кушетке и укрываясь пуховиком. — Интересно, ну почему у нас в России для того, чтобы к тебе отнеслись по-людски, обязательно нужно баки законопатить по самое некуда? Корчить из себя кого-то… И чего она там, любопытно, про меня себе напридумывала?»

Кушетка была коротковата. Он встал, придвинул стул, лег и, пристроив на стуле ноги, наконец-то блаженно вытянулся.

«А вы полюбите нас черненькими. Беленькими-то нас всякий полюбит…» Александр провалился в сон.

Предутренние сны Адашева были тягостны, тревожны и бессмысленны. Подсознание генерировало череду каких-то нелепых ситуаций, в которых он был вынужден, скрываясь от кого-то, брести бесконечными коридорами и разыскивать ПДСП, абсолютно не представляя, что это такое. По пути он открывал какие-то двери, умолял дать ему стакан воды, пил, пил и никак не мог напиться. Наконец, очевидно, даже подсознанию надоела эта лабуда, и Александр проснулся.

Он встал, повесил на плечо куртку и вышел из-за шкафа.

За столом сидела совершенно другая девушка.

— Доброе утро. А где Нина?

— Сменилась пораньше, вас просила в девять разбудить, а еще без пятнадцати.

— Ага, спасибо, — Александр, надевая куртку, кивнул девушке на прощание и пошел в зал ожидания. На ходу он машинально переставил свои часы на местное время.

Прежде всего необходимо было утолить жажду. Он пошел к буфету, с жадностью выпил бутылку пива и с отвращением посмотрел на еду. Сказывалась разница часовых поясов. Организм упрямо твердил, что на его лично взгляд еще ночь, ну, может быть, самое раннее утро. Какая, к черту, еда?!

Спустившись на первый этаж и подойдя к информационному табло, Гурский с ужасом увидел, что его рейс переносится на четырнадцать ноль-ноль.

«Ну уж это я не знаю, — подумал он. — Я здесь что, навсегда?»

Но с кем спорить-то? Необходимо было мобилизовать навыки выживания в экстремальной ситуации. Гибель от голода и переохлаждения вроде не грозила. Грозил нервный срыв. А значит, в первую очередь необходимо было снять стресс. Он вынул из кармана и зачем-то встряхнул пустую прозрачную фляжку.

«Ладно, идем в разведку, берем языка, а там — по обстоятельствам».

Александр вышел из здания аэропорта, с удовольствием вдохнул сухой морозный воздух и осмотрелся. Того самого магазина вроде не наблюдалось.

— Извините, — обратился он к мужчине, который явно шел в аэропорт на работу. — А здесь магазина где-нибудь поблизости нет?

• Предыдущая
• 28/59
• Следующая