Черная Мария - Бонансинга Джей - Страница 39

• Предыдущая
• 39/71
• Следующая

— А теперь скажите, каким образом все может стать гораздо хуже.

Но прежде чем старик успел ответить на этот вопрос, Лукас взглянул на приборную панель и сам все понял.

Стрелка уровня топлива приближалась к нулевой отметке.

— Буду честным, — сказал Баум, показывая рукой на обгоревший труп. — Мне тут ничего не кажется странным или необычным. Обыкновенная жертва огня и ничего больше.

Тело молодого негра обгорело до неузнаваемости.

Почерневшая одежда прилипла к коже, пальцы на руках и ногах сгорели начисто. Лицевые кости черепа были полностью обнажены. Баум невольно заметил золотую коронку на одном из резцов.

— Ты вглядись повнимательнее, Дик.

— Да гляжу, гляжу... А что я, собственно, должен увидеть?

— Аномальные явления... — С этими словами доктор Честер Гиббонс с помощью длинных деревянных пинцетов снял слой сгоревшей одежды.

Патологоанатом был весьма дороден, обладал двойным подбородком и тяжелыми квадратными челюстями. Сейчас на нем был огромный фартук и прочные резиновые перчатки. Он склонился над хрупкими останками погибшего Мелвила, словно шеф-повар над нежным суфле.

— Теперь ты понимаешь, что я имею в виду? — спросил он.

Дик Баум внимательно пригляделся к трупу. Под слоем сгоревшей рубашки на животе обнажилась капсула с полурастопившимся жиром, похожим на желе из бульона, только розоватого цвета.

— Нет, все равно никак не могу взять в толк, что я тут должен увидеть аномального, — пробормотал шериф.

— Да вот же! — воскликнул Гиббоне и ткнул живот трупа резиновым наконечником деревянного пинцета.

Дряблые ткани тут же раздвинулись, открывая взору темно-красные внутренние органы, покрытые синей сеткой кровеносных сосудов.

— Смотри! Внешний эпидермис хотя и сильно обожжен, но все же не обуглился!

— Ну и что?

С помощью хирургического зажима Гиббоне раздвинул в стороны стенки брюшины и сказал:

— Ткани, лежащие глубже, поражены огнем гораздо сильнее. Подкожные вены выгорели напрочь, эпителий почти уничтожен.

Внезапно Баум почувствовал, как к горлу подкатила тошнота.

— Эпителий? — рассеянно переспросил он.

— Ну да, ткань, покрывающая внутренние органы тела.

— Значит...

— Не странно ли, что этот парень сгорел именно так?

— Что ты хочешь сказать? — Баум недоуменно взглянул на Гиббонса. Патологоанатом был так возбужден, словно только что поймал десятифунтовую зубатку.

В помещении стояла абсолютная тишина, только монотонно гудели вентиляторы и жужжали люминесцентные лампы. На площади в сотню квадратных футов стоял один-единственный стол из нержавеющей стали для проведения вскрытия. На полицейском жаргоне это помещение называлось «люкс для новобрачных». Здесь никогда не смолкал гул системы воздушного кондиционирования, без устали вытягивавшей вредные испарения.

Сейчас Бауму вдруг почудилось, что стены комнаты надвигаются на него.

— Док, почему бы тебе сразу не сказать, в чем тут дело, а? — попросил Баум. — Хотелось бы вернуться домой хотя бы к полуночи.

Гиббоне снова ткнул пинцетом в раскрытую брюшную полость трупа.

— Да ты сам подумай, Дик! Неужели ты не понимаешь?

— Черт побери, Честер! К чему ты клонишь?

— Этот парень горел изнутри, а не снаружи, как это обычно бывает!!!

Повисла напряженная тишина. Баум задумался. Где-то на другом конце коридора зазвонил телефон. Вытерев рот тыльной стороной ладони, Баум переспросил:

— Горел изнутри?

— Да! Он горел против всяких правил! — облизнул пересохшие губы патологоанатом.

— Разрази меня гром, если я понимаю, как это могло произойти, — пробормотал Баум.

Гиббонс убрал пинцет в стальную канистру, прикрепленную к краю стола для вскрытий, и устало произнес:

— Но это еще не самое странное...

— Ты что, шутишь? — Внутри у Баума словно что-то перевернулось.

— Смотри сюда, приятель...

Патологоанатом подвел шерифа к чашечным весам, на которых лежал небольшой предмет, завернутый в тряпку. Развернув ее, Гиббоне сказал:

— Смотри, это его сердце. Пару минут назад я вскрыл его.

Баум взглянул на круглую, величиной с кулак лиловую мышцу, лежавшую на чаше весов. Она, похоже, почти не пострадала от огня. Гиббонс вынул из кармана тонкий металлический зонд и раскрыл желудочки.

На миокарде был четко виден выжженный рисунок.

— Что еще за чертовщина такая? — в ужасе воскликнул шериф и, наклонившись ближе, стал рассматривать очертания ожога. Сомнений не было. На нежных тканях сердечной мышцы был выжжен отпечаток руки.

В дальнем конце коридора продолжал звонить телефон.

— Думай, думай, думай...

Лукас крепко стиснул руль грузовика, шедшего на холостом ходу под уклон. Он специально заглушил двигатель, пытаясь сэкономить хоть немного топлива, но все было бесполезно — они и без того шли на соплях. Очень скоро мотор заглохнет, и грузовик остановится, если им не удастся каким-то чудом добыть еще хоть каплю горючего.

Лоб Софи покрылся крупными каплями пота. Взяв в руки микрофон, она сказала:

— Флако, вы слышите меня?

— Слышу вас хорошо. Прием! — раздался в ответ голос старика.

— Вы с Анхелом спасли нам жизнь... Поверьте, мы очень благодарны вам...

— У нас общая беда, — прервал ее Флако.

— Я знаю, это чистое безумие, — продолжала Софи, — но теперь мы нуждаемся в срочной дозаправке на ходу!

После нескольких секунд, заполненных потрескиванием статического электричества, по рации донеслось:

— То есть как сегодня утром? Дозаправка на ходу? Прием!

— Да, именно это я и имею в виду!

И тут Лукас выхватил у нее из рук микрофон:

— Погодите секундочку! Всего секунду!

Отключив звук, он повернулся к Софи:

— Софи, послушай, нам придется сделать еще одну остановку!

— Но это невозможно! — Глаза ее вмиг расширились от ужаса, бескровные бледные губы сжались в ниточку. — Мы же не можем остановиться!

— Но нам придется это сделать, чтобы заправить грузовик. И ты это сама прекрасно понимаешь.

— Анхел и его дядя помогут нам дозаправиться на ходу!

— Не выйдет.

— Лукас, но мы действительно не можем остановиться! Мы прокляты! Когда ты наконец это поймешь?

Глубоко вздохнув, Лукас вытер ладонью губы и, стараясь сохранять спокойствие, проговорил:

— Мы должны поступить так, чтобы избежать полной остановки. Нам необходимо взять хотя бы немного топлива, чтобы продержаться какое-то время.

Софи мрачно усмехнулась:

— Время для чего?

— Не знаю... чтобы что-то придумать.

— Думай не думай, но мы обречены! И ты это понимаешь не хуже меня!

С трудом подавив желание закричать от отчаяния, Лукас перевел взгляд на дорогу. Они приближались к небольшому поселению под названием Стувиль. Один из миллиона рабочих городков в западной части штата, Стувиль вырос во время послевоенного строительного бума. Теперь, после десятилетий безработицы и депрессии, город глядел на мир выбитыми окнами торговых рядов, заржавевшими фонтанами и разваленными фабриками.

Глядя невидящими глазами на местные пейзажи, Лукас бормотал себе под нос:

— Какой-нибудь трюк, который даст нам время подумать...

Софи запустила руку в карман в поисках сигарет. Утром она купила пачку в супермаркете Стаки и уже успела выкурить почти половину. Закурив еще одну, она сделала затяжку и сказала:

— И как же ты собираешься заправить грузовик, не делая остановки?

Повернувшись к ней, Лукас торопливо выложил свой план:

— Я выпрыгну из кабины на ходу, а ты будешь медленно кружить вокруг заправочной станции, пока я не наберу полную канистру топлива.

— А потом что?

— Я догоню грузовик и залью горючее в бак прямо на ходу, а ты тем временем вырулишь на шоссе.

Почти задыхаясь от слишком глубокой затяжки, Софи мрачно засмеялась:

— Отличная идея!

Лукас ударил кулаком по приборной панели:

• Предыдущая
• 39/71
• Следующая