Записки Виквикского клуба - Сиснев Виссарион Иванович - Страница 10
- Предыдущая
- 10/31
- Следующая
Обычно после обеда мы с мамой совершали очередное автобусное путешествие. Теперь мы знали, куда и каким номером ехать: мама купила подробную карту Лондона с пояснениями и схемой автобусных маршрутов.
Добрались мы как-то до того самого замка Тауэр, куда английские короли заточали опасных и знатных врагов. Сначала-то это была не тюрьма, а королевское жилье. Замок построил для себя предводитель норманнов Вильгельм Завоеватель, прозванный так потому, что он завоевал Англию - девятьсот с лишним лет назад.
Мы погуляли по внутреннему двору Тауэра, осмотрели лобное место, где отрубили голову многим узникам - мужчинам и женщинам, зашли в подвал пыток, а потом спустились в специально построенное под землей хранилище королевских драгоценностей, запираемое дверями из стали полуметровой толщины. Там находятся, как у нас в Оружейной палате, короны, золотая посуда, усыпанная, как и короны, бриллиантами и изумрудами. Только в Кремле всего больше и экспонаты интереснее. Единственное, что меня по-настоящему заинтересовало, - это высшие английские ордена и одежда, с которой их надо надевать в парадных случаях. Одежда состояла из пышных мантий и коротких штанов с чулками до колен. Некоторые ордена назывались просто смешно: "орден Бани", "орден Подвязки".
Наконец я не выдержал и задал маме вопрос, интересовавший меня с самого начала осмотра: кого и где именно морят в Тауэре холодом и голодом в данный момент? Ведь королевских охранников в красной средневековой форме и с алебардами в руках по-прежнему в замке целый батальон.
Мама осмеяла меня за невежество, сказав, что это-то уж должен знать каждый школьник: Тауэр давным-давно служит просто музеем, а красномундирные гвардейцы, называемые "бифиторами", не столько охраняют, сколько создают "средневековый колорит".
Обошли мы с мамой и знаменитый Гайд-парк. В нем нет никаких аттракционов, в нем просто гуляют или катаются верхом на лошадях - их дают напрокат.
Маме все хотелось отыскать какой-то "уголок ораторов". На карте она нашла "Гайд-парк корнер", то есть именно "уголок", но там никаких ораторов не обнаружилось. Мы опять взялись за карту, и вдруг около нас неизвестно откуда появился заросший седой щетиной неопрятный субъект. Ботинки он почему-то держал под мышкой, завернув их в газету, и вроде бы пританцовывал босыми ступнями на гаревой дорожке. Не то улыбнувшись странным образом, не то просто дернув конвульсивно щекой, он обратился к маме:
- По-русски, значит, спикаете?
"Спик" по-английски означает "говорить", но почему этот неприятный старик выразился так странно? И почему он уставился на маму своими белесыми, не совсем нормальными глазами?
А он, не дожидаясь маминого ответа, продолжал визгливо:
- Прибыли, значит, в Британское королевство, а сникаете по-своему, по-советскому? И здесь, значит, православным людям от вас спасения нету?
- Что вам нужно? - громко перебила мама, беря меня за руку.
Прохожие начали замедлять около нас шаг, но противный старикашка ничего не замечал.
- Что мне угодно-с? Что мне угодно, вы интересуетесь? Мне угодно, чтобы вы все сгорели в геенне огненной. Дотла! Жаль, что Гитлер не успел всех вас, проклятых, перевести в своих душегубках!
Он разинул беззубый черный рот и не захохотал, а вроде бы закаркал. Я вырвал руку и загородил собой маму: мне показалось, что он сейчас на нее набросится. Тут к нам твердым шагом подошел высокий англичанин и, коснувшись правой рукой шляпы, осведомился у мамы:
- Ю нид хелп, мэдам? (Вам нужна помощь, мадам?)
Старик как-то съежился, хихикнул, по-военному отдал честь сурово смотревшему на него англичанину и бочком, бочком заковылял от нас, бормоча:
- Ничего, ваше благородие... это ничего... никаких претензий...
Англичанин дождался, пока он не удалился на приличное расстояние, опять дотронулся до шляпы, улыбнулся и пошагал дальше своей дорогой.
- Уф! - облегченно вздохнула мама. - Вот ведь гнусный старикашка! Небось какой-нибудь бывший полицай фашистский. Если не хуже. Ишь ты: "ваше благородие"!
- Ох, и напугался я! - признался я. - Хорошо, что этот англичанин прогнал его, а то неизвестно, чтобы он сделал. Вдруг у него пистолет в кармане, раз он полицай.
- Уж вдвоем-то мы как-нибудь с этим гнилым грибом справились бы. Неужели нет, Витька, а?
Это она меня хотела задним числом ободрить, я-то видел, что она сама порядочно напугалась.
Эта встреча выбила нас из колеи, и мы сразу же поехали домой. "Уголок ораторов" мы обнаружили в другой раз, когда исследовали улицу Парк-лэйн, ограничивающую Гайд-парк с востока. Шли мы, шли по ней и увидели за оградой Гайд-парка скопление людей, над которыми кто-то возвышался и, размахивая руками, что-то выкрикивал. Поодаль виднелось еще одно скопление, и еще, и еще.
Дело происходило действительно на угловой травянистой площадке Гайд-парка, там, где встречаются Парк-лэйн и Бейзуотер. Ораторствовало человек шесть. Кто стоял на деревянном ящике, кто принес с собой лестницу-стремянку, кто просто уселся на сук дерева, а кто вещал с земли. Двое были нормальными людьми в нормальной одежде, оба они говорили по-английски с акцентом, оба что-то доказывали, как я уразумел, про Ирландию и при этом сердито показывали друг на друга они ораторствовали на расстоянии десяти шагов друг от друга. И еще двое мне запомнились. Один, с длинными нечесаными волосами и бородой, закатывал глаза, подпрыгивал, крутился на месте и протяжно подвывал. Второй был обнажен до пояса и весь сплошь покрыт синей татуировкой туловище, руки, шея и даже щеки. Он, наоборот, стоял неподвижно, как изваяние, и бормотал нечто неразборчивое.
- Что-то их маловато, - сказала мама. - Впрочем, сегодня ведь будний день. Настоящее представление тут, говорят, по субботам и воскресеньям. Ну ничего, придем еще.
Я сказал, что одного раза и то много на этих болтунов.
- Ничего ты не смыслишь, - ответила мама. - Это же столетняя традиция. Тут ведь не только такие татуированные типы паясничают, выступают и серьезные люди. Сюда, если хочешь знать, постоянно приходили Карл Маркс и Владимир Ильич Ленин, изучали настроение англичан, как по барометру.
- Предыдущая
- 10/31
- Следующая
