Письма Махатм - Ковалева Наталия Евгеньевна - Страница 29

В описываемом мной случае помощи от них мало. В подобной ситуации ваша интуиция заставила бы вас чувствовать все, за исключением того, что происходило бы в действительности; а что касается вашей совести – разве вы считаете кантовское ее определение правильным? Вы, похоже, верите так же, как и Кант, что при любых обстоятельствах, при полном отсутствии религиозных установок и даже без строго определенных понятий о том, что хорошо и что плохо, человек всегда имеет верное руководство в виде совести в своем собственном внутреннем моральном понимании? Величайшая ошибка! При всем огромном значении этого морального фактора он имеет один радикальный недостаток. Совесть, как уже было сказано, можно приравнять к тому даймону, к чьим велениям так внимательно прислушивался Сократ [5] и которым он так быстро подчинялся. Подобно этому даймону, совесть может случайно сказать нам, чего мы не должны делать. Однако она никогда не направляет нас к тому, что нам следовало бы делать, а также не придает определенной цели нашей деятельности. И ничто не может быть более легко усыплено и даже парализовано, как эта самая совесть, если за это возьмется тренированная, более сильная воля, чем у обладателя совести. Ваша совесть никогда не скажет вам, является ли месмеризатор истинным Адептом или очень ловким шарлатаном, раз он переступил ваш порог и овладел контролем над вашей аурой. Вы говорите о воздержании от всего, за исключением невинного занятия вроде коллекционирования птиц, чтобы не создать еще одного чудовища – Франкенштейна... Как воля, так и воображение создает. Подозрение является наиболее мощным вызывающим агентом воображения... Берегитесь! Вы уже зачали в себе зародыш будущего уродливого чудовища. Вместо осуществления ваших чистейших и высочайших идеалов вы можете однажды вызвать призрак, который, загородив все пути к свету, оставит вас в еще большем мраке, чем вы были прежде. И он не даст вам покоя до конца ваших дней.

Опять выражаю надежду, что моя прямота не будет для вас оскорбительна, и остаюсь, дорогой сэр, как всегда

ваш покорный слуга Кут Хуми Лал Синг.

Нет, вы не «пишете слишком много». Мне только очень жаль, что в моем распоряжении так мало времени, а отсюда – моя неспособность ответить вам так быстро, как я хотел бы. Конечно, мне приходится прочитывать каждое слово, которое вы пишете, иначе я бы все спутал. И читаю ли я своими физическими или духовными глазами – время на это требуется почти одинаковое. То же самое можно сказать и о моих ответах, ибо «осаждаю» ли я, диктую или сам пишу – разница во времени очень мала. Сначала мне нужно подумать, тщательно «сфотографировать» каждое слово и предложение в своем уме, прежде чем оно может быть повторено «осаждением». Как фиксирование на химически подготовленной поверхности изображений, созданных фотографической камерой, требует предварительного фокусирования аппарата на снимаемом объекте (ибо иначе, как это бывает у плохих фотографов, ноги сидящего получаются непропорциональными голове и так далее), так же и нам приходится сначала составить наши фразы и запечатлеть в уме каждую букву, прежде чем она становится годной для чтения. Пока это все, что я могу сказать. Когда наука узнает больше о тайне литофила• и о том, каким образом отпечатки листьев появляются на камнях, – тогда я буду в состоянии лучше объяснить вам этот процесс. Но вы должны знать и помнить одно: мы только следуем природе, раболепно копируем природу в ее работе.

Нет, нам больше не следует разбирать несчастный вопрос об «Одном дне у мадам Блаватской». Это просто бесполезно, раз вы сами говорите, что не имеете права сокрушить невежественных и часто мошеннических оппонентов в «Пионере», даже в целях вашей собственной защиты, так как владельцы вашей газеты возражают против самого упоминания оккультизма. Поскольку ваши оппоненты – христиане, то ничего особенно удивительного в их отношении к данным вопросам нет. Будем благожелательны и понадеемся, что они получат свою награду, после смерти став ангелами Света и Истины – крылатыми бедняками христианских небес.

Если вы не объедините нескольких единомышленников и так или иначе не организуете их, боюсь, я мало чем смогу вам помочь. Мой дорогой друг, у меня тоже имеются свои «владельцы». По причинам, лучше всех известным им самим, они отрицательно относятся к идее обучения отдельных лиц. Я буду переписываться с вами и время от времени давать доказательства моего существования и присутствия. Учить или наставлять вас – это совсем другой вопрос. Следовательно, заседать вам с вашей леди более чем бесполезно! Ваши магнетизмы слишком сходны, и вы ничего не получите[70].

Я переведу мой очерк и пришлю вам, как только смогу. Ваша идея переписываться с друзьями и членами Общества – самое лучшее, что вы можете сделать в ближайшем будущем. Но непременно напишите лорду Линдсею.

Вы говорите, что я «немножко жесток» по отношению к Хьюму. Так ли это? Он по своей природе высокоинтеллектуален и, признаюсь, духовен тоже. Все же весь он – «сэр Оракул». Может быть, именно изобилие этого великого интеллекта ищет выхода в каждой щели и никогда не пропускает возможности облегчить полноту мозга, переполненного мыслями, находя в своей повседневной жизни лишь очень скудное поле деятельности с Могги[71] и Дэвисоном, на которых можно излиться. Его интеллект прорывает дамбу и обрушивается на каждое воображаемое событие, на любой возможный, хотя и маловероятный факт, подсказываемый его воображением, чтобы истолковать его в своей предполагающей манере. Также я не удивлюсь, что такой искусный работник интеллектуальной мозаики, как он, неожиданно нашедший наиболее плодородные источники сведений и наиболее драгоценные краски, собранные в идее нашего Братства и Теософского общества, начнет выбирать оттуда ингредиенты, чтобы раскрасить ими наши лица. Поместив нас перед зеркалом, отражающим нас так, как рисует его богатое воображение, он говорит: «Ну, теперь вы, остатки заплесневелого прошлого, посмотрите на самих себя, каковы вы на самом деле!» Весьма и весьма превосходный человек наш друг мистер Хьюм, но он совершенно не пригоден для того, чтобы сделать из него адепта.

Так же мало и гораздо меньше, чем вы, он, кажется, осознает действительную нашу цель образования Англо-индийского отделения. Истины и тайны оккультизма представляют собой свод высочайшего духовного знания, глубокого и в то же время практического для всего мира. Однако они даются вам не только как простое добавление к запутанной массе теорий или спекуляций в мире науки, но ради их практического значения в интересах человечества. Термины «ненаучно», «невозможно», «галлюцинация», «обманщик» до сих пор употреблялись очень развязно и небрежно, в оккультных феноменах предполагалось нечто скрытое, ненормальное или предумышленный обман. И вот почему наши Руководители решили пролить на немногие восприимчивые умы больше света по этому предмету и доказать им, что подобные проявления так же подлежат законам, как и простейшие феномены физического мира. Глупцы говорят: «Век чудес миновал», но мы отвечаем: «Он никогда не существовал!»

Хотя и небеспримерные или небесподобные в истории мира, эти феномены должны быть и будут явлены непреложно на скептиках и ханжах. Они должны быть показаны как разрушительными, так и созидательными. Разрушительными в губительных заблуждениях прошлого, в старых верованиях и суевериях, которые, подобно мексиканскому зелью, удушают своим ядовитым смрадом все человечество; созидательными в новых учреждениях настоящего, практического Братства Человечества, где все сделаются сотрудниками природы и будут работать на благо человечества в сотрудничестве с высшими планетными Духами – единственными «духами», в которых мы верим.