Лига перепуганных мужчин - Стаут Рекс - Страница 4

• Предыдущая
• 4/48
• Следующая

– Довольно, Арчи.

Я взглянул на него.

– Здесь осталось еще немножко.

– Знаю, мне это неприятно слушать… Я отказался от этих пятисот долларов, возможно, даже тысячи. Я не пожелал отступать со своих позиций. Твое чтение пробуждает во мне напрасные сожаления. Заканчивай. Мистер Хиббард не поддался на мои уговоры, моя потрясающая принципиальность ни к чему не привела. Обычно требуется сильно ударить по крупу, чтобы кобыла затанцевала, но эта «кобыла» совершенно не реагировала на мой стек. Ты в это время был в отъезде, а после твоего возвращения мы не говорили об этом инциденте. Странно, что ты совершенно случайно заставил меня о нем вспомнить.

– Не понимаю.

– Изводя меня своими рассуждениями о человеке, давшем показания на свидетельском месте в суде. Как тебе известно, книгу прислали. Я читал ее вчера вечером.

– Почему?

– Не изводи меня. Я читал ее потому, что это книга… Я люблю читать книги.

– Да, и что же?

– О, тебя это развлечет. Поль Чапин, вызванный для дачи показаний в суд, автор книги «Черт побери деревенщину», и является злодеем Эндрю Хиббарда. Он и есть мститель психопат за некогда причиненное ему трагическое увечье.

Я посмотрел на Вульфа, зная, что он любит придумывать всяческие истории для «тренировки»…

– А почему он?

Веки Вульфа чуть-чуть приподнялись.

– Полета воображения тут не потребовалось: шаг за шагом, при помощи умственных процессов. Может, и ты их имеешь?

– Я очень высоко их расцениваю.

– Полагаю, что так… Мистер Хиббард употребил необычную фразу: «он вступил на корабль мести». Эта самая фраза дважды встречается в «Черт побери деревенщину». Дальше: мистер Хиббард упомянул подробности, доказывающие, что этот человек был писателем. Например, говоря о том, что он в «предупреждении» полностью изменил свой стиль, мистер Хиббард сказал, что пять лет назад этот человек занял, как он выразился, «компенсирующее положение в обществе». Сегодня утром я кое-кому позвонил. В 1929 году вышла первая книга Поля Чапина, сразу же принесшая ему успех, а в 1930 – вторая. Кроме того, Чапин остался калекой после полученного им в Гарварде двадцать пять лет назад увечья. Если тебе этого мало…

– Нет. Я очень вам благодарен. Теперь, когда вы знаете, кто этот малый, все отлично. Только что вам это дает? Кому вы собираетесь послать счет?

Две складки на щеках Вульфа слегка разгладились, и я понял, что он думает, будто ему смешно.

– Наверное, вы радуетесь тому, что Фриц готовит на обед кукурузные оладьи под вкусным соусом, а до звонка осталось десять минут?

– Нет, Арчи.

Складки на его лице нагло сошлись.

– Я упомянул сразу, что меня данная история увлекает. Конечно, весьма проблематично, даст она нам что-либо или нет в отношении заработка. Но, как всегда, толчок исходит от тебя. К счастью, наша ставка минимальна – проигрывать не будет обидно. Существует несколько каналов подхода, но я полагаю… да. Вызови мистера Хиббарда к телефону. Позвони в Колумбийский университет и домой…

– Да, сэр. Говорить будете вы?

– Да. Держи свою трубку и застенографируй, как обычно.

Я отыскал номер по справочнику и позвонил. Сначала в университет. Там Хиббарда не было. Я позвонил еще по двум-трем дополнительным телефонам, побеспокоил еще четырех-пятерых человек и в финале узнал, что поблизости его нигде нет и никто, кажется, не знает, где он может быть. Тогда я начал звонить к нему домой, в Академический городок, недалеко от университета. Какая-то безмозглая женщина почти взбесила меня, настаивая, чтобы я ей сказал – кто я такой и что мне нужно. На мои вопросы она отвечала крайне невразумительно и наконец выдала, что мистера Хиббарда, скорее всего, нет дома. Окончание нашего разговора Вульф слушал по своему аппарату.

Я повернулся к нему.

– Через некоторое время я попробую прозвонить еще раз.

Вульф качнул головой.

– Только после обеда. Сейчас без двух минут час.

Я поднялся, потянулся и подумал, что сейчас смогу сделать множество критических замечаний по адресу кукурузных оладий, и в особенности об их соусе. Это было в тот момент, когда «искомое Вульфа» решило прийти к нему само.

Зазвонил телефон. Я снова опустился на стул и взял трубку. Женский голос изъявил желание переговорить с мистером Вульфом. Я спросил, не могу ли я узнать ее имя, а когда она произнесла «Эвелин Хиббард», я попросил ее подождать у аппарата и прикрыл рукой трубку.

– Это Хиббард, – сообщил я Вульфу с усмешкой.

Его брови приподнялись.

– Только это Хиббард женского пола по имени Эвелин, голос молодой, возможно, дочь. Возьмите трубку.

Вульф повиновался, а я прижал свою к уху плечом и достал карандаш и блокнот. Когда Вульф спросил у нее, чего она хочет, я уже в который раз понял, что он является единственным человеком, который разговаривает абсолютно одинаковым тоном и с мужчинами, и с женщинами. Вообще-то в его голосе содержалась множество оттенков, но они не имели никакого отношения к роду собеседника.

Я покрывал листочек знаками скорописи, по большей части моего собственного изобретения, изображая звуки, звучащие в трубке.

– Мистер Вульф, у меня имеется рекомендательное письмо к вам от мисс Сары Барстоу, моей близкой приятельницы. Вы, наверное, помните ее, Вульф? Вы расследовали смерть ее отца. Не могла бы я срочно повидаться с вами? Я звоню от Бидвелла на Пятьдесят второй улице. Я могу быть у вас через пятнадцать минут.

– Очень сожалею, мисс Хиббард, но я в настоящий момент занят. Не могли бы вы приехать в четверть третьего?

– Ох!

После этого донесся ее легкий вздох.

– А я надеялась… я решилась всего десять минут назад. Мистер Вульф, дело срочное, если бы вы смогли…

– В чем заключается срочность?

– Я бы не хотела говорить об этом по телефону. Впрочем, это глупо! Речь пойдет о моем дяде, мистере Эндрю Хиббарде, две недели назад он приходил к вам, помните? Он исчез.

– Вот как? Когда?

– Во вторник вечером, четыре дня назад.

– И вы не получили от него ни слова?

– Ни полслова…

Голос девушки Хиббард задрожал:

– Совсем ничего.

– Та-ак…

Вульф слегка повернулся, чтобы посмотреть на часы, они показали четыре минуты второго, потом его глаза обратились к двери, на пороге которой возникла фигура Фрица.

– Поскольку прошло уже девяносто часов, еще один час ничего не изменит. Итак, в четверть третьего? Вас это устраивает?

– Раз вы не можете раньше, хорошо, я приеду.

Две трубки были одновременно опущены на рычаги аппарата.

Фриц произнес обычную фразу:

– Обед, сэр.

Я чудак в отношении женщин.

Каждый раз, когда я встречаюсь с новой женщиной в связи с расследованием Ниро Вульфа, в меня сразу же вселяется какой-то бес, в жилах начинает играть кровь, мир окрашивается в розовые тона. Я очарован. Но потом начинается расследование, и все остальное отодвигается на второй план. Очевидно, я слишком рьяно отношусь к своим служебным обязанностям. И поскольку я из кожи лезу вон, чтобы как следует выполнить полученное от Вульфа задание, роман замирает, так и не развернувшись.

По всей вероятности, именно этим объясняется то, что я до сих пор пребываю холостяком.

Эвелин Хиббард оказалась миниатюрной брюнеткой с привлекательным личиком.

Я, конечно, сидел за своим столом, готовый стенографировать, так что мог только изредка бросать на нее взгляды, когда случался перерыв в работе.

Если ее и мучила тревога за судьбу дяди, то она придерживалась правила, которое Вульф окрестил «англосаксонской обработкой эмоций», что означало поступить с ними, как с фруктами: заморозить и спрятать у себя в животе.

Девушка сидела неподвижно в кресле, не отводя своих красивых темных глаз от лица Вульфа, и только раз взмахнула ресницами в моем направлении. Она принесла с собой пакет, завернутый в коричневую бумагу, и держала его у себя на коленях.

• Предыдущая
• 4/48
• Следующая